Повести о Куликовской битве

И растекошася отроцы и раскочишася по всему побоищу, ищуще победителя великого князя. Овии же наидоша Михайлу Брянцу убитово в приволоце великого князя и в шеломе. Инии же наидоша князя Семена Романовича Белозерсково, чающе великого князя Дмитрия, зане же бысть приличен великому князю. Бысть же два воина етера, уклонишася на десную страну в дуброву, един именем Сабур, а другий Григорей Холопищев, а оба родом костромичи, мало выехаша с побоища и наехаша великого князя болна уязвлена[466]И трудна велми, отдыхающе под сеченым древом под березовым. И увидевше его и падоша с коней своих оба на землю и поклонишася ему: «Радуйся государь Руския земли!» Сабур же возвратися борзо и поведа князю Владимиру: «Государь наш князь великий Дмитрей Иванович добр здрав, царствует во веки». Слышав же князь Владимер и вси князи и воеводы возрадовашася радостию великою и скоро наехаша государя Руские земли и скочиша с коней вси и падоша на ногу ему, глаголюще великому князю Дмитрию: «Радуйся, государь наш князь великий, древний Ярослав, новый Александр, новый победитель врагом нашим, ты, князь великий Дмитрей Иванович. Сия же победа тебе честь дарова и довлеет твоему послужению, а божию пособию». Князь же великий Дмитрей Иванович рече: «Что мне поведаете?» Рече же князь Владимер: «Божиею милостию и пречистыя богоматере молитвами к богу и сродник наших старостерпец и мученик князей Бориса и Глеба и молитвами святителя Руския земли Петра митрополита и молением преподобнаго игумена Сергия, тех всех молитвами побежени суть враги наши, мы же спасохомся».

Слышав ж екнязь великий Дмитрей Иванович от брата своего от князя Владимира Андреевича прослезися и рече: «Братия моя милая, руские князи и воеводы сильные. Сей день сотвори господь, возрадуемся и возвеселимся в онь». И паки рече: «Веселитеся, людне, велий еси, господи, и чюдна дела твоя, вечер водворится плачь и заутра радость». И паки рече: «Хвалю тя, господи боже мой, и почитаю имя твое святое, яко не дал еси нас в погибель врагом нашим и не похвалитися нами языку чюжему, иже умыслиша на мя злая, но суди, господи, по правде моей, аз же во веки уповаю на тя». И приведоша ему конь и выехаша на побоище и видев войска своего побито многое множество безчисленое, а поганых с четверицею болши того. И обратися к Волынцу и рече: «Воистинну, Дмитрей, неложно есть примета твоя, подобает тебе всегда быти воеводою в полцех». По сем же князь великий Дмитрей Иванович нача ездити по побоищу з братом своим со князем Владимером и со иными оставшими князи и литовскими по побоищу, а сердцем болети и кричати со слезами умыватися. Наехав на место, на нем же лежат белозерские князи, вкупе побиени быша, но толико напрасно биющеся, яко един за единаго умирает. Туто же лежит Микула Васильевичъ. Став над ними много дерствова[467], князь великий Дмитрей надо всеми любезными и воеводами. Много плакася государь к ним: «Братие русские князи и воеводы местные! Аще имете дерзновение у бога, то помолитеся богу о нашем унынии. Вем бо, яко милость его велика есть. Аще с вами вкупе будем». И паки на место иное переехав и видев своего наперстника Михаила Андреевича Брянцу, близже его лежит Тимофей Валуевич. Над ними же став князь великий много плачася и рече: «Братия возлюбленная, мене ради убиени быста. Кто бо таков раб государю для сам на смерть дасться, подобен же бысть от полку Дария перскаго царя, и той тако сотвори». И тако Семену Милюку рече: «Крепкий стражу, имаши твердо пасоми еста». Князь же великий обрався на иное место и наехав Пересвета Александра чернца Брянского лежаща, и тут же лежит Таврул татарин, уподобися древнему Голияду. И примета бяше того татарина. Высота его трех сажен, а промеж плеч руская сажень, а промеж очима локоть мерной. Глагола же князь великий Дмитрей Иванович: «Видите ли, братия, руские сынове, многим же было от него пити чашу смертную, но его победи Пересвет, подобна себе супостата татарина».

