Повести о Куликовской битве

Мамай цар приемлет послание их и чаа области от них по словесех

Приидоша книги от Ольгирда литовскаго и Ольга рязанского к безбожному Мамаю и дары ему от них вдаша, и писание треклятых. И възре цар в писание. И бы в собе чааше облести пышимых сице, и нача глаголати с темными своими князи… И рече цар: «Разумею, яко от них писание облесть есть. Слышите, како оставшим им Дмитриа и обратитися имь противу своеа веры?» И они же разумеша, яко истинно, рекоша к царю: «Ты, царю, в векий царствуеши; и мы разумеем, яко не льсти. Они же боятся имени твоего грознаго, а сий Дмитрей московскый пред ними приступи и обиду им сътвори». Цар же к ним рече: «Аз мних, яко в едином съвокуплении будут на мя, ныне же разнество великое межу има. Имамь бо приснона Руси быти». И тех пословей чествовав, отпусти их на Русь и писа писание им[304] сице: «Ольгирду литовскому и Ольгу рязанскому! Елико писаете ко мне, на дарех вашых хвалю вам. Елико хощете вътчины руские — тем дарую вас, но токму присягу имейте ко мне, и ныне срящете мя с своими силами елико где успеете, да одолеете своему недругу[305]. А мне ваша сила в пособие не надобна. Аще бы хотел своею силою, то бы древние Иерусалим пленил, яко же халдейский цар, и на вътчине вашей вас рядил. Но моим именем, а вашею рукою распужен будет Дмитрей, князь московский, да огрозится имя ваше в странах ваших. Мне бо достоить победита достойна себе и довлети царскаа честь. Сице тако князем своим рцыте».

Послы же их возвратишася[306] к ним, сказаша, яко: «Цар здравствует вам и захвали вам по велику». И они же ходоумни быша и възрадовашася о съетном съвету, а кый не ведый бога: кому же хощет дает власть.

Не вем, что нарече? Аще ли быша врази себе, то о собе бы брань сътворилы собе. Ныне ж едина вера, едино крещение, а ко безбожному приложилися, вкупе гонити хотят православную веру.