Магия любви

— Папа? — не выдержала Белль.

Он, наконец, встретился с ней взглядом и медленно, будто через силу произнес:

— Знаешь, может, я и ошибался насчет Румпельштильцхена…

Белль забыла, как дышать — это что же такое случилось, чтобы он изменил мнение? Он кивнул сам себе и продолжил:

— Не жди, что у меня сразу установятся с ним хорошие отношения, но… пожалуй, я не против него.

Справившись с изумлением, Белль радостно заулыбалась и кинулась отцу на шею.

— Спасибо, папочка, — прошептала она. — Я так рада!

Он обнял ее, неловко погладив по спине.

— Прости старого дурака. Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.

— Я знаю, — Белль немного отстранилась. — Я люблю тебя, папа.

— Я тоже тебя люблю, моя девочка.

В этот момент Белль чувствовала себя самой счастливой на свете. Она уже смирилась с мыслью, что отношения с отцом безнадежно испорчены и он никогда не примет ее выбора. И вдруг такой подарок.

Позже, ведя ее под руку к алтарю, он выглядел если и не радостным, то, во всяком случае, успокоившимся. У Белль же сердце пело в груди, пока она шла по ковровой дорожке в своем пышном белом платье, расшитом серебром. Гости, собравшиеся на церемонию, восхищенно смотрели ей вслед. Но ее интересовал только один человек. Румпельштильцхен, впервые на ее памяти переодевшийся в нормальный человеческий костюм, улыбался, не отрывая от нее восторженного взгляда.

Когда они приблизились, отец вложил ее ладонь в руку Румпельштильцхена и тихонько сказал:

— Если ты обидишь ее, я найду способ побить тебя, несмотря на всю твою магию.

— Если я обижу ее, — на полном серьезе возразил тот, — я сам вам дам палку, чтобы побить меня.

Они коротко посмотрели друг другу в глаза и синхронно кивнули, кажется, придя к взаимопониманию. После чего отец, поцеловав Белль в щеку, отошел.

— Ты восхитительна, сердце мое! — прошептал Румпельштильцхен, переплетя их пальцы.

Белль слегка покраснела от удовольствия и смущения. Она никогда не считала себя сногсшибательной красавицей — милой, симпатичной, не более того. Но Румпельштильцхен смотрел на нее так, словно не было на свете женщины прекрасней, и это заставляло чувствовать себя особенной.

После церемонии, когда вся процессия во главе с молодоженами переместилась в банкетный зал, начались подношения жителей города своей госпоже — каждый старался подарить лучшее от своих трудов. Каждого Белль искренне благодарила, но вот очередной ремесленник положил перед ней роскошное седло. Темная кожа была изящно украшена тиснением: листочками, бутонами и цветами. Седельную подушечку покрывал зеленый бархат. Крошечные листья, выдавленные на коже, овалом окружали букву Б. А вышивка — тоже цветочный орнамент — украшала попону. Белль на мгновение онемела от восхищения.

— Какое чудо! А ведь я как раз хотела новое седло! — она порывисто пожала руки шорника, преподнесшего этот дар. — Спасибо огромное!

— Не меня вам следует благодарить, миледи, — возразил тот с легкой улыбкой. — Я всего лишь выполнил заказ.

Он бросил быстрый взгляд на того, кто стоял рядом с ней, и Белль все поняла. Послав мужу нежную улыбку, она озорно заметила:

— Надеюсь, он хотя бы достойно оплатил ваш труд?

— Более чем, — ответил шорник с непонятным благоговением в голосе. — Седло — просто ничего не стоящая безделушка по сравнению с этим.

Белль удивленно приподняла брови и, когда шорник отошел, вопросительно посмотрела на Румпельштильцхена. Тот сделал вид, что ничего не слышал и вообще совершенно ни при чем. Но Белль достаточно изучила его, чтобы заметить, что он чрезвычайно доволен тем, как она восприняла его подарок. И она благодарно сжала его ладонь, получив в ответ легкую улыбку.

Позже, за праздничным банкетом отец, сидевший по правую руку от Белль, тихонько сказал ей:

— Под столь чудесное седло нужна соответствующая лошадь. И это будет мой подарок тебе, родная. Думаю, Арабелла подойдет.

— Но, папа, — Белль удивленно округлила глаза, — это же твоя лучшая кобыла!

— Да, — он очень серьезно кивнул, однако с веселыми искрами в глазах. — И потому единственная, достойная моей дочери.

Она благодарно сжала ладонь отца.

* * *

Белль проснулась оттого, что солнце светило ей прямо в глаза. Она недовольно поморщилась и попыталась натянуть на голову одеяло. Рядом раздался тихий смешок, а одеяло не поддалось. Она открыла глаза и сердито уставилась на довольно ухмылявшегося мужа, который лежал рядом, опершись на локоть.

— Пора просыпаться, красавица, — сообщил он с ехидной нежностью. — Солнце давно встало. Нам надо возвращаться домой.

Домой… От этого слова сладко екнуло в груди. Но Белль предприняла еще одну попытку вернуть себе одеяло и поспать хоть чуть-чуть подольше. Не тут-то было.

— А, кроме того, если ты в ближайшее время не появишься на людях, твой отец решит, что я тебя съел, — с невероятно серьезным видом сообщил Румпельштильцхен, не выпуская одеяла.

Белль фыркнула. Спать почему-то сразу расхотелось.

— Не решит, — возразила она, состроив гримаску. — Папа давно привык, что меня сложно разбудить по утрам.

