Древо Тьмы

Лукас работает, не обращая внимания на холод и проливной дождь. Как всё-таки удивительно он владеет земной магией и умеет оставаться совершенно спокойным перед лицом бушующей стихии!

Сквозь стену дождя я вижу, как Лукас прожигает в хижину дверь и устанавливает её под углом, вроде навеса. А приблизившись к получившемуся жилищу, указывает волшебной палочкой внутрь и произносит новое заклинание.

Из домика вылетают лишние ветки и листья, и Лукас отправляет их в лес одним взмахом руки. Ещё одно заклинание — и над хижиной опускается густой туман, подсвеченный алым фонарём.

Гром грохочет с такой силой, будто намерен лишить нас слуха, а молнии пробивают тучи и устремляются в лес неподалёку от нас — от такой неожиданности у меня даже учащается пульс. Паниковать нельзя, и я успокаиваю лошадей, похлопывая их по шеям, приговариваю что-то ласковое и бессмысленное. А дождь всё стучит по листьям. В воздухе пахнет гарью.

— Надо забрать седельные сумки под крышу, — кричит Лукас, возникая из-за стены дождя.

Его тёмные волосы намокли и завиваются влажными кольцами.

Мы вместе отстёгиваем от сёдел промокшие сумки и фонари, ослабляем подпруги. Я, извиняясь, похлопываю лошадь по шее. Жаль, но совсем расседлать её я не могу. Вдруг нам придётся бежать как можно скорее. Схватив покрепче походные сумки и фонарь, я иду за Лукасом, то и дело сбиваясь на бег, спешу в укрытие. Можно только надеяться, что с лошадьми ничего не случится на опушке под густыми дубовыми кронами. По крайней мере, травы у них достаточно, голодными не останутся.

Пригибаясь, мы проскальзываем в домик, и дождь принимается поливать землю с новой силой, закрывая лес и поляну почти непроницаемым занавесом, сквозь который доносятся яростные раскаты грома и яркие вспышки молний.

Лукас опускается в середине хижины на одно колено в алом свете волшебных фонарей. Подняв волшебную палочку, он произносит заклинание, одновременно другой рукой выписывая странные фигуры в воздухе, будто рисуя что-то на самой палочке.

Моё промокшее платье, нижняя юбка, плащ — всё мгновенно высыхает. Вся вода, до капли, даже влага с моих мокрых щёк, устремляется водяным шаром к Лукасу и, резко уменьшившись, замирает у кончика его волшебной палочки. О да, теперь мне гораздо теплее, да и запах сырости куда-то пропал!

Лукас сосредоточенно поднимает волшебную палочку, указывая на покатую крышу, и изящно водит палочкой, будто дирижируя оркестром. Тонкие тёмные ленты, вырываясь из кончика палочки, опутывают паутиной домик изнутри, делая его непроницаемым для дождя и сырости. Закончив, Лукас убирает палочку в ножны и деловито завешивает своим плащом вход в хижину.

Домик получился небольшой — нам как раз хватит места, чтобы растянуться на лежанке из сухого мха, и Лукас может стоять, лишь слегка сутулясь.

— Лукас, — с усилием произношу я, вдруг осознав всю серьёзность момента. Наши взгляды встречаются. — Как ты думаешь, Фогель сможет здесь нас найти?

— Вряд ли. За день мы далеко ушли. Насколько мне известно, ни одно заклинание поиска не работает на такие расстояния. К тому же животные, если пустить их по следу, должны идти по твоему запаху, а все запахи смыл дождь. — Он пристально смотрит на меня и добавляет: — Однако мне кажется, что Фогель научился использовать силу изначальной магии…

— Демонические силы, — уверенно поправляю я его.

Лукас мрачно кивает.

— Возможно, так честнее. Старинные магические правила, возможно, здесь ни при чём. Жезл Фогеля, похоже, умножает его магию, значительно усиливает её, и потому я не могу сказать наверняка, на что способен наш верховный маг.

