Повести о Куликовской битве

Приспевши же четвертку августа в 27 день на память святаго отца Пимина Великаго и восхоте князь великий Дмитрей Иванович изыти противу безбожных печенег и ити с собою брату своему князю Владимеру Андреевичю. И прииде в церковь святыя богородицы пред образом господним, пригнув руце свои к переем своим, источники слез проливающе и моляся рече: «Господи боже наш, владыко страшный и крепкий, воистинну царю ты славный, помилуй нас грешных, егда унываем, к тебе единому прибегаем, нашему спасителю и благодателю, от твоея бо руки созданы есми, но вем, господи, согрешения моя, сотвориша ми главу, не остави нас и не отступи от нас. Суди, господи обидящая мя и возбрани борющихся со мною, приими оружие и щит, востани в помощ мою и дай же мне победу на противнаго царя Мамая, и да познают врази мои славу твою».

И паки приидоша к чюдотворному образу госпожи царицы всея твари, юже апостол Лука еуангелист, еще жив сый и написа, рече: «О чюдотворная госпоже царице богородице, человеческая заступнице, тобою бо познахом истиннаго бога воплощьшагося и рождьшагося ис тебе, не предаждь, госпоже, в разорение града сего поганым еллином, да не осквернят святых твоих церквей и веры християнские, и моли сына своего, той смирит сердца врагом нашим, да не будет рука их высока. Свою, госпоже, помощь поели, нетленную своею ризою покрый нас, и нестрашливым к ранам будем, на тебя бо ся надеем, иже в молитве сыну твоему, яко твои есми раби. Вем, госпоже, аще хощеши нам помощи на противныя сия враги, иже не призывают святаго имени. Мы же, госпоже пречистая богородица, надеемся на помощь твою и подвизаемся противу безбожных печенег; да будет умолен тобою сын твой и бог наш».

И паки идоша ко гробу чудотворца Петра митрополита преблаженнаго и любезно к нему припадая: «О чюдотворный святителю христов Петр, по милости божии чюдо дееши непрестанно, Петр митрополит, во гробе. Ныне приспе время тебе молитися общему владыце христу: ныне убо супостаты сугубо ополчишася, безбожныя враги наша, на град Москву вооружишася; тебе господь дарова нам крест и нашему спасению, тебе светлую свещу, светящю на всю Рускую землю, тебе подобает молитися о нас, да не приидет на нас рана смертная и рука татарская да не погубит нас. Ты бо еси страж наш крепкий от сопротивных нападениих, яко твоя есмь паства».

И скончав молитву и помолися митрополиту. Преосвященный же митрополит благослови его и дав ему христово знамение крест и посла священный собор со кресты в Спаские ворота и в Никольские и в Констянтиновския врата со живоносными кресты и со святыми иконами, да всяк воин изыдет благословлен. Князь великий Дмитрей Иванович з братом своим со князем Владимером Ондреевичем иде в церковь небеснаго воеводы архистратига Михаила. Пришед князь великий ко архистратигу Михаилу и помолися со слезами, глаголаше образу его и приступивше ко гробом православных князей русских, прародителей своих, рече им: «Истинный хранителю православию поборницы, аще имате дерзновение у господа, помолитеся о нашем унынии, яко ныне востанне приключися нам, чадом вашим, ныне убо подвизайтеся с нами». Многие изрече словеса, изыдоша из церкве.

Княгиня же великая Евдокея и другая княгиня Владимирова Мария и иных православных князей княгини и с воeводцкими[450]женами тамо стояще, провождающе в слезах и в возрыдании сердечнем, не могуще ни слова изрещи, и даст великому князю конечное целование, и прочий княгини и боярыни тако же целование отдаша и возвратишася с великою княгинею Евдокеею. Князь же великий сам мало удержася от слез народа ради, а сердце слезяше, но утешаше свою великую княгиню и рече: «Жено, аще бог по нас, то кто на ны».

Князь же великий Дмитрей Иванович всед на избранный свой конь, и все князи руские и воеводы вседоша на кони своя. Солнцу ему на востоце сияюще ясно, путь же ему поведают сродника его Борис и Глеб.

