Друг № 3

— Я не шучу. Она действительно связала мне свитер в благодарность за прекращение распри. Постой, ты хочешь сказать, что она их дарит всем?

По ее лицу он понял: она не верит, что он всерьез.

— Ну да, на каждое Рождество. Но ты же не думаешь, что я поверю: Молли Уизли села и связала настоящий, без обмана, свитер Уизли с огромным «Д» на груди для Драко Малфоя.

— Если она их столько вяжет, без магии не обойтись.

— Само собой, но все равно.

Она смотрела на него едва ли не умоляюще, словно то, что Драко сказал, разрушало ее образ мира.

— Ты имеешь полное право мне не верить, но так оно и есть. Я бы захватил свитер с собой, если бы знал, что ты станешь сомневаться.

Он съел несколько ложек салата и выпил глоток вина, стараясь делать это как можно небрежнее, чтобы дать ей время привыкнуть.

— Ничего себе! — наконец заявила она. — Вот это новость! Мне в самом безумном сне такое бы не привиделось. Впрочем, это как раз в духе Молли. Я слышала, они устроили довольно буйную семейную вечеринку, чтобы отметить завершение распри. Их всегда угнетало, что семья вовлечена в бессмысленную ссору. — Она подняла вилку и ткнула в его сторону, почти опьянев от радости. — И знаешь, только не обижайся, но когда мы были детьми, она всегда тебя жалела. Говорила, что ты с рождения оказался в ловушке, и что тебе очень не повезло с отцом.

Молли Уизли и должна была так думать. К несчастью, она была совершенно права.

— Ну, это смотря что понимать под «повезло». Отец всегда одевался сообразно требованиям случая: ни чересчур роскошно, ни чересчур скромно. И всего дважды сидел в тюрьме. Тебе не кажется, что она преувеличивала?

Гермиона снова громко рассмеялась,

— Ну, если посмотреть с этой точки зрения, может, ты и прав.

Он доел салат и отодвинул тарелку.

— Было вкусно, спасибо. Что у нас следующее?

Она нервно улыбнулась:

— Ростбиф с картофелем. Я решила, что лучше не увлекаться сложными рецептами. Но мясо должно быть мягким — я его весь день запекала в сувиде [4].

Ну конечно, «в сувиде». Драко понятия не имел, где это и что это значит.

— Само собой, — сказал он. — Чем проще, чем лучше. Вокруг и так слишком много сложностей.

— Не стану спорить. — Она встала и убрала тарелки. Пока она накладывала мясо, он следил за танцующими огоньками. — Но, кажется, все налаживается. Единственный провал, который нас ожидает — это концерт, но и он через две недели будет позади. Похоже, скоро у всех у нас будет время расслабиться.

Нельзя сказать, чтобы это понравилось Драко: он и так слишком много расслаблялся в последние годы, и теперь ему хотелось совершить что-то полезное.

— Наверно, — сказал он. — Как твоя книга?

— Движется понемногу. Я легко написала разделы про химию, но когда начала подыскивать магические эквиваленты, начались сложности. Моя первоначальная гипотеза не работает. Все оказалось сложнее, чем я думала. Мне не удается рассчитать магические ингредиенты.

Пока она рассуждала о технических сложностях, с которыми столкнулась, он доел мясо, которое действительно оказалось очень нежным. Странно, но речь шла именно о тех проблемах, которые он вроде как решил. Во всяком случае, в теории. Она исходила из неверных предпосылок, и это ей мешало. Он не смог удержаться и начислил себе баллы за победу над Гермионой Грейнджер в состязании между химией и зельеварением, и стал обдумывать, как тактично ее поправить (разумеется, когда убедится, что удалось согнать с лица торжествующую улыбку).

— Я тоже об этом размышлял, — проговорил он наконец. — Но, мне кажется, если бы ты обращала больше внимания на исходные компоненты, благодаря которым зелья действуют, а не на их конечный эффект, ты смогла бы решить некоторые проблемы.

— Как это? — с искренним недоумением спросила она. — Возьми, к примеру, бадьян [5]. Чтобы излечить рану, достаточно его отвара. Тут один единственный компонент, его не надо ни с чем смешивать.

— Ну да, но вот здесь магглы и пригодятся. Ты считаешь само собой разумеющимся, что бадьян состоит из атомов, потому что ты с детства знаешь, что всё состоит из них. Может, это звучит глупо, но я сразу подумал: а что, если волшебное растение состоит из чего-то вроде… ну, волшебных атомов?

— Нет, — выдохнула она после ошеломленного молчания.

Он помрачнел, но она продолжила:

— Это совсем не глупо. Никогда под таким углом не думала. Что придает бадьяну волшебные свойства? Почему он становится лекарством, а не ядом? — она говорила сама с собой. — Понятия не имею, как это проверить. Может, кто-то этим уже занимается?

— Занимаются, но только со строго алхимических позиций, — Драко рос в доме с большой библиотекой, так что полным невеждой назвать его было нельзя. — Алхимики изучают происхождение магии, и невыразимцы тоже, но, чтобы разобраться с волшебством, используют еще более сильное волшебство. Из того, что я читал, не похоже, чтобы они сильно продвинулись.

— Но, тогда… Тогда это настоящий прорыв. — Она уставилась в пространство, даже не притворяясь, что ест.

Он кивнул, вновь чувствуя себя уверенно.

— Лучше тебе не писать новых книг без меня.

Он шутил, но она отнеслась к его словам серьезно.

