Загадка тауматургии

Смотря по сторонам парень замечал дрожащих от пробирающего холода бедолаг под металлическими крышами укрытий. У кого-то под глазами и ртом виднелись черные подтеки, у кого-то во тьме светились оранжевым белки глаз, а у кого-то при движении осыпались серой трухой пальцы.

«Одним из них мог быть отец», — передернуло Сэмюэля от осознания.

Порой вместо больных на глаза попадались останки эпидемий: плавающие в лужах желтые блестящие, будто кукольные, глаза; окаменелые конечности; размытые дождем сгустки черной слизи и скрученные костяные статуи со свисающими ошметками кожи.

"Словно Рентин, — подумал парень, когда заметил одну из статуй. — «Он уродовал себя точно так же... Может, эти болезни — отдача от тауматургии? Окаменение и буйный рост костей уж больно похожи на заголовки газет.

— Почти пришли, — окликнул Дерек. — Выбрал же ты день, Сэмми...

— Кто знал, — неловко хохотнул он.

Мужчина свернул в один из недостроенных ульев. Здание напоминало каменную клетку. Часть стен отсутствовала. На серых балках пульсировала и зеленела от влаги плесень, тени в углах обрисовывали силуэты застывших в муках людей. Присмотревшись, Сэмюэль понял, что это и были люди, окаменевшие и вросшие в скелет улья.

— Нам на второй этаж.

При каждом шаге лестницу опасно водило из стороны в сторону. Возникало ощущение, что еще чуть-чуть и размякшее за долгие годы сооружение провалится под весом недалеких посетителей.

На втором этаже под каменной крышей нашла пристанище семья темно-фиолетовых рогокошек. Они ютились в одном из углов вокруг пустой миски. Мать и семеро детенышей.

«Впервые вижу животных в Пэйлтауне...» — подумал парень.

Когда глава семейства заметила Сэмюэля, резко подскочила вперед, вжала передние лапы в пол, изогнула спину и яростно зашипела, широко раскрывая полный острых зубов рот.

— Тише, тише, — протянул Дерек, выступая вперед. — Это мой друг.

— ... Подкармливаете их?

— Ага, — подошел к миске мужчина и достал бумажный пакет. Один из детенышей поддел блюдце рогами, а мама-рогокошка побрела обратно задом, не сводя с Сэмюэля две пары черных глаз. — А они взамен сторожат это место от непрошенных гостей.

— Рогокошки же и мухи не обидят.

— Только одомашненные, — вытащил из пакета бутылку молока и пару хлебцев Дерек. — Но не одичалые. Один раз я встретил Дими всю в крови. А на ее рогах висели куски кожи и лоскуты.

— Вы дали ей имя? — удивился Сэмюэль.

— Конечно. Животные умнее, чем кажутся. Глянь туда, — указал пальцем в противоположный угол.

Парень проследовал взглядом. Из теней выглядывали когтистые лапы другой рогокошки. Присмотревшись, Сэмюэль увидел еще одну. И еще.

— Кладбище, — высказал он первую мысль.

— Дими оттащила тела сестер и отца детенышей в отдельный угол. Подальше от детей.

— Но откуда их столько? В Пэйлтауне не принято заводить питомцев.

— Приезжие, — сквозь зубы процедил Дерек. — Детишки из соседних бароний берут с собой «любимцев», чтобы не было скучно. И, когда понимают, что их ждет...

— Выкидывают?! Вот так просто?

— Кто-то оставляет. А кто-то... Кто-то не желает жить с разносчиком болезни и отпускает животину. Думает, что она умрет где-нибудь.

— Но они выживают.

— Не все. Семье Дими повезло больше остальных. Они нашли дом, а я нашел их.

— Удивительно...

— Благодаря Дими, я храню здесь то, что не могу оставить у себя, — вылил в миску молоко и оставил хлебцы рядом Дерек. Он зашагал к ближайшей квартире.

Шаткая дверь со скрипом распахнулась, являя укутанное в покрывала мрака пространство. Ни ламп, ни свечей не было. Единственным источником света были раскаты молний за пустующими деревянными рамами.

