Друг № 3

Он сделал знак жене, которая встала и обошла всех по кругу, раздавая клочки пергамента. Драко глянул на свой и обнаружил, что первым выступает Поттер, а он сам поет в конце. Кое-что никогда не меняется. Остальными певцами он интересоваться не стал: за кулисами наверняка найдется распорядитель, который укажет, когда ему на сцену. Он никогда не слышал песни, которую ему предстояло петь, и ее название ничего ему не говорило. Он свернул пергамент и стал дожидаться конца собрания.

— … напитки будут разносить бесплатно, но постарайтесь не напиваться: спиртное может повлиять на наложенные на голос и тело чары. И не увлекайтесь Бодроперцовым зельем и Умиротворяющим бальзамом.

Тут все посмотрели на Драко, но он проигнорировал их взгляды.

— Думаю, всё, но, может, у кого-то есть вопросы.

Уилл оглядел комнату, но никто не пошевелился.

— Отлично. Всем хорошенько выспаться. Жду вас завтра в пять дня. Публику запускаем в семь, Гарри выходит на сцену в восемь.

Никто не возражал. Большинство сразу ушло. Гермиона задержалась, пытаясь убедить Драко проснуться, но он отказался, а она отказалась пойти вздремнуть вместе с ним. Она ушла, и он отправился в спальню.

* * *

На следующий день Драко проснулся около полудня. Весь прошлый вечер он читал и пил чай, дожидаясь, пока выдохнется бальзам, и теперь чувствовал себя посвежевшим и отдохнувшим.

Надолго его не хватило. Взволнованный домовик доложил, что у ворот уже выстроилась очередь, а ведь это была только крохотная часть тех, кто скоро будет смотреть, как он скачет по сцене, как какой-то маггл. В буквальном, а не ругательном смысле слова. Интересно, то, что Поттер тоже собирается скакать, делает ситуацию более или менее неловкой?

Он вышел в ближний парк, где были в разгаре приготовления. Уилл командовал домовиками и рабочими сцены, но Драко не стал с ним здороваться. Он вернулся в особняк и велел подать завтрак в спальню, чтобы как можно меньше думать о предстоящем испытании. Он так нервничал, что чуть не пролил чай. Драко нельзя было назвать скромником, но он привык блистать в тесном кругу, а этот круг трудно было назвать тесным. Он провел остаток дня, стараясь не волноваться и найти себе занятие, но ничего не помогало. Все, что он мог, это смотреть, как жестокая стрелка неумолимо движется к пяти.

Когда он, смирившись с судьбой, снова вышел из дома, парк было не узнать. Посредине была водружена залитая магическим светом огромная, величиной с особняк сцена, с откинутыми в стороны алыми занавесями. Перед сценой тянулись ряды мягких сидений, а по бокам на охлажденных или подогреваемых столиках высились груды приготовленных под наблюдением матушки закусок. Вокруг, кроме персонала, никого не было, но он слышал, как за воротами волнуется толпа. Тут его заметила домовиха со списком в лапках, и провела за кулисы, одновременно вычеркивая его имя, и бормоча в крохотное устройство, привешенное к уху на проволоке.

— Хозяин на месте, ждем остальных.

Она подвела его к палатке за стеной и придержала дверь, пока он входил. Изнутри палатка оказалась вполне просторной и украшенной со вкусом, но гримерных было только две — мужская и женская. Почти все участники были уже здесь, и Драко, к своему удивлению, услышал, как Блейз и Уилл оживленно обсуждают какую-то маггловскую группу. Он подошел к Гермионе, которая нервно поправляла волосы перед зеркалом, не обращая внимания на окружающих.

— Все идет прекрасно, — сочувственно сказал он.

Она фыркнула, не отводя глаз от зеркала.

— Это что, вызов?

— Нет, все уже сейчас прекрасно. Ты прекрасна.

Она улыбнулась, но глаз с зеркала по-прежнему не сводила.

— Если тебе так хочется, — пробормотала она, явно не веря.

Драко умел понимать намеки, а сейчас все указывало на то, что Гермиона хочет, чтобы ее оставили в покое. Он и сам не хотел никого беспокоить, поэтому тихо сел и стал ждать, что будет дальше.

Примечания:

1. Хорошего тона.