Злая сказка

Кошки-мышки

Играть в шпионов чрезвычайно увлекательно. И почему я раньше не догадалась сделать это? Ведь слежка — самое простое и безобидное средство. За неделю я узнала больше, чем за последние полгода. И все благодаря моему новому облику. Волшебники так гордятся своим чутьем и изобретают сотни заклинаний, чтобы уберечь свои секреты. Но совершенно не придают значения окружающих их вещам. И животным.

Долгая изматывающая работа наконец-то принесла результаты. Я поборола в себе страх и смогла преобразиться. Стань ловкой, сильной, незаметной. Быть кошкой удобно. Именно это слово приходит мне на ум первым. А еще — волнующе. Я по-новому стала воспринимать окружающий меня мир. Оказывается, слова совершенно не важны и скучны. Гораздо интересней слушать голос, который никогда не может скрыть правду. Я наловчилась слышать ее, искать в интонациях и эмоциях, откапывать в ворохе недомолвок и лжи. Запахи так же стали моими верными друзьями. Конечно, мое обоняние не такое острое, как у собаки, но и я кое-чему научилась. Я всегда могу определить, сколько в комнате человек, узнать, боятся ли они, могут ли быть опасны. Запах страха ни с чем нельзя спутать. Он — влажный, одурманивающий. Его я всегда улавливаю рядом с людьми, которые окружают Риддла.

Слизеринец — скрытный и изворотливый парень. Даже теперь мне не удавалось разузнать о нем больше, чем раньше. А вот его свита наоборот стала мне ближе, понятней. Но также и более отвратительной. Долохов — садист. Больной садист. Любит запугивать, издеваться и не брезгует рукоприкладством, когда его что-то не устраивает. Лестрейндж — очень осторожен, но любит выпить стаканчик-другой огневиски. Несколько дней назад, во время очередной вылазки, я встретила его в подземельях. Он был вдрызг пьян и все время глупо хихикал. Гадкое зрелище. Розье — слишком легко подпадает под чужое влияние. С виду парень заносчив и самовлюблен, а на самом деле слишком не уверен в себе. Поэтому ему нужен кто-то, кто будет все время управлять им, говорить, что можно делать, а что нет. Жаль, что этим человеком стал Риддл. Эйвери же труслив. Он слишком дорожит своей шкурой, чтобы добровольно рисковать ею ради кого-то. Это мне только на руку, поэтому сегодня я решила проследить за ним и, кажется, не ошиблась в своем выборе.

Ступая на мягких лапах, я могу особо и не прятаться. Кто обратит внимание на глупую кошку? Да и еще на такую невзрачную, полосатую, гладкошерстую дворняжку. А Эйвери определенно куда-то спешил. Возможно, на таинственное собрание Ордена Салазара? Подслушанный разговор Джонатана и Гермионы был познавательным. Нет, я не виню подругу за ее молчание. В подобной ситуации я бы поступила точно также. Но как же мне хотелось вывести его, Тома Риддла, на чистую воду! Открыть все его темные делишки и помочь подруге освободиться от пагубного влияния. Гермиона сейчас так не похожа на ту девочку, с которой я познакомилась на первом курсе. Тогда она была сильной, целеустремленной и не позволяла ему командовать собой. Теперь же подруга изменилась. Смелая и веселая девчонка исчезла, а вместо нее появилась нервная и бесхарактерная тень. И ее не оправдывало даже то, что она влюбилась в слизеринца. Эти мысли были настолько противоестественны, что заставляли меня брезгливо морщиться. Риддла нельзя любить! К нему можно испытывать что угодно, от ненависти до восхищения. Но любить? Нет, нет и еще раз нет.

Я обязательно ей помогу. Я ведь смогла уговорить ее не пить больше ту дрянь, которую сварил Том. Ну, ладно-ладно. Каюсь, я просто вылила зелье в унитаз и заменила его крашеной ароматизированной водой. Вреда от нее никакого, впрочем, как и пользы. Зато Гермиона перестала вздрагивать каждый раз, когда ее касались.