Мужчина повел Сэмюэля в ванную; в комнату, которая в обычной квартире была бы ванной. Вместо раковины и зеркала, парня встретила дыра в стене. На месте самой ванной виднелось гнилое корыто.

— Раньше здесь кто-то жил?

— Конечно, — кивнул Дерек. — До Дими это место обживала троица бродяг. Думаю, ты понимаешь, что случилось после?

— Их растерзали?

— Нет. В один день они вышли и больше не зашли. От них я и узнал о Дими.

Дерек вытащил из-за корыта мешок и развязал узел.

— Гляди, — сказал он, протягивая Сэмюэлю книгу.

От кожаной обложки пахло мятой. Том выглядел намного лучше, чем дневник Рентина. Будто книга лежала здесь не несколько поколений, а пару месяцев.

Парень сразу открыл ее.

«Ритуал призыва гостя...» — гласила первая попавшаяся на глаза надпись. А ниже черные закругленные буквы выводили само действо.

Сэмюэль перелистнул дальше, но записи оборвались после ритуала.

— Мистер Нейви?

— Да?

— Ваш предок... кем он был? — спросил парень. Его сильно смущало, что книги с описанием разных ритуалов находились у обычного жителя Кенского королевства.

— Насколько я знаю, — промычал под нос мужчина, — он был кем-то из церкви. Но кем не знаю. А что?

— Ничего, — захлопнул книгу Сэмюэль и вернул Дереку. — Это все, что было переведено?

— Ну да.

«Это не поможет, — устало сжал переносицу он и закрыл глаза. — Мне нужно изгнать фею, а не призвать».

— Мистер Нейви, я хочу оставить здесь одну... книгу, — сказал парень, доставая из портфеля дневник Рентина.

«Лучше он будет здесь, чем дома. Так его не найдут охотники за мистикой».

— Да, конечно, — взял том Дерек и открыл.

— Стойте! — вскрикнул парень. — ... Не читайте. Я не хочу, чтобы вы читали это.

— Ладно, — пожал плечами мужчина и кинул дневник к остальным книгам. Он встал. Повернулся к Сэмюэлю.

— Раз уж зашла речь... о тауматургии. Я хочу кое-что попробовать. Во сне...

▪ ▪ ▪

— ... Призвать в кокон безликого?

Они сидели друг напротив друга на кухне в «квартире Дерека». Сквозь окно пробивались лучи ослепительной белизны. Мужчина держал в ладонях стакан с оранжевой жидкостью и не отрывал от колышущейся поверхности напитка взгляд.

— Удивительно, — произнес он, поднося ко рту стакан. Сделал глоток. — ... Сколько ни пью, все не пьянею.

— Мистер Нейви, не уходите от разговора!

— Хорошо, — сделал еще один глоток Дерек. — Считаю это отличной задумкой. Глядишь, безликий поможет тебе с феей.

— Как? — расставил левую руку в сторону Сэмюэль. — Они — пустышки. В книге написано, что безликие годятся только для двойников. Воины из них никакие!

— Не попробуешь — не узнаешь, — поднялся мужчина и направился к выходу из квартиры.

«Конечно, — с сарказмом мысленно произнес парень. — Осколки людей, которые только и делают, что ищут новые роли — отличные бойцы!»

Он развернулся на стуле к Дереку. Мужчина сжал ладонь на ручке двери и глубоко вздохнул.

— Адам Нейви! — у Сэмюэля округлились глаза, стоило услышать имя. — Адам Нейви! Адам Нейви!

Дерек со всей силы потянул хлипкую дверь на себя и встал столбом. Парень поднялся. Лениво захромал в коридор, чтобы посмотреть из-за плеча мужчины. Ему предстала пустая лестничная клетка.

— ... Никого, — потерянно протянул Дерек. — Попробую еще.

Он хлопнул дверью и трижды прокричал имя сына. На этот раз еще яростнее.

— Давай же! — почти сорвал с петель дверь. И снова пустая лестничная клетка. — Чулять! Козука блохастая!.. Ой... Прости, Сэмми. Я-я... просто сам видишь, он не отвечает!

— Ничего, — устало сжал переносицу Сэмюэль. — Мистер Нейви... Мне кажется, это плохая задумка.

— Думаешь, дверь не подойдет? Согласен. Она какая-то хлипкая и...

