Повести о Куликовской битве

И о година[416] крови исполнении!

Приспе же время месяца септевра в 8 день великого праздника спасенна христпаньского Рожества святыа богородици. Свитающи же пятку и въсходящу солнцу, бывши же утру мгляну. И начата же стези христиане простиратися и трубы гласити мнози. Уже бо князей рускых и воевод и всех удалых людей кони их окротеша гласом трубным, и коиждо под своим знамением идяще, полци же их идуще по достоанию, елико где кому веляще. Часу второму наставшу дни, и начата гласи трубныя обоих странъ сниматися. Татарскыа же трубы акы онемеша, рускыя же трубы наипаче утвердишася[417], а самым еще не видетися, занеже утро мгляно. Но вельми есть тут земля постона, грозу подающе от востока до моря, от запада же до Дуная. Поле же Куликово видением, яко прегыбатися, рекы же выступити из мест своих, яко многым[418] воем по них бродимым, и николи же такым быти полком на месте том. Великому же князю преседающе на борзиа кони, издя по полком, с слезами глаголаше: «Отци и братиа моа, господа ради подвизатися и снятых ради церквей и вери ради христиапскыа, и сиа смерть не смерть, но живот вечный! Ничто же бо земнаго собе не помышляйте и не уклоняйтеся на свое дело, но венци победними увяземся от Христа бога и спаса душам нашим!» И утвердиша полки и паки прийде под свое знамение чръное и, сшед с коня, на ин конь седе и съвлачай с себе превлаку цароку, яко во иную облечеся. Той же конь даст под Михайла Андреевича и ту превлоку на него положи, иже бе любим ему паче меры; и повеле знамя рителю своему пред ним възыти; и под тем знамением убиен бысть Михайло Андреевичь.

Князь же великий став на месте своем, и въздев руце свои на небо, и вложи руку свою за надра своа, и выняв живоносный крест, на нем въображены христовы страсты в нем же бе. И въсплакася горько и рече: «Тобе уже конечное надеюся, живоносному кресту, иже сим образом явил пречистому царю Костантину, егда ему на брани сущу с нечестивыми и студными, образом твоим победи их. Не могут обрезании человеки стоати против образу[419] твоему и тако удиви, господь, милость свою на рабе своей!»