Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты

Все же главная причина утаивать нарушения была еще более элементарной: в целом деятельность Стейнхардта была хороша для экономики. Поиски «дымящегося ружья» — «нарушения работы рынка», из-за которого Комиссия по ценным бумагам и биржевым операциям вступила в дело в 1969 году, окончились провалом, потому что это нарушение нельзя было определить. Точно так же успех Стейнхардта, Файна и Берковица в последующие годы не подрывал рынки. Он их стабилизировал.

Два момента, связанные с успехом молодой тройки, были однозначно хороши для стабильности финансовой системы. Торговля фонда против рынка вносила небольшой вклад в сдерживание разрушительных колебаний биржевых цен: тройка продавала во время пузыря 1972 года, и она приобретала в конце 1974-го, когда посткризисный рынок отчаянно нуждался в покупателях. К тому же, открыв применение монетарного анализа к фондовым рынкам, фонд привнес новое усовершенствование в ценообразование активов. Если циклы «от пузыря к взрыву» в 1968–1970 и 1972–1974 годах отражали наивность Уолл-стрит по отношению к инфляции, то аналитические техники Тони Чиллуффо в будущем создавали меньше таких пузырей.

Кроме того, у такой торговли блоками были причины. Сговор Стейнхардта с крупными брокерами иногда вредил инвесторам-аутсайдерам, которые, возможно, получили бы лучшую цену за свои акции, если бы инсайдеры не фиксировали рынок. Инвесторы-аутсайдеры включали взаимные и пенсионные фонды, так что конечными проигравшими были простые американцы — в то время как победителями были миллионеры, которые инвестировали вместе со Стейнхардтом. Однако история про Робина Гуда, наоборот, была не всей картиной. Торговля блоками возрастала, потому что инвесторам-аутсайдерам нужна была ликвидность, чтобы двигать большие глыбы акций. Предоставляя аутсайдерам возможность торговать, Стейнхардт помогал им. Это не выглядело так, как будто институциональные инвесторы пользовались преимуществами удивительно эффективных рынков только ради того, чтобы злобные хеджевые фонды их подрывали. Скорее, институциональные инвесторы сталкивались с ужасными рынками, которые были крайне неэффективны в краткосрочной перспективе. Вклад Стейнхардта заключался в том, чтобы предлагать ликвидность, которую они могли свободно использовать или игнорировать, и тот факт, что они выбирали реализацию ликвидности, был показательным. По всей вероятности, услуги, которые предоставлял Стейнхардт, перевешивали последствия его незаконных действий.

Если это звучит слишком снисходительно, давайте быстро вернемся к 1987 году. Крах фондового рынка в октябре послужил примером того, какой может быть жизнь без Стейнхардта и его торговых партнеров. После «черного понедельника» крупные игроки в области блочной торговли отошли от дел и результатом были неистовые крики. Газета New York Times сообщала в декабре, что теперь блоки по 25 тысяч акций подрывают цены так же, как это делали 100-тысячные блоки до кризиса. Рынок стал чрезвычайно нестабильным48. Достаточно было всего лишь слухов о том, что какая-то организация собирается продать блок акций Ford или IBM, чтобы курс акций устремился вниз. Из-за того, что торговцы блоками безответственно отступили, пострадали невинные компании. При неожиданном повороте, который представил споры о 1960-х и 1970-х годах в совершенно новом свете, Комиссия по ценным бумагам и биржам пообещала провести расследование тревожащей нехватки торговли блоками. Единственное, что было хуже быстро торгующих хеджевых фондов, — это их внезапная гибель.

Стейнхардт торговал на рынках так, как будто он был на войне, и такое напряжение изнурило его. Осенью 1978 года он взял академический отпуск в компании, объявив, что его целью было уменьшить обхват талии и увеличить голову: он хотел найти смысл в жизни за пределами накопления богатства. Кто-то говорил, что он уходит навсегда, но другие сомневались: «То, что Майкл покинет Уолл-стрит на год, так же вероятно, как то, что Владимир Горовиц навсегда перестанет играть на пианино», — настаивал один из друзей49. Как оказалось, Стейнхардт смог продержаться вдали от торговли до осени следующего года. Затем он ворвался обратно, порвал с партнерами и триумфально вступил в 1980-е.