От странного звука, доносящегося снаружи, меня пробирает озноб. Что-то ритмично хлопает или громко шелестит там, в небе, будто рукотворный гром. Мы с Лукасом встревоженно переглядываемся, и снаружи, сквозь шум дождя доносятся истошные вопли.

Бросившись к выходу, мы одновременно отодвигаем плащ, служащий нам дверью, и всматриваемся в небо.

Во вспышках молний сквозь пелену дождя видны драконы — гарднерийские военные драконы. Они несутся по тёмному небу чуть выше верхушек деревьев.

Бесчисленные сломленные драконы без устали летят на восток.

— Что это значит? — спрашиваю я, когда последние ряды крылатых чудовищ пропадают вдали.

— Это значит, что гарднерийцы победили ву трин, — хмуро сообщает Лукас. В его прищуренных глазах на залитом дождём лице сверкают молнии. — Маги собираются у Восточного ущелья, готовясь к наступлению на Восточные земли.

Я с ужасом понимаю, что скрывается за этими словами.

Восточные земли… Там сейчас все, кто мне дорог. Там, на востоке, надежды тысяч и тысяч людей.

Вспоминаются рассказы Айвена о том, как гарднерийские драконы разоряли кельтские поселения. Как рвали на куски детей и взрослых. Как от деревень оставались лишь горстки жителей. И я с ужасом понимаю, что ждёт сейчас жителей Восточных земель.

— И это всё из-за меня, — хрипло выдыхаю я. Мой магический огонь вспыхивает и бьётся о внутреннюю преграду, о щит, выставленный Лукасом. — Теперь из-за меня начнётся настоящая война. Тысячи людей погибнут. И я не в силах это остановить.

Лукас недоверчиво смотрит на меня и, взяв за руку, втягивает под крышу. Повесив плащ на прежнее место, он поворачивается ко мне.

— Эллорен, пойми, — говорит он, не выпуская моей руки, — эта война началась бы несмотря ни на что. Неужели ты думаешь, что Фогель оставил бы Восточные земли в покое, если бы тебя не было на свете? — Лукас насмешливо приподнимает брови. — Ничего подобного. Он бы всё равно захватил их и поработил жителей. И с послушной Чёрной Ведьмой на его стороне всё произошло бы гораздо скорее. — Взгляд Лукаса становится острее. — Прямо сейчас Фогель, скорее всего, отправляет на задание лучших следопытов Пятого дивизиона, чтобы они отыскали нас сразу же после дождя. Уж поверь мне. Ты — единственная возможная помеха на пути верховного мага. И ты непременно научишься сражаться с ним. Ты самое смертоносное оружие, какое только видели и Восточные, и Западные земли.

«Единственное оставшееся оружие из пророчества», — проносится у меня в голове с убийственной ясностью, а сердце в который раз сжимается от горя. Вот только я совершенно бесполезное оружие, потому что не умею управлять своей магией, а вот армия Фогеля как раз в эти минуты летит, чтобы обрушиться на моих друзей, братьев и бесчисленных ни в чём не повинных жителей Восточных земель.

Что, если Фогель доберётся до меня прежде, чем я научусь управлять своей магией?

— Нельзя позволить Фогелю меня отыскать, — отчаянно настаиваю я, хватая Лукаса за руку. — Если он до меня доберётся, то отправит на восток. Он превратит меня в чудовище…

Лукас опускает глаза на руку, которой я цепляюсь за него, и обеспокоенно сдвигает брови. Переплетя пальцы правой руки с моими, он стискивает мою руку ещё сильнее.

— Эллорен, — произносит он, пристально глядя мне в глаза. Я чувствую, как моя магия вихрем проносится по моим магическим линиям и бьётся о щит. — Пожалуйста, постарайся держать себя в руках. Твой огонь вот-вот пробьёт защитную броню. А если Фогель сейчас отправил в нашу сторону заклинание поиска, то ты обрушишь на нас и окрестные земли то, чего так боишься.

Я с усилием пытаюсь выполнить его просьбу. Надо прийти в себя, сдержать магию и вернуть её в линии силы, однако невидимое жаркое пламя слишком мощно рвётся наружу, слишком трудно его сдержать. Мысли кружатся в панике, я понимаю, что огонь пробивает щит изнутри и меня вот-вот понесёт к неудержимому кошмару.

