Повести о Куликовской битве

О изытии великого князя против безбожных агарян

Яко дивно и страшно видение тогда, и вельми чюдно зрети, и жалостно слышати плачущей великой княгины и многие княгины и боярины проводы деюще мужем своим. Кричаше и въпиюще и плачуще вси народи московстие, мужие и жены и дети, стекшеся в град, рыдающе и въпиюще, к церкви святей Богородицы, рекучи: «Помилуй, владычице, государя нашего, великого князя Дмитреа Ивановича, посъбствуй ему, господи, на враги его, яко ты, госпоже, твориши елико хощеши. Избави нас, госпоже, от[342] варварского пленения[343]». От[344] вопля, рыданиа велика и плача, мнящи, яко земли стенящи.

Тогда же бысть день четверток, август 9 день. Князь великий Дмитрий Иванович повеле народ мног установити и, поем брата своего князя Володимера Андреевича, йде в церков святыа Богородица. И ста пред богом, съгня руце и быя в перси[345], и рече умильным сердцем молитву сию, и слезы испусти, акы источникы проливаются, и рече: «Молю ти, боже чюдный, владыко страшный и чюдный Въистинну ты еси цар славный, помилуй нас грешных! Егда в печалех той тя пребывает в своем владыце и благодетелю и тобе бо лепо помиловати нас, твоею бо рукою създани есме. Яко моа съгрешениа сътроша главу мою, тобе бо нас, господи, оставляющу грех ради наших, но нам тебе иъзывающим прием сие рече. Суди, господи, обидящи мя и възбрани борующихся с мною, приими оружие и щит и стани в помощ мне, дай же ми победу на противныя, да и тии познают славу твою!» И паки идет пред образ пречудныа царици и богородицы, юже Лука евангелист написа. Еще же вси нача умильно к пречистому образу вещати и рече: «О, чюдотворнаа царице и богородице и всего роду человеческаго кормительнице! Тобою, госпоже, познахом истиннаго бога господа нашего Исуса Христа, въплощшагося и рожденшагося от тебе. Не дай же, госпоже, в разорение града сего поганому сему Мамаю, да не[346] осквернит[347] святыа твоа[348] церкви, и моли сына своего, господа нашего творца и съдетеля, да даст нам руку свою, да смирит сердце врагом нашим, да не будет рука их высока. И свою помощь поели нам и нетленную свою ризу дай нам, в ню облечемся, да не страшливи будем к ранам. На тя, владычице, надеемся, еже моли к сыну своему, яко твои есмы рабы. Ты бо, госпоже, бога родила еси, но родителе твои единого Авраамовы внуци с нами. Вем бо, господи, яко хощеши помощи нам на противныа врагы наша, иже не исповедают тя, богородице, мы же на твою помощ надеемся и подвизаюся противу безбожным поганым. Да будет тобою умолен сын твой и бог наш!» И паки пойде к блаженному чюдотворцу Петру и припадаа любезно к гробу святого и рече: «О чюдотворче, святителю, по милости божей твориши чюдеса безпрестани. Ныне ти приспе время молитися за ны к общему всех владыце. Днесь бо злы вещи належащи нам к спостатом поганым на мя, присного раба твоего, крепко ополчися и на град твой Москву въоружаются. Тя бо бог нам прояви и последнему роду нашему възжег нам тобою светлую свещу свою на свещнице высоцей. Тобе о нас подобает молитися, да не приидет на нас рука грешнича и не погубит нас. Ты бо еси пръвый водитель наш и страж, а твоа есми паствина!»

И скончав молитву и поклонися архиепископу. Архиепископ благослови его и отпусти и даст ему христово знамение, и посла священный събор и клиросы в Фроловские ворота, и в Костянтиновские ворота, и в Никольские ворота с живоносными кресты, и с чюдными и с чудотворными иконами — де въсяк воин благословен будет.

Князь великий Дмитрей Иванович и з братом своим, князем Володимером, иде в церковь небесного въеводи архистратига Михайла и биша челом святому его образу и приступиша ко гробом православных князей прародителей своих и рече: «Истинные и хранителие православию поборници, аще имаете дръзновение к господу, того молите о нашим унынию, яко велико въетание прилунится нам и чадом нашим!» И сие рече и шед ис церкве.

