Друг № 3

Так вот почему отцу внезапно понадобилась шкатулка: до жертв шантажа дошло, что он блефует! Чтобы не попасть в тюрьму, ему нужно было доказать, что он все еще может их скомпрометировать, что было непросто, потому что он не мог. Драко подумал, Доулишу повезло, что у Гермионы в руках не пустой конверт, потому что он только что выложил ей все, что той требовалось для обвинения. Жаль, она раньше не знала, настолько тот податлив, а то давным-давно вывела бы на чистую воду.

— Министерство выплачивало деньги шантажистам? — спросила она.

— Министерство — нет. Нам приходилось платить из собственного кармана.

— Значит, да, с учетом того, что вы год за годом повышали себе жалованье. Назовите имена.

Доулиш было помялся, но уступил. Драко предположил, что на него был устремлен по-настоящему грозный взгляд.

— Люциус Малфой, Джарвис Нотт, Гектор Крэбб и Оливер Гойл.

Это Драко мог сказать и так: единственные Упивающиеся Смертью, которые после Второй войны не оказались в тюрьме, очевидно, потому, что у них кое-что было прибережено на случай поражения.

— Спасибо, — сказала Гермиона насмешливым тоном. — Рада, что мы наконец-то поговорили откровенно. И я обойдусь с вами честнее, чем Упивающиеся, просто чтобы показать, что не шучу.

Она достала первый снимок и поднесла к глазам Доулиша, чтобы тот полюбовался. Он весь скривился.

— Теперь повернитесь, станьте на колени и заложите руки за голову.

Он подчинился, даже не пытаясь протестовать.

Гермиона сделала Драко знак следовать за собой и двинулась к двери. Палочку Доулиша она положила у того за спиной. Как только они вышли за дверь, она шмыгнула под мантию, но Доулиш так и не появился. Они молча дошли до Атриума, где Гермиона взяла его за руку, и аппарировали в Визжащую Хижину.

Она скинула мантию и исполнила короткий победный танец, но только он хотел рассмеяться, как все разом оборвалось. Она вернулась к делу так, словно в жизни не пускалась в пляс.

— Как ты считаешь, почему только четверо? — спросила она. — Разве не стоило вытащить из Азкабана как можно больше Упивающихся?

— Я думал об этом, и решил, это потому, что про них мало кто слышал. Разумеется, к отцу это не относится.

Он продолжил, загибая пальцы:

— После учебного года, который оба Кэрроу устроили в Хогвартсе, их заключения жаждали десятки родителей. Благодаря моей тетке у Лестранжей такая репутация, что никакой шантаж в мире не помог бы дяде Рудольфусу остаться на свободе. Думаю, все придумал мой отец. Он и выбрал наиболее безопасных кандидатов, они же — его ближайшие друзья.

Он знал, что по официальной версии все четверо «переменили сторону», но никогда не мог понять, почему то, что произошло в последние десять минут войны, считается переменой позиции. Он думал, что речь идет о том, как спасти шкуру при верном проигрыше.

— Мне давным-давно следовало догадаться, — сказала она, тряхнув головой.

— Ну, ты, во всяком случае, не засела на десять лет в фамильном особняке, — сухо заметил он, и она улыбнулась.

— Верно. В любом случае, нам с тобой удалось кое-чего добиться, и, считаю, что для начала это неплохо.

Она как-то странно посмотрела на него, наклонила голову и решительно кивнула.

— Дай пять! — сказала она, протянув руку ладонью вперед, словно принимала присягу.

— Что?

— Дай пять! Ну, шлепни меня по ладони, — пояснила она. — Чтобы не промахнуться, вытяни руку на один уровень с моей.

— Зачем? Выглядит нелепо.

— Ты так говоришь, потому что не пробовал. Магглы так поступают, когда радуются, или когда им удалось чего-то достичь совместными усилиями.

Она пододвинула ладонь поближе и пошевелила пальцами.

Делать было нечего. Раз она настаивает, придется сделать то, чего она хочет. Он осторожно вытянул руку на нужный уровень, сосредоточился и шлепнул по ладони, как она велела. Ощущение было странное, и он повернул руку и стал разглядывать собственную ладонь, словно никогда до этого не видел. Она хихикнула, а он потряс пальцами, чтобы унять щекотку.

— Спасибо за помощь. Мне надо вернуть другу мантию, прежде чем он… э-э-э… спохватится, что ее нет, — застенчиво сказала она. — Пришлю тебе сову.

Драко понял, что каким-то образом оказался в ее списке для рассылки или вообще вступил в движение сопротивления. В любом случае, в его жизни вот-вот появится куча ненужного хлама. Он все время помнил, о чем говорил прошлым вечером Уилл, и решил, что сейчас как раз подходящее время проверить. Она скажет «нет», и он наконец-то выкинет все из головы.

— Погоди, — начал он.

Он сам удивлялся собственному спокойствию, но это потому, что был совершенно уверен в отказе. Ни о каком «а вдруг» не могло быть и речи, и он еще не отошел от выплеска адреналина после утреннего успеха.

— Может, как-нибудь вместе поужинаем?

Она посмотрела на него так, словно у него выросло полдюжины голов, одна из них — индюшачья, и все шесть объяты пламенем.

— Что? — переспросила она, застыв на месте.

— Я приглашаю тебя на ужин, — повторил он. Он старался говорить небрежно, словно речь шла о пустяках.

— Нет! — сказала она. — Ты что, серьезно?

— Вполне серьезно.

— Ну, тогда… нет, — повторила она.

Во всем ее теле, казалось, двигались только зрачки: бесцельно метались по комнате.

— Может, еще передумаешь? — мягко осведомился он.

— Не передумаю, — ответила она, и он кивнул.

«Вот и все», — подумал он. С этим покончено. Когда она в следующий раз обратится к нему за помощью, он скажет, что занят, и пусть идет своей дорогой.

Она еще раз недоуменно посмотрела на него и аппарировала.