Драматургия Югославии

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Там же.

Ц а р и ц а. У-у-у-у-у-у-у-ух! Эй, люди, хватит стонать да причитать! Где музыка? Давай, веселитесь! Вы что, не понимаете, что ли, что я рожать собралась? Или как по-вашему?

Т а с е (поет).

Собирайся мал и стар
На торжище, на базар.
Колядочка, коляды,
Будем жечь костры,
Собирать дары,
Каштаны печь,
Царицу стеречь,
Ее деточек встречать,
Им здоровьица желать.
Слушай нас, деревенский люд,
К нам царевичи скоро придут.
Режьте телок да свиней,
Угощайте гостей.
Пусть каждый ест до полного брюха,
Да не будет на него проруха.

В то время, как Тасе поет, народ разделяется на две группы. В первой — Тасе, Дафина, Божин, Магда и Цена, а в другой — Найде, Васка, Димче, Костадинка и Ицо.

В первой группе Тасе переодевается в арапа, Дафина — в бабку с тряпичной куклой, Божин — в клоуна, Магда — в невесту, а Цена — в медведя со звонком. Надевают костюмы, маски, лисьи шкуры, колпаки, украшенные цветами и кисточками. На ремнях — бубенчики, большие деревянные колотушки, старые лохмотья.

В другой группе арапом рядится Найде, Васка — клоуном, Димче — невестой, Костадинка — бабкой с куклой, а Ицо переодевается в арапову жену. Пока они переодеваются — каждая группа отдельно, — все поют:

Ешь и пей, честной народ,
Пока солнце не зайдет,
Что бог дает,
Суй в рот.
Похлебочка солона́,
На заднице сварена́.
Мышка влезла в кадочку,
Растак вашу мамочку…

Тоде с огромным ключом в руках наклонился над царицыным животом. Первая группа старается привлечь Тоде на свою сторону. Невеста целует его руку, клоун кувыркается — он весь обмотан резиной и выглядит, словно мешок, набитый соломой, торчат только руки и ноги. Он напоминает какое-то четвероногое животное. На шее у него висит колотушка. Арап показывает всякие фокусы. Медведь пляшет. Когда первая группа заканчивает свое «представление», начинает вторая. Но вот и она кончает. Тоде молчит.

Т а с е. Открой, хозяин, ракия{55} мимо течет. Слышь, хозяин, мы уже срезали тыкву. Ботва, хозяин, тыквина рвется; полвойска, хозяин, осталось там, полвойска — здесь.

Н а й д е. Открой, хозяин, ракия мимо течет. Слышь, хозяин, тыква уже срезана. Ботва, хозяин, тыквина рвется; полвойска осталось там, полвойска — здесь.

Тоде молчит, а женщины начинают ссориться и кричать, выкликая какие-то непонятные слова. Тоде не реагирует на их бессвязную речь. Ицо и Божин выходят на середину, будто два борца, готовящихся к схватке. Ходят один возле другого, поддразнивают друг друга.

Б о ж и н. Эй, ты, пустобрех! Чтоб тебя черти бородатые взяли! Вроде приличный человек, читать умеешь, а дорвешься до церковных денежек, раз — и нет их, как языком слизал, будто свинья г. . .о.

И ц о. Зато ты хорош — что попало, все сожрешь! На людях — тише воды, ниже травы. А дойдет дело до еды — уминаешь, словно кабан, рядом с тобой лучше и не садиться — хлеба кусок и того не получишь.

Б о ж и н. Баба в штанах!

И ц о. Заткнись, не болтай!

Б о ж и н. Чего орешь, баран скоплений?

И ц о. Блоха паршивая, а в быки лезет!

Б о ж и н. Заврался, засранец, замолчи!

И ц о. Почки тебе поотбиваю!

Б о ж и н. Балаболка безносая, брехун!

И ц о. Падла паскудная!

Б о ж и н. Колода косоглазая!

И ц о. Калека колченогая!

Б о ж и н. Бревно безмозглое!

И ц о. Карлик на культяпках!

Б о ж и н. Уродина увечная!

И ц о. Подстилка подпечная!

Начинается драка. Тоде разнимает их, потом каждого берет за руку и выстраивает всех людей в ряд. Группы объединяются.

Живот Царицы начинает сильно пульсировать.

Ц а р и ц а (стонет). Вот они! О-о-о-о-ох! Вот, идут! Ой-ой-ой! Брыкаются, лягаются! Эй, люди! Чего ждете? Ой-ой-ой!

Н а р о д (поет).

Царевичи наши
В гости к нам идут.
Царевичи наши
В гости к нам идут.