— Нет. Я о другом. Звать в кокон безликого в образе вашего сына. Ну... Это неправильно...

— Сэмми, — с холодом в голосе произнес Дерек. Парень отшатнулся от неожиданности. — Как же ты не понимаешь? Неужели Дэнни не приходит к тебе во сне?

— Мои сны... — начал он, но сразу замолчал.

«Мои сны — кошмары, в которых меня преследует чудовище», — хотел сказать Сэмюэль.

С той злополучной ночи каждый сон проходил по одному и тому же сценарию. Парень осознавал себя, в кокон проникала фея, и Дерек вызволял Сэмюэля. Он испытывал осознанный сон лишь раз за ночь. Почему-то после пробуждения, парень не видел снов. Будто канат, что вытягивал его из грез, наматывался вокруг тела и души. Крепко стягивал их вместе.

— Ни разу, — ответил парень. Сэмюэль ни разу не видел отца во снах. Почему-то безликие остерегались играть его роль. Или Дэниэля никогда не было в «сценарии» сна.

Дерек отступил на шаг и закрыл лицо руками.

— Каждый раз, Сэмми. Я вижу его в каждом сне. Адам играет, смеется, разукрашивает стены. Но, когда я понимаю, что сплю, он убегает. Убегает от меня, словно от какого-то чудовища... Я... Это невыносимо. Это разбивает мне сердце...

Парень прикусил губу.

«Что сказать? — подумал он. — Как помочь? Как?»

Сэмюэль открыл рот, желая сказать хоть что-то. Но слова оступились на полпути, свалились друг на друга в горле, и вместо вразумительного ответа изо рта вырвался приглушенный стон безнадежности. Парень прикусил губу еще сильнее.

— ... Фея сказала, — с трудом начал он. — ... Сначала вы создаете... якорь. На второй... раз — связь... А на третий меняете кокон.

— Чего-то не хватает?

— Наверное, — неуверенно кивнул Сэмюэль.

Безликие были осколками душ, которые искали «новых себя». Якорь, что создавал Дерек, не нес в себе никакой роли. Никакого образа для безликого. Так думал парень.

Имя не было важно. Он смог создать выход в Закулисье, заменив слово во время третьего зова на «мороженое». Имели значение намерение и действие.

«Тогда как мистер Нейви связал свой кокон с моим?» — обнаружил явное противоречие.

При связи двух людей имя играло большую роль, но не при создании выхода из кокона. В обоих случаях они делали одно и то же. Звали «кого-то» или «что-то» три раза.

«Повеление, якорение, преображение и связывание, — повторил парень слова, которые прочитал в Странствиях в ночи. Он чувствовал себя двоечником, прогулявшим половину года и пришедшим посреди урока. Возможно, кто-то умнее давно бы нашел ответы. Но не Сэмюэль. Парень нуждался в основе, от которой можно оттолкнуться. Ему нужен был учитель. — Вроде, Фрэнк писал, что чудеса делятся на эти четыре вида... Да и фея повторила три из них, когда объясняла, что я делаю... Значит, каждое действие в грезах можно отнести к одному из них».

Противоречие это не решало, но Сэмюэль почувствовал хоть какую-то почву под ногами. Он лениво потер левый висок и тяжело вздохнул. Размышление, словно долгий марафон, истощили его.

«Погодите! — пришло озарение. — Точно! Мы делали разные вещи, но выглядели они одинаково!»

В первом случае парень создавал проход из кокона, а во втором — Дерек «приглашал» Сэмюэля в сон.

«Какой же я идиот! — закрыл он лицо рукой за очевидный вывод. — Имя и название места не были важны нигде... Важно было только намерение!»

— Мистер Нейви, — обратился парень к стоящему напротив мужчине.

— Да?

— Что вы желаете, когда зовете... Адама?

— Конечно же, пригласить его сюда. А что?

— Попробуйте не «пригласить его», а... — задумался Сэмюэль, — ... «приманить на образ сына»? Ну, как охотник. И позвать четыре раза.

«При первом он создаст якорь, при втором — свяжет его с ролью Адама, на третий — установит связь, и на четвертый — преобразит кокон, создаст проход».