Я следовала за Эйвери, стараясь держаться на расстоянии пары метров. Он несколько раз оглядывался, словно чувствовал слежку. Но, никого не обнаружив, вновь возобновлял свой путь. Я чувствовала, что сегодня должно произойти нечто важное. И чем ближе я приближалась к цели, тем сильнее в моей голове звенел тревожный колокольчик. Своеобразный сигнал, оповещающий меня о грядущих неприятностях. Но я не могла позволить себе сейчас уйти. Я так близко подобралась к тайнам, столь тщательно охраняемым Риддлом. Нельзя сдаваться! Я теперь кошка и, если что-то случиться, сумею вовремя скрыться в лабиринте подземелья.

Вот Эйвери вышел на осветленный участок коридора и, пробормотав «Левзея», скрылся за появившейся в стене дверью. Ах, как не осторожно! Внутренне ликуя, я смело вышла из-за угла, где ранее пряталась. С высоты кошачьего роста мало что можно было разглядеть, но, осмотревшись, я узнала это место. Если пройти по противоположному ходу, то можно выйти в основной коридор, ведущий к гостиной факультета Слизерин. Надо же, все тайны Риддла были прямо под моим носом. Хитрый, Мерлин его побери!

Чрезвычайно довольная своей находкой, я не сразу заметила человека, появившегося рядом со мной. Он не стал терять время на бесполезные размышления. Просто выхватил палочку и произнес безразличным и до боли знакомым голосом:

— Ступефай!

Я едва успела отскочить в сторону. Заклинание попало точно в то место, где еще несколько секунд назад я сидела. Рефлекторно прижав уши к голове, я зашипела на парня. Да что он себе позволяет? Так можно все кости переломать! Конечно, кошка — не студент, но и за издевательство над животным по головке не погладят. Он, тем временем, настороженно наблюдал за мной, держа палочку наготове, я же отступала назад.

Мы как будто танцевали. Он делал шаг вперед, я — отклонялась, ускользая от навязчивого внимания. Парень зеркально повторял мое движение, пытаясь обойти со стороны. Раз, два, три… Он опять подошел слишком близко. Я скрываюсь в прохладном мраке коридора, пятясь назад. На четырех лапах это делать ой как неудобно! Раз, два, три… Близко, совсем близко. Что же ты делаешь, друг? Неужели Риддл и тебе успел промыть мозги?

Нет! Я так просто не сдамся. В последний момент делаю обманное движение и, когда заклинание повисает в воздухе неоконченным аккордом, в два прыжка прошмыгиваю мимо парня. Быстрее! Вперед, туда, где свет и живые голоса! Он ни за что не осмелиться напасть на меня там.

Быть кошкой так удобно. Ведь никто не воспринимает ее шалости всерьез…

* * *

Я спешу. Нужно быстрее добраться к гостиной в гриффиндорской башне. Как только я выбралась из подземелья, сразу же обернулась в человека. Конечно, рискованно разгуливать в таком виде после отбоя. Мистер Норингтон — известный параноик и по ночам любит бродить по замку, ловя отчаянных и глупых учеников. Но я-то умная, верно? Значит, меня не поймают.

Успокаивая себя этими доводами, я поднялась по последней лестнице наверх. Завернула за угол и… остановилась. Посреди коридора стоял мой старый друг и улыбался. Как будто и не было полчаса назад того опасного танца в подземельях, как будто не он помешал мне все разузнать об Ордене Салазара. Может, произошла ошибка? Не узнал, перепутал, испугался… Наверняка, он тоже следил за слизеринцами. А тут я так неожиданно появилась и спутала все планы. Красивый обман, правда?

Но нет. Ошибки не было. Мой старый добрый друг продолжал улыбаться, даже когда резким, рубящим движением взмахнул палочкой в мою сторону. Я отчетливо понимала, что не успею поставить щит. Более того, даже палочка была мне недоступна. И как же обидно, до слез, до искусанных губ и расцарапанных в кровь ладоней. Обидно, что тот, кому доверяешь — нападает. Вспышка! Момент невесомости и оглушающая боль, когда я столкнулась с чем-то твердым и неподатливым.