Тогды, аки соколы ударишася от златых колодиц из града Москвы, возлетеша под синие облацы и возгремеша своими златыми колоколцы, хотят ударитися на многие стада лебединые, и тое удариша сынове рустии з государем с великим князем Дмитрием Ивановичем и хотят ехати на силу татарскую. Князь же Владимер и белозерские князи особе своим полком выехали, бысть добре изрядно видети полки их. Князь же великий Дмитрей Иванович отпусти брата своего князя Владимера Андреевича на Брашеву дорогу с своими силами — 30 000. А белозерские князи поидоша в Болвановскую дорогу — 25 000. А болшая сила с великим князем поидоша дорогою[451] на Котел — 50 000. И вся сила уже на Коломне, выехав князь Дмитрей Иванович. На Коломне стук стучит велик. Повеле князь великий двигнутися своему стягу черному по широце дороге, напред солнце огревает, понеже по государе ветрец кроткий дыхает. Сего бо ради разлучися князь великий з братом своим со князем Владимером, яко не вместитися одною дорогою итти.

Княгиня же великая Евдокия с[452] своею снохою со княгинею Мариею и со всеми княгинями и воеводскими женами и вниде в златоверхий терем в набережный в свои сени и сяде под стеколчатым окном на одре, уже бо конечным зрением на своего государя на великого князя Дмитрия Ивановича, слезы проливающе, аки реченную струю с печалию великою. Приложи руце свои к переем своим, глаголюще: «Господи боже мой, призри на смирение наше и сподоби мене видети своего государя славнаго в человецех великого государя князя Дмитрия Ивановича, подаждь ему помощь от крепкия руки своея победити ему противныя ему супостаты. Не сотвори, господи, яко же за мало лет брань была на Калках християном со агаряны и убита тогда православных християн 400 000[453]. От таковыя беды господи спаси нас и помилуй, не даждь, господи, погибнути оставльшему християнству, и да славится имя твое святое. А от поганския беды Руская земля погибла. Уже бо не имамы надежды ни на кого, токмо надеемся на всевидящаго бога. Аз же имея у себе две отрасли еще малы суще, Василий да Георгий, да поразит и их, яко же солнце с юга или ветр повеет противу западу, обои бо сего терпети не могут — млады суще. Аз же тогда что сотворю? Но возврати, господи, государя моего, отца их князя Дмитрия Ивановича по здорову, то и земля их спасетца, а они царствуют во веки!».

Князь же великий поим с собою сурожан, московских гостей, видения ради; аще что бог случит ему государю, имут они поведати об нем в дальних землях, яко гости хозяеви быша: Василия Капию, Сидора Олуферьева, Констянтина Петунова, Козму Ховрина, Онтона Верблюзина, Михаила Саларева, Тимофея Везякова, Дмитрия Чермнаго, Дементия Саларева, Ивана Шихца. И подвигошася князи рустии успешно, яко медвеные чаши пити и стеблия виннаго пития: хотят чести добыти и славнаго имени. Уже бо стук стучит и гром гремит в раннюю зарю. Князь же Владимер Москву реку перевозитца на красном перевозе[454] в Боровске. Князь великий прииде на Коломну на память святаго Моисея Мурина, туто же быша мнози воеводы ратныя, встретоша великого князя Дмитрия Ивановича на реке на Северке, епископ же его встрете во вратех градных со живоносными тресты и з собором и осени его крестом и молитву сотвори: «Спаси, господи, люди своя». На утрее же князь великий повеле всем князем выехати к Донцу на поле: Во святую неделю по заутрени начата много ратных трубы и органы мнози бити и стязи убо мнози простерты у саду Панфилова. Руские же сынове поступиша поля Коломенския, яко невместно бысть никому же зрети очима от множества силы. Князь же великий Дмитрей Иванович выехав з братом своим со князем Владимером Андреевичем, видевше же множество войска собранное и возрадовашеся радостию великою и урядиша коемуждо полку воеводу уставиша. Себе же князь великий взял паки белозерских князей. В правую руку уряди князь великий брата своего князя Владимера Андреевича и дает в полки ему у князей ярославских. А в левую руку урядиша князя Глеба брянсково. В передовой полк Дмитрия Всеволодова да брата его Владимера. С Коломенскими же воеводами Микула Васильевича, с володимерцы воевода Тимофей Волуевич, с костромичи воевода Иван Родионович, с переславцы воевода Андрей Секирович. А у князя Владимера был воевода Данила Белеутов, Констянтин Кононов, князь Федор елецкой да князь Юрьи мещерской, князь Ондрей муромский.