Князь же великий Дмитрей Иванович на месте том повеле в собранные трубы трубити и люди сзывати храбрые, страдавших оружии от сынов измаителских. И от всех стран грядуще люди на трубный глас и весело ликующе, поюще крестныя стихи, а иные мученические, а иные богородичные. И видев князь великий людем собранным всем, и литовские князи и вси руские и оставльшие бояре местные. И став князь великий посреде их, плачася горко и радуяся, глаголюще: «Братия моя милая, князи рустии, сынове всеа Русин, вам подобает служити, а мне вас хвалити и по достоянию почтити. А егда посетит меня господь бог, аще буду аз на своем столе, тогда имам дарити достойная части». И рече князь великий Дмитрей Иванович к своему брату князю Владимиру Андреевичю и своей нареченной братии Ольгердовичем. Грозно бо, братие, в той день смотрети, иже лежит трупу християнсково, аки силные стоги, а Дон река 3 дни текуще кровию, а Мечи река запрудилася трупом: татарским.

Рече князь великий Дмитрей Иванович всеа Русин: «Считайте, братия, сколько у нас воевод нету и сколко молодых людей нет же». И говорил тогды Михайла Александрович московской боярин великому князю: «Нет, государь, у нас 40 бояринов московских, 12 князей белозерских, 20 бояринов коломенских, 40 бояринов володимерских, 20 бояринов коломенских, 50, бояринов суздальских, 40 бояринов муромских, 23 боярина дмитровских, 60 бояринов можайских, 30 бояринов звенигородцких, 70 бояринов ярославских, 100 бояринов Нижнево Новагорода, 114 бояринов тверских. А посечено, государь, от безбожнаго царя Мамая 200 000 без четырех человек. А помиловал господь бог землю всю Рускую». И рече князь великий Дмитрей Иванович: «Князи руские и воеводы местные и молодые люди! Ныне есть уже управились, кто же своего ближняго да похоронит, да не дана будут християнская телеса. в снедение птицам небесным и зверем земным». Князь же великий стоял на костех человеческих 3 дня и три нощи, разбираше християнская телеса и похорониша честно и певше над ними надгробная, а нечестивыя повергоша зверем на расхищение. И повеле вести на Русь в домы их, кождо, где пребывал, прочем же воем повеле ямы копати великие на превысоцем месте, и всех ям копаша 300 000[468].

В то же время прииде весть к Москве в 4 день после бою на память Федоры Александрийския ко преосвященному Киприяну митрополиту и к великой княгини Евдокеи и к воинским женам. И сказаша им, которые побиты. А поганый же царь Мамай побеже на место, где есть град Кафана создан бысть, и потаи же свое имя познан бысть и познан бысть от некоих купцов и убиен бысть от фрязов, и испроверже окаянный зле живот свой и с своими единомысленники. И услышав то Олгерд литовский, что победи князь великий московский безбожнаго царя Мамая и со всем его войском. И по сем рече князь великий Дмитрей Иванович: «Слава ныне господу богу нашему и помилуй нас грешных, яко не предал еси нас в руце врагом твоим. А вам, братие, князи и бояре и молодые люди, сужено на сем месте кончина принята между Дону и Днепра на поли Куликове на речке на Непрядне. А главы своя положили, братие, за святыя церкви и за землю Рускую и за веру християнскую, и простите мя, братия моя милая, от мала и до велика и в сем веце и в будущем». И рече князь великий Дмитрей Иванович ко брату гвоему князю Владимеру Андреевичю: «Пойдем, брате, в свою землю Залескую к славному граду Москве и сядем, брате, на своем княжении и на своей отчине и дедине, а чести есми мы добыли и главнаго имени». И рече князь великий брату своему и князем лиговским: «Братия моя милая, пению время и молитве час».