Княгиня же великаа Вовдотиа и княгиня Володимерова, и иных православных князей княгины мнози, з воиньекыми женами тут стоящи, и много множество народу мужие и женышровожающи, в слезах и клицаниа сердцем не могущи слова рещи. Княгини же великаа Вовдотиа даст великому князю конечное целование. Князь же великий мало сам удръжася от слез и не даа собе прослезитися народа ради, а сердцем горько слезящы, но теша великую княиню и рече же: «Аще бог по нас, то кто на ны?» И прочий княины и боярыни[349]с своими князы и бояры тако же даше последнее целование и възвратишася з великою княиною.

Князь же великий ступи в свое златое стрымя и сяде на бранскый свой конь. Солнце ему на востоце ясно сиающе и путь ему поведает. Уже бо тогда, акы съколи от златых колодиц рвахася, ис каменнаго града Москви виихали князи белозерстии особно своим полком. Урядно бо их видети. Князь же великий Дмитрей Иванович отпусти брата своего, князя Володимера Андреевича, дорогою на Брашиво, а князи белозерстии Деревенскою дорогою, а сам князь великий на Котел поиде. Спреди же ему солнце удобь греет, а по нем ветрец кроткий веет. Сего бо ради разлучися з братом своим и з белозерскыми князьми, яко не уместитися им едною дорогою.

Княгиня же великаа Вовдотиа и с своею снохою и с воеводскыми женами взыйде на златоверхый свой терем набережной, седе и под южными окъны, уже бо конечно зрети на великого князя. А слезы у ней лиются, акы речнаа быстрина, и сшибе руце свои к персомь и рече: «Господи боже великий, призри на мя грешнаю и смиренную, сподоби мя видети государя моего славнаго в человецех, великого князя Дмитреа Ивановича. Дай же ему, господи, помощь от крепкыа рукы твоеа победите противника и не сътвори, господи, яко же за мало лет брань була на Калках христианом с елены. От таковаго спаси и помилуй! Не дай же, господи, погыбнути оставшемуся христианству, да славится имя твое святое. И от тоа бо Калскиа рати до Мамаева побоища лет 157. И оттоля Рускаа земля унила. Уже бо[350] ни на[351] кого надежы имамы, только и на всевидяще бога. Аз же имею две отрасли еще малы — Василиа да Юриа. Егда же поразит их вар или солнце с юга, или ветрец повеет их, или запад противу им обоего[352] не могут тръпети. Аз убо, что сътворю? Сождати бо им, господи, отца по здорову, то[353] земля их спасеся, а они царствуют в векы!»

Понеже князь великый взял с собою 10 мужий сурожан гостей видениа ради. Аще что случится, господь бог поможет, ти же имут поведати в дальних землях, яко сущыи ходницы: 1. Василиа Капицу, 2. Сидора Олферева, 3. Костантина Болка, 4. Кузму Ковырю, 5. Семена Антонова, 6. Михайла Саларева, 7. Тимофеа Весякова, 8. Дмитреа Черного, 9. Ивана Шыха, 10. Дмитреа Сараева.

Тогда же възвестиша ветри по Берновыце шыроце, но въздвигошася велици князи, а по них рустие князи и бояре и дети боярские успешно грядут, яко же медвеные чары пити, стеблиа винного[354] ясти, хотять[355] добыти чести и славнаго имени. Възвеявшу ветру велику, а в нем громове не малы. Стук стучит, гром гримит по ранней зоре: князь Володимер реку възытися на Красном перевозе в Боровьске.

Князь великий прииде на Коломну в суботу, на память святого мученика Мурина Моисеа. Уже бо то тогда туто быша мнози ратницы и воеводы и стретоша его, великого князя Дмитреа Ивановича, на реце на Севере. Епископ же Еуфимий стрете его в граднех вратех с живоносными кресты и крылосы, и огради его крестом, и молитву сътвори «Спаси, боже, люди своа», и внийдоста в церковь. И тут же князь великый многых князей и воевод зва к собе хлеба исти. И сиа оставивши на предняа възвратимъся.