Найде берет ключ и огромную веревку. Влезает в живот Царицы. Пауза.

Г о л о с Н а й д е (изнутри). Димче!

Д и м ч е. А-а-а-а!

Г о л о с Н а й д е. Димче, иди сюда и возьми инструмент. Здесь и для тебя дело найдется.

Димче наскоро хватает кое-какие инструменты и влезает в живот Царицы. Пауза.

Г о л о с Д и м ч е. Костадинка!

К о с т а д и н к а. Ай!

Г о л о с Д и м ч е. Костадинка, принеси мне другие инструменты. Прямые клещи. Кривые клещи! Молоток большой да топор дровяной. Быстро!

Костадинка собирает инструменты в мешок.

Г о л о с Д и м ч е.

Давай еще:
кусачки, отвертку,
Стамеску да ножовку,
Болты и клепала,
Щипцы да ботало,
Топор клинный
Да багор длинный,
Кувалду, хомут
Да все, что есть тут.
Кляпыш да чекмарь,
Сверло да фонарь.
Клещи побольше,
Веревку потолще.
Дай железных гвоздей
Да нож поострей,
Крючок оконный
Да кран водопроводный,
Напильник и колодку,
Да чугунную колодку,
Да стальную лебедку,
Да и все другое, что найдешь.

К о с т а д и н к а (подносит мешок к Царице). Эй, Димче!

Димче забирает инструменты, снова влезает внутрь живота. Царица визжит, женщины хором поют.

Б о ж и н. Найде! Димче! Что за ребенок? Большой? Сколько мне еды готовить, — мало, много?.. Скорее говорите, я не знаю, с чего начинать. Эй, Ди-и-имче! На-а-а-ай-де!.. Каков, спрашиваю, ребенок-то?

И ц о. Прошу вас, братцы, не в службу, так в дружбу — снимите с него мерку, пока он в брюхе. Скорее, мне некогда — шить надо ему одежку. Эй, отзовитесь же! Прикиньте хоть на глазок — сколько взять в длину, сколько в ширину.

Т а с е. Да скажите хоть, какого цвета у него глаза, какого цвета волосы? Каков он в плечах? Не знаю, как и песню ему сочинить. Эй, Найде, Димче, может, и я вам пригожусь когда-нибудь!

Г о л о с Н а й д е. Ближе, Димче, ближе! Ударь вот сюда. Перережь это. Ну, режь! Осторожно, не хватани по кишкам.

Г о л о с Д и м ч е. Посвети мне, лекарь, получше посвети. Ничего не видно. Еще побольше, вот здесь!

Слышится скрежет различных инструментов.

Г о л о с Н а й д е. А ну-ка, кольни здесь шилом. Вот так. А теперь еще две дырки — зубцом. Давай, прокалывай, чего размышляешь? А теперь режь, я буду держать.

Г о л о с Д и м ч е. Чуть ему голову не продырявил. Собирай манатки, лекарь, задохнемся мы здесь, не выберемся отсюда!

Ц а р и ц а. Эй, вы! Осторожнее. Что вы там делаете, перестаньте меня колоть. Осторожно, потихоньку! Скоты вы этакие! Потихоньку! О-о-ох! А-а-а-ах! Не-е-е-ет! Хватит! Умру сейчас! Лопну! Подыхаю!

Г о л о с Н а й д е. Еще немного потерпи, Царица. Эй, люди, люди, ну давайте — покрепче ухватитесь за веревку и не жалейте силы. Теперь или никогда! Вот так. Когда я скажу: «Взяли!» — вы начинайте тянуть, только тяните как следует, чтобы потом не болтали, будто лекарь, мол, не умеет дитенка вытащить. Крепко ухватитесь, обеими руками. Теперь слушайте: «Взяли!»

Народ под «у-у-ух» несколько раз тянет веревку. Вдруг из живота выпадают С е к у л а, Я н к у л а и П е т к у л а.

Ц а р и ц а. Вот они наконец! Скорее говорите: «Чур-чу-ра» — и посмотрите на ногти, чтоб сглазу не было. Ну, чего оскалились, сукины дети! Проходимцы поганые! Если у кого в молодые годы появится седина — это к счастью. Ежели ребенок родится в субботу — ждет его богатство, потому что в субботу торговцы выносят на базар лучшие товары. Дети, которые родились утром, будут и счастливы и богаты, потому что подоспели они ко всем обедам и ужинам в этот день. Вы только посмотрите на них — какие молодцы! Высокие, как молодые топольки, стройные, словно стрелы. Такой красоты еще свет не видывал. А очи — будто спелые виноградины камендольские. Тугие, как дубки, и, будто облачка, легки; как сталь и железо, крепки. А пригожи да шустры, как олени-трехлетки. Камень трескается от холода — они и глазом не поведут. А сожмут камень в руках — вода из него потечет. Храбрые, будто звери лесные. Вот это парни, вот это молодцы, любо-дорого взглянуть! Ну что я вам велела, все хором говорите: «Чур-чура!» — и глядите на ногти. Чтоб у меня не было сглазу!