Мы в лесу, и каждое из деревьев, мимо которых мы проскакали сегодня, готово разорвать меня на части, мечтает вырвать из меня магические линии. К тому же мне больше некуда идти, негде учиться, чтобы овладеть переполняющей меня силой. Даже в Восточных землях теперь небезопасно. И всё же нам придётся пробраться туда тайком, раз уж даже ву трин желают моей смерти.

А Белый Жезл, мой Жезл Легенды, который должен бы стать на сторону светлых сил, не идёт ни в какое сравнение с Тёмным Жезлом в руках Фогеля.

Сердце у меня стучит как сумасшедшее. Никогда ещё будущее не пугало меня так, как в эти минуты.

— Лукас, мне страшно, — сиплым шёпотом признаюсь я, а невидимый огонь всё бьётся о щит с неслабеющей силой. — Я ничего не могу поделать. Магия мне не подвластна.

Лукас с возрастающим беспокойством окидывает меня взглядом и решительно шагает ко мне.

Мгновенно заключив меня в объятия, он прижимается горячими губами к моим губам, посылая в мои магические линии поток огня.

Я тихо ахаю, когда его пламя смешивается с моим, такое горячее и неудержимое, а его пальцы нежно сжимают мой затылок, не давая отшатнуться или прервать поцелуй. Вся сила его огненных линий скользит по мне изнутри, подхватывает мою обезумевшую магию и берёт её под контроль, быстро восстанавливая щит.

Я тянусь к Лукасу, позволяя ему продлить горячий поцелуй, а его магия бушует во мне безумным, но уже послушным адским пламенем. И это пламя накатывает на меня волна за волной. Выжигая мой страх, придавая уверенности, даря силы.

Когда Лукас отстраняется, его изумрудные глаза сияют.

Я же переполнена магией. Дыхание вырывается из груди короткими лихорадочными всхлипами, кожа пылает, я вся будто бы горю от нашей объединённой силы. Однако теперь у меня внутри не беспощадный своевольный огонь, а вполне послушная, хоть и очень мощная магия.

Мой невидимый огонь покорён, но он смертельно опасен.

Лукас улыбается мне уголком рта и, слегка отодвинувшись, нежно гладит меня по щеке горячей ладонью.

— Так-то лучше.

Я судорожно сглатываю и, пылая румянцем, пытаюсь осознать доступную мне поразительную силу. Надо приложить все усилия и не позволить Фогелю меня отыскать.

— Без тебя и без твоей магии мне не выжить, — честно говорю я.

— Так будет не всегда, — уверенно парирует Лукас. — Как только ты научишься управлять тем, что скрыто в тебе, всё изменится. И ты обязательно научишься всему, что понадобится, Эллорен. А пока возьми себя в руки. И поскорее. Как только мы выберемся из Западных земель, я научу тебя, как контролировать свою силу и как самой поставить щит. Это сложно, но у тебя получится. Я расскажу тебе всё, что знаю о магии.

Неуверенно кивнув, я заставляю себя дышать ровно, наслаждаясь прикосновениями Лукаса. Он гладит меня по плечу, и по всему телу разбегаются лёгкие искорки. Он пристально смотрит на меня, и я не отвожу глаз в призрачном свете алых фонарей.

— Эллорен, ты гораздо сильнее, чем тебе кажется, — настойчиво произносит Лукас. — Я в этом совершенно уверен. И никогда в тебе не сомневался. Ты боишься, что не справишься с переполняющей тебя магией, но это не так. У тебя всё получится.

Как мне хочется ему верить! Хочется быть сильной перед лицом опасности и ответить врагам. Лукас верит в меня, и в глубине души я чувствую, как оживает моя усталая храбрость. Он никогда не нянчился со мной, не утешал, не вытирал слёзы, и порой я за это его ненавидела. Однако он всегда непреложно верил в меня.

— Иногда мне кажется, что ты понимаешь меня лучше всех на свете, — тихо признаюсь я. — Даже лучше, чем я понимаю себя.