Девяносто дней тьмы

— Темный Лорд считает, что наших сил недостаточно для победы над магглами, — тихо сказал он. — Он планирует подождать, пока его армия не станет сильнее, прежде чем атаковать их. Он очень надеется, что вербовка увеличится, как только население увидит, что магглорожденные — такие. как ты — стали одними из самых верных сторонников Темного Лорда.

Гермиона вздрогнула, но не ответила, и Люциус мрачно посмотрел на нее.

— Надеюсь, мне не нужно напоминать тебе, что наша безопасность зависит от твоей способности вести себя, как только мы окажемся внутри. Пожалуйста, попытайся сыграть роль преданной жены, каковы бы ни были твои истинные чувства.

— Я знаю, — огрызнулась Гермиона. — Испуганная рабыня перед Темным Лордом, преданная жена перед публикой. Я знаю, что должна сделать.

— Так будет лучше.

Люциус крепче сжал ее плечо и потащил в телефонную будку у здания министерства.

Лифт доставил их в атриум, и они вышли. Гермиона ахнула, огромное пространство было совершенно пустым.

— После нашей свадьбы публике будет позволено собраться, чтобы увидеть, как мы выходим из зала суда, — объяснил Люциус, все еще неловко сжимая ее руку. — Мы должны встать перед статуей, — он указал на большую статую Волдеморта, — и слиться в страстном поцелуе. Перед предположительным отбытием в свадебное путешествие.

Гермиона взглянула на Люциуса. Его лицо ничего не выражало. Ей было трудно поверить, что это тот самый человек, который дрожал в ее объятиях всего несколько часов назад. Он, конечно, не был в восторге от идеи поцеловать ее сейчас.

— Как романтично, — тихо сказала она.

Люциус не ответил. Вместо этого он повел ее к лестнице, и они начали спускаться на десятый этаж. Гермиона с любопытством посмотрела на него, когда они проходили мимо входа в Отдел тайн. Она задавалась вопросом, вспомнит ли он их общие приключения там, но он игнорировал это и ее полностью, его лицо было решительным, когда он продолжил спускаться по лестнице. Гермиона сосредоточилась на том, чтобы очистить свой разум. Она спрятала свои секреты в безопасной комнате, бросая туман страха, нервов и мольбы через полки своей библиотеки. Это было нетрудно сделать; в последний раз, когда она была в присутствии Волдеморта, он почти позволил Беллатрикс вырезать непристойности на ее другой руке, это не было опытом, который она хотела бы повторить.

— Люциус?

Он был на пару шагов ниже, чем Гермиона, и нетерпеливо посмотрел на нее, когда она остановилась. Слегка пошатываясь, она осторожно спустилась и встала рядом с ним.

— Спасибо за цветы, они прекрасны.

Она указала на букет, который отдала эльфийка. Люциус посмотрел на него, старательно избегая ее взгляда, но Гермионе показалось, что она заметила розовые пятна на его щеках.

— Не за что.

Он снова начал спускаться по лестнице.

Гермиона удивилась, когда внизу лестницы ее встретили две ведьмы — блондинка и рыжеволосая. Они обе поцеловали Люциуса, суетясь над его одеждой и волосами. Гермиона почувствовала искру ревности. «Как они смеют прикасаться к нему? — Сердито подумала она. — «Если кто и должен поправлять галстук, так это я». Мгновение спустя она осознала абсурдность своих мыслей.

— Разве ты не красавец? А вот и твой маленький питомец.

Рыжеволосая ведьма повернулась к Гермионе с отвращением в глазах. Гермиона стояла потупив взгляд.

— Действительно, — сказал Люциус. — Луиза, Эстелла, это моя невеста Гермиона. Гермиона, это миссис Яксли и миссис Нотт.

Гермиона присела в низком реверансе перед двумя ведьмами, которые радостно захихикали.

— Почему, Люциус, она такая покорная? Что ты делал с бедной девушкой?

Они не выглядели ни в малейшей степени шокированными теми методами, которые, по их мнению, он использовал, чтобы подчинить ее. Напротив, жестокий блеск был в глазах миссис Яксли, когда она прогуливалась вокруг Гермионы, рассматривая ее со всех сторон.