Н а р о д. Чур-чура! Чур-чура!

Ц а р и ц а. Ну а теперь скажите нам что-нибудь, вы — деточки, розанчики мамины, василечки мамины, былиночки мамины.

С е к у л а, Я н к у л а, П е т к у л а.

Балатолка,
Перепелка,
Растамула,
Паратула,
Гоп, гоп,
Гопкалин,
Мартин,
Нафталин,
Перескочка,
Тумбаточка,
Пих-пах,
Барабах,
Гоп-гоп,
Белый клоп,
Черный клоп.

(Утомленные, валятся и засыпают.)

Ц а р и ц а. Ну что? Видали, какие богатыри! Вот в них — вся ваша надёжа. Глаз с них не сводите, только о них и заботьтесь. В них — ваше спасение от Змея. (Засыпает. Храпит.)

М а г д а. Где маткин приплод, там ее и думки.

Б о ж и н. Это так, но думкой-то много не напашешься. Соха нужна.

Д а ф и н а.

У матери дитенки —
Что пальцы на ручонке.
Который ни укуси — все больно.

Т а с е. Нас так кусали, что всех искусали. Только что матери у нас нет. Некому пожалеть.

В а с к а. Ребятенка и тюкнуть не успели, а мать уж слезами изошла…

Н а й д е. Чего их тюкать, они и так тюкнутые, да еще какие тюкнутые.

К о с т а д и н к а. Ничего так мать не любит, как родного дитенка.

Д и м ч е. Задницу свою она любит.

Ц е н а. Детка только охнет, а у матери сердце ёкнет.

И ц о. А мы тут можем охать хоть до утра. Она знай храпит.

Народ засыпает.

Воскресает Я н е.

Я н е. Однажды на земле жила птица Феникс. Жила эта птица высоко в горах, в теплых краях. А кормилась одними змеями. Жила на свете самое меньшее сто лет. Никто не знал, как она родилась. Когда подходило время ей умирать, она три дня и три ночи сиднем сидела в своем гнезде и не вылезала из него. На четвертый день гнездо это само собой загоралось и сгорало дотла вместе с птицей. А из пепла — мало-помалу снова рождался цыпленок, подрастал и начинал летать…

Народ просыпается, будто от тяжелых сновидений. Царица с сыновьями продолжают спать.

К о с т а д и н к а. Снилось мне: иду это я по какому-то переулку и смотрю вниз, на дорогу. И вдруг начало у меня в глазах мутиться. Тру глаза рукой, но чем больше тру — все больше эта муть. И не вижу уже, куда ступаю. И так мне грустно вдруг стало, что я слепну…

Ц е н а. А я видела, будто провалилась в болото. Стараюсь из него вылезть, но никак не могу. С каждой минутой все глубже и глубже проваливаюсь в какую-то трясину. И, наконец, она всю меня засосала, и я целиком в ней, и страшно мне тяжело, что я утонула и что нет меня больше на свете…

В а с к а. А мне снилось: на земле я лежу с открытым ртом. И вдруг в рот мне вползает какая-то змея. Только я это почувствовала, тут же вскочила, будто уж и не сплю и будто уж наяву все вижу. Ухватилась я тогда руками за змею и тащу ее, тащу изо всех сил, а она не дается и все глубже и глубже в меня вползает, прямо к сердцу норовит. Я тяну — она упирается. Не смогла я ее одолеть, влезла она мне целиком в сердце.

Д и м ч е. А мне привиделось, будто стою я на какой-то горе и не знаю сам как вдруг поскользнулся, нога сорвалась, другой задержаться не сумел — и полетел вниз и упал в какую-то глубокую пропасть — страшно до смерти! Встал я там на ноги, задрал голову, гляжу вверх, откуда сорвался. Глаза защитил от света рукой, всматриваюсь, а сам диву даюсь: какая же это глубина! Начал карабкаться вверх, взобраться хочу на то место, откуда упал. Но земля какая-то рыхлая, осыпается. Я уж и руками и ногами цепляюсь — никак не могу вылезть. Вижу, тут нечего и пытаться. Смотрю вокруг — может, хоть тропинка есть, только бы отсюда выйти. Но нет пути, нет дороги. И место совсем незнакомое.