Очерки советской экономической политики в 1965–1989 годах. Том 1

— А за что они работали на самом деле? Зарплата-то экспедитора 90 рублей.

— Плюс какая-то была у них премия. И официальная, и неофициальная. Неофициальная премия — это делалось очень просто. Ему распределяли холодильник вне очереди, он его продавал. Или ЗИЛ получал по разнарядке легковые автомобили для сотрудников. Вот ему вне очереди выдавали автомобиль, этот автомобиль везли в Южный порт, продавали за две [официальные] цены, получалось 16 тыс. рублей[642].

Исходя из этого рассказа, мы можем утверждать, что завотделом Пролетарского райкома КПСС Москвы Валерий Кушлин, с рассказа о котором мы начали эту книгу, был одним из многих «толкачей» завода, при этом завод еще и экономил на его услугах.

Вместе с тем небольшое предприятие, выпускающее в глухой провинции что-то «остродефицитное», также платило невысокую ренту посредникам, поскольку могло обеспечить получение необходимых ресурсов в обмен на свои товары высокой ликвидности, будь то всем нужные механизмы, детали (электродвигатели, насосы, подшипники), продукты первичной переработки (например, доски) или, наоборот, ценная пищевая продукция или другие товары, рассчитанные на потребительский рынок.

Например, дефицитные лампы и выпускаемые на их основе приборы Новосибирского электровакуумного завода в 1970-е годы среди многочисленных командированных с убедительными просьбами и распоряжениями распределяли сначала в обкоме, потом начальник профильного главка, а в итоге и сам министр[643].

А вот не столь известным предприятиям, производящим не слишком дефицитную продукцию, можно предположить, приходилось относительно дорого платить за то, чтобы получать что-либо на советском рынке ресурсов. Тем не менее им надо было, худо-бедно, выполнять план, от которого в итоге все же зависели и премии работникам. Соответственно в этом основном массиве предприятий утечка ресурсов из «плановой экономики» шла особенно активно.

Михаил Горбачев, описывая свою деятельность в качестве первого секретаря крайкома, упоминает следующий показательный эпизод:

— Нравится орошение? — как бы между прочим спросил он, когда я собрался уезжать.

— Да, конечно. Но ведь водоем-то далеко. Откуда трубы?

Председатель замолчал, задумчиво стал разглядывать какое-то облачко на небе, нехотя сказал:

— Да вот, купил на «свободном рынке».

— Может, они краденые? — дожимал я.

— Может, и так, — почесывая затылок, отвечал председатель. — Я родословную этих труб не выяснял…[644]

В некоторых республиках были возможны и такие истории, как, например, незаконное открытие целого промтоварного магазина. В 1967–1968 годах общесоюзный журнал «Крокодил» воевал с директором базы снабжения в Сухуми, который без всякого оформления открыл у себя большой магазин и не закрыл его ни после критической статьи журнала, ни после приказа первого заместителя председателя совета министров Грузинской ССР[645]. Чем и кому, собственно, мог помешать еще один магазин в портовом городе, из материалов журнала осталось не ясным (авторы текста пишут, что «дородные люди в больших широченных кепках… жаждали обосноваться за прилавками», намекая, видимо, на какие-то теневые схемы торговли), но он зафиксировал тот факт, что подобная самостоятельность была возможна.

Таким образом, с планом должны были соотноситься масштабные приписки, хищения, производство теневой продукции.

На наших предприятиях, в силу всем понятной специфики, всегда оставалась очень острой проблема сохранности социалистической собственности,

— деликатно пишет в мемуарах бывший министр мясной и молочной промышленности РСФСР (1970–1986) Василий Конарыгин[646]. Как и каким образом подобные хищения должны были учитываться при планировании? Как с ними надо было бороться? Все это оставалось открытыми для обсуждения вопросами. О них мы поговорим ниже, в четвертой части книги.