— Не могу поверить, что ты позволил ей надеть платье Цисси, Люциус.

— Публика будет ожидать этого, — и платье можно почистить, — пренебрежительно заметил Люциус.

Гермиона сжала кулаки, когда волна гнева пронзила ее. Она удивилась, когда пальцы Люциуса скользнули по ее пояснице. Две ведьмы, казалось, не заметили этого жеста, и блондинка подошла ближе, чтобы схватить Гермиону за плечо.

«Почему все чувствовали необходимость схватиться за одно и то же место, которое начинало болеть?»

— Ты должен войти, Люциус. Мы позаботимся о грязнокровке, пока церемония не начнется.

— Очень хорошо, — Люциус даже не взглянул на Гермиону, когда повернулся и проскользнул в дверь зала суда.

Гермиона посмотрела на двух ведьм из-под опущенных ресниц. Мысли о побеге мелькали в ее голове. Сила, которой она обладала этим утром, была огромна. Сможет ли она усмирить своих похитителей и вернуться в атриум? Наверняка во всем министерстве найдется кто-то, кто захочет ей помочь. Затем она заметила, что обе ведьмы держали свои палочки свободно в руках, их взгляды были насторожеными, когда они смотрели на нее, и Гермиона вспомнила свою миссию — уничтожить Нагайну, а это можно было сделать, только столкнувшись с Волдемортом.

Она почувствовала облегчение, когда две ведьмы проигнорировали ее, перешептываясь и хихикая между собой, пока, наконец, одна из них не подняла голову, словно прислушиваясь к неведомому знаку.

— Уже пора, — сказала она. — Пойдем, грязнокровка.

Она снова взяла Гермиону за руку и повела к дверям зала суда. Гермиону провели внутрь, и как только двери за ней закрылись, обе ведьмы поспешили найти свои места, оставив Гермиону одну.

Она находилась в круглом зале суда, единственным просветом в котором была дверь, через которую она вошла. Пол был выложен каменными плитами, и от него тянулись ряды деревянных скамеек, доходивших почти до потолка. Почти все скамейки были заняты. Многие из зрителей были одеты в одежды Пожирателей Смерти, но другие, особенно женщины, были одеты в стильную одежду, как будто для празднования. Гермиона узнала комнату по описанию Гарри. Это был один из залов суда, которые использовались для допросов во время войны. Какое зловещее место для свадьбы.

Ее взгляд неохотно переместился с зрителей на пол перед ней, где Люциус стоял рядом с пожилым мужчиной в развевающихся пурпурных одеждах, который, как она догадалась, был жрецом. Рядом с ее женихом стоял Волдеморт, змеи не было видно. Сердцебиение Гермионы притихло, и она попыталась успокоиться, почувствовав прикосновение разума Темного Лорда к своему собственному. Ее страх был искренним, и она почувствовала, как он быстро отступил после того, как попробовал. Она уставилась на Люциуса. Его знакомое лицо казалось убежищем среди подавляющей враждебности, которую она чувствовала от собравшихся свадебных гостей. Комната вокруг нее кружилась, и на мгновение ей показалось, что она сейчас упадет в обморок.

Мгновение прошло, и, сжимая в руке букет, словно от этого зависела ее жизнь, Гермиона медленно подошла к жениху. Жрец, казалось, совершенно не замечал напряжения, окружавшего их. Он улыбнулся этой паре с такой же радостью, как священник, который женил Билла и Флер, казалось, целую жизнь назад. Он не обращал внимания на то, что Люциус смотрел вперед с каменной решимостью, а Гермиона дрожала как лист, когда он начал читать их клятвы. Через несколько мгновений он предложил им взяться за руки. Гермиона вложила холодную и дрожащую руку в теплую ладонь Люциуса, произнося собственные клятвы. Она была удивлена, почувствовав, как его большой палец успокаивающе погладил ее ладонь, ее глаза метнулись к нему, и она споткнулась на словах, но его лицо было таким же неумолимым, как всегда. Люциус повторил свою клятву резким аристократическим тоном, словно заказывал что-то из меню ресторана. Прежде чем Гермиона поняла, что происходит, он отпустил ее руку и надел кольцо на ее палец.