— Я заметил, — с прежней ехидностью сообщил Румпельштильцхен. — Именно поэтому завтрак всегда приходится готовить самому.

За что получил по голове подушкой. Неизвестно чем бы это закончилось — хотя нет, очень даже известно, невольно покраснев, поправила себя Белль — но в дверь постучали.

— А вот и завтрак, — торжественно объявил Румпельштильцхен, будто о появлении важного гостя на приеме.

Щелкнув пальцами, он тут же оказался одетым, и пошел открывать, совсем другим тоном добавив:

— Хотя время скорее для обеда.

Белль рассмеялась, уткнувшись носом в подушку.

Прощание с отцом прошло гораздо спокойнее, чем она ожидала. Видимо, он окончательно смирился с тем, что дочь покидает его вторично — теперь уже по своей воле. Румпельштильцхен взмахом руки отправил подарки в замок и отступил, давая Белль попрощаться. Отец с непонятным выражением лица оглядел двор и нежно сжал ладони Белль.

— Папа, а может, ты приедешь как-нибудь к нам в гости? — предложила она.

Ужасно хотелось, чтобы отец побывал в ее новом доме, чтобы окончательно рассеялись его сомнения. Секунду поколебавшись, он кивнул.

— Только как я найду дорогу?

— Не проблема, — Румпельштильцхен шевельнул кистью, и в его руке появился колокольчик. — Повесьте его на дугу, и лошадь сама привезет вас, куда нужно.

Отец принял подарок с некоторой опаской, но все же согласился. Белль в последний раз обняла его, изо всех сил стараясь не расплакаться. Вот почему, когда она уходила отсюда в первый раз, не зная, что ее ждет, с сердцем, сжимавшимся от страха и тоски, расставание с отцом не вызывало такой печали? А теперь, возвращаясь в замок, давно ставший родным, с любимым мужем, едва сдерживала слезы, целуя отца на прощание?

Как только они материализовались в зале своего замка, Румпельштильцхен вовлек Белль в пылкий поцелуй. И тут же забылось все. Во всем мире оставался только самый любимый мужчина, обнимавший ее страстно и нежно одновременно.

— Я, значит, жду его, а он развлекается, — вдруг раздался рядом раздраженный голос.

Белль вздрогнула и инстинктивно отпрянула от мужа, но он не очень-то и отпустил. В кресле рядом со столом вольготно устроилась Регина, положив ногу на ногу. Белль покраснела — даже не столько от смущения, сколько от возмущения — и на мгновение спрятала лицо на груди мужа. После чего мягко, но решительно высвободилась из его рук и встала плечом к плечу, гордо вскинув подбородок.

— Как ты сюда попала? — спросил Румпельштильцхен, злобно глянув на незваную гостью.

— Легко, — Регина взмахнула рукой, вставая. — Защитные заклинания надо время от времени обновлять, знаешь ли.

— Спасибо за подсказку, дорогуша, — ядовито ухмыльнулся Румпельштильцхен. — В следующий раз поставлю такие, которые будут незваных гостей сжигать на месте.

И хотя Белль не одобряла подобные методы, в тот момент готова была с ними согласиться. Сколько можно, в самом деле? Регина имела раздражающую привычку вести себя здесь, как дома.

— Что тебе надо? — недружелюбно осведомился Румпельштильцхен.

— Любезен, как всегда, — Регина, напротив, говорила мягким вкрадчивым тоном. — Может, я просто в гости пришла — соскучилась по дорогому учителю?

Румпельштильцхен скептически хмыкнул:

— Извини, я занят.

— Ничего — успеешь развлечься со своей шлюшкой.

Белль буквально почувствовала, как яростно взметнулась магия Румпельштильцхена, когда он шагнул к Регине и прошипел, чеканя каждое слово:

— Как. Ты. Смеешь?!

Впервые за долгое время Белль испугалась того, что он может сделать. Румпельштильцхен вытянул руку, сжав кулак, и Регина начала задыхаться.

— Румпель! — Белль схватила его за другую руку. — Пожалуйста, не надо. Ты ведь выше этого. Она же просто завидует!

Румпельштильцхен удивленно посмотрел на нее, будто не сразу вникнув в смысл слов, и к огромному облегчению Белль разжал кулак. Регина судорожно вздохнула и закашлялась, опершись рукой о стол, чтобы не упасть.

— Убирайся, — тихо с презрением произнес Румпельштильцхен.

Регина зло сверкнула на них обоих глазами, но больше язвить не стала и с достоинством удалилась. Белль грустно посмотрела ей вслед. Несчастная женщина, потерявшая любовь, а потом собственными руками разрушившая возможность нового счастья. Она ведь действительно завидовала.

— Ей можно как-нибудь помочь? — спросила Белль.

Румпельштильцхен глянул на нее со странным выражением и покачал головой:

— Моя дорогая, сострадательная девочка. Боюсь, что нет. Жажда мести слишком поглотила ее — Регина не видит и не слышит больше ничего.

— То есть, теоретически, если бы перед ней появилась иная цель, отвлекающая от мести…

— Теоретически, — Румпельштильцхен улыбнулся, сделав акцент на этом слове, — это могло бы сработать. Но не думаю, что ты сможешь найти такую цель.

Белль пожала плечами. Не то чтобы она собиралась этим заниматься прямо сейчас — у них были дела поважнее, — но сама по себе идея ей нравилась. Вдруг душу Регины еще можно спасти от окончательного погружения во тьму?