Князь великий Дмитрей Иванович, урядив полки своя и приказа коемуждо полку воеводу, и повеле Оку реку перевозитися, заповеда всем князем и воеводам, да аще кто пойдет вас по Рязанской земли с великими силами, но ни коснися ни един у вас власу главному земли Резанской. А сам князь великий, взяв благословение у архиепископа Коломенсково, перевезеся Оку реку со всеми силами.

И как будет князь великий на другой стране реке и вси князи и воеводы и вся Руская земля и сила, и повеле князь великий всем воеводам росчести силу ево, кождо под которым воеводою, сколко силы, розочтоша же тогда Рускую землю. Говорит бо тогда 1-ый[455] князь Федор Семенович: «Подо мною силы 25 000»; вторый воевода князь Глеб Брянской: «Подо мною силы 25 000»; третий воевода говорит князь Дмитрей Всеволожской: «Подо мною силы 36 000»; четвертый же воевода князь Михайла Васильевичь: «Подо мною силы 20 000»; пятый воевода говорит Тимофей Волуевич: «Подо мною силы 15 000»; шестый воевода Иван Родионовичь Квашня: «Со мною силы 16 000»; седмой воевода переславский Андрей Серпуховичь: «Со мною силы 16 000»; осмой воевода князь Андрей Муромской: «Со мною силы 18 000»; девятый воевода Данила Белеутов: «Со мною силы 13 000»; десятый воевода Констянтин Конанович: «Со мною силы 20 000»; да всей силы с великим князем Дмитрием Ивановичем 400 000 без дву тысящ кованой рати. Того же дни приехаша после числа за Оку реку к великому князю посадники новгородцкие Великого Новаграда, а с ними силы пришло 30 000, и биша челом великому князю Дмитрию Ивановичю.

В то же время отпусти третию сторожу избранных своих удалцов, яко да купно видятся со тотарскими сторожи в поле: Семена Милюка, да Игнатя Кренева, да Фому Тынину, да Петра Горского, да Карпа Олексина, Петрушу Чюракова и иных многих ведомцов 90 человек. И рече князь великий брату своему князю Владимеру: «Поспешите, братие, противу безбожных печенег; аще ли смерть приключитца, нам, но не престанем — ни без ума нам ся смерть». Идоша путем своим князь же великий Дмитрей Иванович, моляся господу богу и призывая на помощь и сродников своих святых старстотерпцев Бориса и Глеба.

Слышав же то Олго резанский, яко уже князь великий грядет со многими силами противу безбожных тотар царя Мамая, ноипаче вооружен твердо верою, он же к богу от всего ума упование имуще. Князь же Олг резанский нача блюстися, с места на место преходя, со единомысленики своими, глаголя: «Аще бы мочно нам послати ко многоразумному Олгерду литовскому против таковаго приключьшагося тако имам мыслити, но отовсюду нам изостали пути, но мы же по преднему мыслихом, яко не подобает руским князем противу восточнаго царя стояти с копием. Ныне убо что помышляюще, откуду прииде ему разум и помощ великая, яко противу нас трех прииде ему разум вооружитися?» И рекоша ему бояре его: «А нам, господине Олг, за пятдесят дней поведали и мы стыдилися тебе рещи; скажут, в вотчине его калугер Сергие зовут; тот велми прозорлив, той ноипаче вооружи его на царя и от своей обители дасть ему два воина калугера, добре силны».