Кошка хитрая и ловкая, кошка смелая, но я-то человек...

* * *

Театр абсурда — вот как я могу описать свою жизнь. Мой лучший друг ведет себя как последняя слизеринская сволочь. Он самоуверен и эгоистичен. Иногда добр и ласков, но только наедине, а за стенами выручай-комнаты Том чужой. Порой мне кажется, что парень ненавидит меня за то, что я видела его настоящее лицо. И приняла, несмотря ни на что.

Моя лучшая подруга уже два дня лежит в больничном крыле. У нее сломана рука и сильное сотрясение мозга. За все время она приходила в сознание лишь дважды. Ей тут же давали порцию снотворного и обезболивающего, и она вновь проваливалась в спасительный сон. Медсестра уверяла, что ничего непоправимого не произошло, и нынешнее состояние Минервы — результат сильного потрясения. Дескать, ее разум таким образом защищает хозяйку от болезненных воспоминаний. Я дважды в день прихожу ее навещать. Часто меня сопровождают Арчи и Гильберт. Последний уверен, что на Мини напал кто-то из слизеринцев. И — удивительно! — не только он. Но учителя не верят на слово ученикам, а доказательств у них нет.

О да, они пробовали найти виновного, даже проверяли палочки некоторых студентов. И ничего не выяснили. Ни-че-го. Я тоже, не смотря на все мои усилия. Хотя Эйвери и обмолвился, что это дело рук одной из марионеток Риддла. Но вот кто это сделал? Кто? Кому это было нужно?

У меня вновь не было ответов. И как же хотелось спросить: люди, что вы делаете? Зачем? Мне хотелось кричать: громко, пронзительно, с надрывом. Так само, как я любила Тома. Или я только придумала это? Я более ни в чем не уверена.

А люди продолжали жить. Им было наплевать на мои метания. Жалкие попытки отстоять правду вызывали у них скуку. Но, тем не менее, они продолжали вежливо улыбаться и кивать, соглашаясь с каждым моим словом. Это абсурдно и гадко.

Я же наконец-то проснулась от вязкого и мучительно-сладкого сна. Сегодня утром, стоя в ванной перед зеркалом, я поняла, что что-то изменилось. Не было больше навязчивого шепота в моей голове, подсказывающего «верное» решение той или иной задачи.

Может, все дело в том, что Минерва лежит без сознания? Или то, что я перестала пить зелье, которое варил для меня Том. Он говорил: «Бодрит и очищает разум от ненужных мыслей». Ага, после него вообще в голове пусто, как в котле Долохова.

Зато появляются сомнение и вечное «если». Если бы Риддл был откровенен со мной, если бы он не стремился к власти, если бы не пытался подавлять мою волю — все это вносило полную неразбериху в мою и без того сложную жизнь.

Но я-то помнила его слова.

«Ты не Ричардсон. Не забывай об этом»…

«… зависишь от меня так же, как и я от тебя»…

«Ты бесполезна»…

Как будто от него есть толк! Только умеет, что вредить всем, кто его окружает. Непонятная злость и обида накрывали меня с головой, заставляя вспоминать все жестокие и резкие слова, которые были между нами. От ненависти до любви один шаг, а путь в обратную сторону и то короче. Хотя… Кого я обманываю?

Я люблю Тома, но это чувство, живущее в глупом сердце, больше не остановит меня. Риддл не имел права безнаказанно творить все, что ему взбредет в голову. Он так дорожил своей мнимой властью. Прекрасно! Вот только что будет, если его лишить этого?

* * *

Я рисковала головой, но это так будоражило! Как же давно я не чувствовала себя такой живой и полной сил. Тем не менее, эта выходка, достойная Арчибальда, а не меня. Это он сначала делал, а потом думал. А я люблю все заранее спланировать, вот только времени в этот раз совсем не было. Очередное приглашение на собрание Ордена Салазара пришло неожиданно. Я очень долго уклонялась от посещения подобных мероприятий, справедливо полагая, что ничего хорошего на них не происходит. Сегодня же, поддавшись эмоциям, я согласилась и с головой окунулась в захватывающее ночное приключение.