— Думаю, да. — Она вышла из транса и улыбнулась. — Это не самый подходящий разговор для праздничного ужина, но я выберу время, чтобы хорошенько всё обсудить. Я сделаю тебя соавтором, даже если ты не захочешь помогать мне писать.

— Ладно, — сказал он. — Почему бы и нет?

На смену мрачности пришла полная ее противоположность: он чувствовал себя счастливым воздушным шаром. Он испытывал такое и раньше, и обычно шар с треском лопался, но сейчас такое ему вряд ли грозило.

— Я тут сделал кое-какие заметки. Может, тебе пригодится.

— Отлично, — ответила она. Она просто сияла. — Перейдем к десерту?

Он согласился. Она снова собрала тарелки, и вытащила из духовки маленький торт с двадцатью семью свечками и аккуратной надписью «С днем рождения, Драко!», сделанной голубой глазурью. Это был разом и самый странный, и самый обычный торт, какой он когда-либо видел. Она поставила его перед ним и зажгла свечи взмахом палочки.

— Петь я не собираюсь, — к его облегчению заявила она, — но свечи тебе придется задуть.

Не только магглы задували свечи на день рождения, так что о самом обычае Драко слышал, но в кругах чистокровной знати его не придерживались. Если говорить прямо (а смягчить вряд ли бы получилось), считалось, что задувать свечи — это для бедных. На самом деле Драко никогда не видел даже, как разрезают праздничный торт. Роскошное многоэтажное сооружение выносили гостям, чтобы те могли им восхититься, а затем тихо отправляли на кухню, чтобы домовики его нарезали и разнесли. Короче говоря, со свечами он столкнулся впервые.

— Что, прямо сейчас? — тупо переспросил он.

— Да! — ответила она. — А то воск растопит глазурь.

— Ладно, — сказал он.

Он повертел головой, выискивая лучший угол, потом осторожно подул в сторону свечей. Он боялся их сбить, но они оказались крепче, чем ему думалось: пламя даже не шелохнулось, так что пришлось дуть снова.

— Отлично! — она, словно ребенок, захлопала в ладоши и заулыбалась. Он обнаружил, что улыбается ей во весь рот, и рассмеялся от нелепости ситуации. Она вытащила свечку, слизала глазурь с ее конца, и жестом предложила ему сделать то же самое. Он вежливо отказался. Она пожала плечами и вытащила еще одну свечку.

После чего в его руках оказался огромный нож. Видимо, Гермиона боялась порезаться или что-то в этом роде. Иначе с чего бы она стала проявлять невежливость и предлагать гостю самому приготовить еду? Он отрезал два куска и водрузил их на чистые тарелки, которые она подала. Она вернулась на свое место с другого конца стола.

— Никогда не ел на день рожденья такой торт, — заметил он. Если честно, тот был не очень, но вины Гермионы в этом не было: трудно состязаться с лучшими кондитерами магического Лондона. Любой домашний торт должен был получиться хуже.

— Тебе нравится? — спросила она. Он видел, что она нервничает.

— Да, отлично. Спасибо.

Торт — всегда торт, а для честности найдется другое время и место.

Они закончили десерт, но продолжили пить вино. Когда вино закончилось, остались феечки, мягкий свет и легкая музыка, и он знал, что взгляды, которые на него весь вечер бросала Гермиона, ему не почудились. Та слегка опьянела и позвала его танцевать, стянув со стула за руку.

Они неловко качались и кружились по ее крохотной кухоньке, отбрасывая на стены длинные тени. Когда он поцеловал ее, тени слились. Танец постепенно перерос совсем в другое развлечение, вовсе не подходящее для детей. В какой-то момент она шепотом спросила, хочет ли он остаться на ночь, и он согласился. Он старался не выражать согласие слишком явно, но она все равно догадалась. Это было, если говорить буквально, вполне очевидно.

Примечания:

1. Намек на Томаса Стернза Эллиота, крупнейшего английского поэта XX века, лауреата Нобелевской премии 1948 года. У которого имеется поэма «The Waste Land» («Бесплодная земля»), явно рифмующаяся с «The Wand Hand» («Палочковая рука», если дословно). При переводе был использован фрагмент из стихотворения «Строки утке в парке»: «Вина вкусив и Хлеба, Пернатым уделю щепоть Того, что в пищу дал Господь, — Пусть руку с хлебом заодно Пощиплют — знаем мы давно, Что любознательный червяк Самодовольный наш костяк Изучит и пощиплет плоть».

2. Тоненькие блинчики в соусе из апельсинового сиропа с ликером «Гран Марнье» (или «Кюрасао»). Подаются фламбе, т.е. ликер перед подачей поджигают.

3. Густые топленые сливки, неотъемлемая часть парадного чаепития, которое так и называется «cream tea». Их мажут на булочки-сконы, как масло, но можно есть и так.

4. «Сувид» (от французского sous-vide, «под вакуумом») — модный метод приготовления пищи, при котором мясо или овощи помещаются в пластиковый пакет с откачанным воздухом и медленно готовятся при низкой температуре, обычно в водяной бане.

5. На самом деле Снейп использовал для заживления ран Драко от Сектусемпры не тропический бадьян, который пряность (Illicium verum), а дикий бадьян, он же ясенец белый (Dictamnus albus), отвар которого действительно применялся в народной медицине. «Ясенец» звучит гораздо более по-колдовски, но что неуклюже перевели, то перевели.