Дартс: палитра души

— Отсутствие профессионализма — тоже преступление, но не столь суровое, как то, что совершили вы! — голос Гринготта эхом разнёсся по гостиной с высоким потолком, отражаясь от холодных стен, зеркал, ваз и мраморного камина. — Из-за того, что вы пытались скрыть свою оплошность, погиб чиновник в министерстве. Это навлечёт на гоблинов лишние подозрения. Вы прекрасно понимаете, как сложно нам выстраивать отношения с остальными магическими существами. Если по вашей вине во всей магической Британии наступит экономический кризис, что будет с репутацией великих гоблинов, которую мы завоёвывали веками?

— Мистер Гринготт, я признаю, что совершил халатность, но…

— Халатность? — банкир воскликнул так громко, что хрустальные подвески на люстре испуганно задрожали. — Если ваша «халатность» не будет исправлена, наступит финансовый хаос! Гоблины потеряют свою главную нишу — а значит, свою власть! Министры перестанут к нам прислушиваться — или того хуже, примут поправки в закон и лишат нас управления финансами. Вы понимаете масштабы своего проступка?

Костолап поднял голову, пытаясь сохранить остатки достоинства.

— Я готов понести самое суровое наказание, — мрачно сказал он.

Гринготт смерил его испепеляющим взглядом и отошёл в сторону, предоставляя слово одному из судей, который поправил фиолетовый колпак на голове и безучастно произнес:

— Вы совершили халатность, обман, подкуп; злоупотребили служебным положением, нанесли урон репутации гоблинов, растратили общественные средства, поставили магическое сообщество в сложное экономическое положение. Вы знаете, какое за это полагается наказание. Однако сначала необходимо всё исправить.

В глазах Костолапа блеснула надежда. Судья добавил:

— Вы будете работать под надзорам с лучшими экспертами банка, предоставите им все финансовые документы о выданных вами ссудах и заключенных сделках, признаете незаконными совершённые операции, постараетесь остановить цепочку, которую запустили — и тогда, если последствия вашей халатности удастся смягчить, вас ждёт лёгкая смерть.

Костолап расправил плечи.

— Я сделаю всё возможное. Никто лучше меня не знает, как можно исправить ситуацию. Я постараюсь предотвратить кризис и защитить репутацию банка!

На самом деле Костолап знал, что момент уже был упущен, что повернуть вспять сделки не удастся, избежать финансового хаоса не получится — но судьи-то этого не знали… Костолап был хорошим финансистом. Понимая, что его судьба уже решена, он всё равно собирался выполнить свой долг до конца.

— Ваши действия? — спросил судья.

— Связаться с американским банком, попытаться остановить все текущие сделки «Трастоушена», прекратить кампании «Беспроцентная ссуда» и «Лавина», — Костолап говорил уверенно, чтобы в головы судьям не закралось ни малейшего сомнения в том, что ещё можно что-то исправить.

— Приступайте. Возьмите лучших специалистов, — сказал Гринготт, направляясь к выходу. — Если всё получится — вас ждёт помилование.

Он знает, подумал Костолап. Гринготт был слишком опытен, стар и умён, чтобы не видеть всей серьезности происходящего. Исправлять финансовое положение банка сейчас было всё равно, что хлестать прутиком водопад — главный акционер и потомок основателя Гринготтс не мог этого не понимать. Лавина остановится, только если исчезнет земное притяжение, подумал Костолап. Но даже в этом случае найдётся сила, которая подтолкнёт её в пропасть: человеческая жажда лёгкой наживы.