Приспе праздник всемирпаго Воздвижения честнаго животворящего креста и повеле всем возитися на сю страну Дону, и поеде князь великий по Резанской земли. Слышав же то князь Олег резанский, яко грядет князь великий, победив своя враги, и нача эоятися и скорбети и рече: «Горе мне грешному и отступнику веры Аристовы, почто поползохся, к нечестивому царю Мамаю приложихся». И побеже из града своего на рубеж литовский и ста ту. И рече к бояром своим: «Аз хощу ждати вестника своего, как князь великий проедет землю Резанскую, и аз тогды возвращуся во свояси». Князь же великий заповеда всему своему войску: «Аще кто поедет по Резанской земли, то не коснися ни един власу главному». Пройде же князь великий землю Резанскую, ничему же не коснувся. Иде же князь великий к своему граду Москве, и на Коломне вестницы преускоряют ко преосвященному Киприяну митрополиту, яко князь великий Дмитрей Иванович грядет, победив своя враги и супостаты, и иде на свою отчину и дедину. Преосвященный же митрополит повеле по всем церквам молебны пети за великого князя и за все христолюбивое воинство. Приеде князь великий з Дону к Коломне сентября в 21 день. Архиепископ же его въстрете во вратех градных с живоносными кресты и со святыми иконами и со всем освященным собором и крылосом и окропи его святою водою и все его христолюбивое воинство. И нача плакати с рыданием сердечным и глагола ему епископ: «Радуйся, государь наш, княже, и веселися, и твое христолюбивое войско». И абие князь великий от плача предста и нача утешатися и хвалити бога и глаголаше князь великий ко епископу: «Аз бо отче пред ним добро творих, смирихся, собрал есми злата много и послах противу ему, и он паче возъярихся на християнскую веру, а на свою погибель, разжен дияволом». И тако случися в Кесарии великому Василию, егда первый отступник веры христовы Ульян царь законопреступник иде ис Перс на великого Василия на Кесарию, хотяще разорити град. Василий же помолися господу богу со всеми християны, собрав злата много и противу к нему посла. Безбожный же паче возъярися и посла господь на него воина своего Меркурия мученика, и изби Меркурие божиею силою со всеми его, и уби войска 900 000 кованой рати, не токмо сам Меркурие, но аггели божии приидоша к нему на помощь. И рече ему епископ: «Того ради, господине, господь бог смиренному дает благодать, а гордым противится». Князь же великий пребысть на Коломне 4 дни, хотяще изыти из града в пятый день сентября. Архиепископ же проводы деюще со кресты и со святыми иконами и со всем священным собором, и проводити его до реки до Северы, и ту ставши на реки благослови его живоносным крестом и окропи его святою водою и все христолюбивое воинство и отпусти его.

Князь же великий Дмитрей разлучися з братом своим со князем Владимером и отпусти его на Котел дорогою, а сам поиде с литовскими князи на Брашеву реку дорогою. И посла гонца к Москве к митрополиту Киприяну и всему священному собору и к великой княгини Евдокеи, яко князь великий здрав есть и грядет на свою отчину. Княгиня же великая Евдокея возрадовася. Митрополит же повеле святити воду и молебен сам пети и литоргию служити за великого князя и за христолюбивое воинство. Князь же великий прииде в Коломенское село, и ту нача ждати брата своего князя Владимера, того ради разлучися з братом своим, что не вместится одною дорогою, множество бе людей. Приеде же князь Владимер борзо в Коломенское село. Князь же великий отпусти все свое войско преже себя к Москве и повеле стати всему войску по обою страну Яузы. И прииде все войско и ста на месте том по повелению великого князя. А сам князь великий прииде в самый праздник Покрова святей богородицы к Москве по заутрени, и митрополит Киприян встрете великого князя во Андронникове монастыри з живоносными кресты и со святыми иконами, и огради его крестом. И рече ему митрополит: «Радуйся, государь наш, князь великий Дмитрей Иванович, победив своя враги противные. Новый еси Александр, второй Ярослав, победитель своим врагом». И окропи его святою водою и рече ему митрополит: «Сыне мой, князь великий, ты царствуеши во веки и земля твоя спасется». И рече ему князь великий: «Аз, отче, вельми пострадах за святыя церкви и за веру православную и за землю Рускую и за свою великую обиду, и дасть мне господь бог помощь от крепкия своея руки, и молитвою святых страстотерпец Бориса и Глеба и святаго преподобнаго игумена Сергия вооружителя нашего, того вооружением и молитвами спасохся». И ту восхоте в монастыре святыя литоргия слушати и иде в церковь и нача молитися со слезами и рече: «Образ божий нерукотворенный, не забуди нищих своих до конца и че предал еси нас врагом нашим в покорение и да не порадуются о нас и да не рекут[469] в сердцах своих, где есть бог их». И изыде из церкве. И рече ему преосвященный митрополит Киприян: «Поиди, господине, на благословенное свое место во град Москву и сяди, господине, на своем княжении».