Гермиона в шоке чуть не отдернула руку. Кольцо состояло из серебряной змеи, которая обвилась вокруг ее пальца, подняла голову и ядовито зашипела на нее, прежде чем успокоиться и закрыть свои драгоценные глаза. Это было именно то кольцо, которое слизеринец мог бы подарить своей невесте, и она бросила на Люциуса короткий возмущенный взгляд. Ей показалось, что на его бледном лице промелькнула улыбка, прежде чем он снова посмотрел на священника.

— Мне доставляет огромное удовольствие объявить вас мужем и женой, — с любовью сказал священник. — Теперь можете поцеловать невесту.

Никто из них не пошевелился, и священник откашлялся, впервые за все время чувствуя себя немного неловко.

— Послушайте, вы должны поцеловать невесту, чтобы магические узы завершились.

Люциус картинно закатил глаза, но послушно наклонился вперед. Он обхватил лицо Гермионы ладонью и прижался губами к уголку ее рта. Поцелуй был коротким, холодным и небрежным, но его пальцы ласкали ее подбородок под волосами, прежде чем он отстранился. Собравшиеся зрители разразились бурными аплодисментами, и Гермиона оглядела их всех сквозь ресницы.

«Чему они радуются?» — задумалась она. Одного из них только что подвергли величайшему унижению, неужели они настолько глупы, что думают, будто участь Люциуса не постигнет никого из них?

Оглядевшись, Гермиона заметила какое-то движение на уровне пола. Прямо под первым рядом сидений, извиваясь, двигалась к своему хозяину Нагайна. Гермиона почувствовала, что ее пульс еще раз ускорился и подкрепил ее щиты окклюменции. Волдеморт разговаривал с Люциусом, который все еще держал ее руку в своей. Гермиона не могла вызвать Адское пламя прямо сейчас, иначе она сожжет себя.

Впервые за все время Гермиона не знала, как долго судьба будет улыбаться ей. Из ниоткуда появился Яксли рядом с Люциусом и Волдемортом и наклонился, чтобы обратиться к ним обоим. Гермиона не могла расслышать, что было сказано, но Волдеморт был явно недоволен и что-то прошипел Люциусу, который повернулся к ней.

— Подожди у двери. Нам нужно обсудить некоторые важные вопросы перед парадом.

Он отпустил ее руку, и Гермиона осторожно направилась к выходу, заметив, что все остальные гуляки остались сидеть и с любопытством поглядывали на Люциуса, Волдеморта и Яксли, которые были погружены в разговор. Змея добралась до лодыжек Волдеморта и нежно положила голову ему на ногу.

Теперь появилась возможность, которую ждала Гермиона. И все же она колебалась, понимая по расположению комнаты, что если ей удастся вызвать Адское пламя, то выход будет заблокирован и все, кроме нее, окажутся в ловушке за смертоносным магическим пламенем. Все, включая Люциуса. Бессознательно она искала его взглядом. Долгое время он, казалось, не замечал ее, но наконец поднял глаза и встретился с ней взглядом. Он наклонил голову всего на долю дюйма. Жест был мизерным, но, по мнению Гермионы, с таким же успехом он мог поднять сигнальный флаг.

Она напрягла свою волю, чувствуя, как магия платья мерцает вокруг нее, и начала концентрироваться, чувствуя, как ее магия закручивается и концентрируется внутри нее где-то в области сердца. Гермиона сосредоточилась на своей ненависти к Волдеморту, к собравшимся Пожирателям Смерти. Она вызывала в своем сознании каждую крупицу гнева, которую когда-либо испытывала, и сосредоточила все это на огне, который она создаст. Жар пробегал по ее венам, казалось, что кровь закипает и сердце может выпрыгнуть из груди в любой момент. Когда Гермионе показалось, что она больше не в силах сдерживать бурлящую в ней энергию, она пошевелила пальцами и пробормотала: «Инсендио». Она не чувствовала мягкого тепла синего пламени. Вместо этого ладонь ее правой руки похолодела, а все тело наполнилось теплом. Сначала она подумала, что ничего не случилось. Толпа продолжала болтать и смотреть на Волдеморта, никакого пламени не возникло, все, что она чувствовала, был странный холод в ее ладони.