Кожа саламандры

Глава 6

Острова в этой части Трясины образовывали длинную цепочку. Где-то между ними пролегали тоненькие перешейки, где-то небольшие просветы топи. Тут же я познакомилась наконец со знаменитым краснолистом, цветение которого влияло на миграцию саламандр. И вправду красивое растение. Листья у него резные изящные, багрово-красного цвета. Между ними уже набухали кисти бутонов, которые должны были зацвести густо-розовыми цветами. В каждой кисточке было два-три десятка бутончиков. Из которых к осени образуются почти чёрные ягоды.

Лами сказал, что они даже съедобны. Не изысканы, как садовая ягода, но обладают тонким ароматом. Они больше используются в женских притираниях, чем в серьёзном лекарстве, поэтому осенью он сюда не наведывается. Хотя, скорее, этому мешают частые дожди, во время которых собирать травы невозможно. Они потом очень плохо хранятся. Как их не суши.

Сейчас, в начале лета, дожди, хоть и гораздо более сильные, но редкие и короткие. Травы высыхают быстро. Плюс ко всему, ночи гораздо светлее. А ведь некоторые травы собирают только по ночам. Каким-то даже требуются определённые фазы луны. Жаль только много не соберёшь. Здесь, на месте, их можно только подвергнуть стазису, до момента пока не сможешь обеспечить им правильную обработку. У источника заклинание держится практически самостоятельно, нужно слегка контролировать раз в день, а вот чем дальше отлетаешь, тем больше усилий оно съедает.

Это я знала. Стазис — очень энергоёмкая волшба. Особенно на живых объектах. В Ковене у меня выходило погрузить в стазис напарника по тренингу едва на минуту. И я была уже выжата чуть не досуха.

Здесь меня переполнял восторг от избытка силы. К хорошему быстро привыкаешь. Представляю в какую депрессию я провалюсь, когда вернусь к учёбе. Да и просто уберусь от Источника на достаточное расстояние. Я чувствовала себя крутым архимагом. Волшба давалась легче-лёгкого. Что меня в конце-концов и подвело. Расслабилась.

Найти развалины без Труми мы бы точно не смогли. Они давным-давно проросли лесом. Сначала нам попадались на глаза отдельные камни и, если бы плакальщик не сковырнул с них кусок моховой шубки, мы бы прошли мимо, не воспылав исследовательской страстью.

Но, когда отодранный кусок седовато-зелёного мха был отброшен в сторону, под ним оказался гладко отполированный камень. Глубоко-чёрный, с заманчиво поблёскивающими искорками под поверхностью. Стоило сменить угол зрения и они отсверкивали в толще камня то ярче, то слабее. Как маленькие звёздочки в небе.

Остров, на котором когда-то стоял храм, был почти в центре этого маленького архипелага, расположенного полумесяцем вокруг Ключей. И эта земля, и руины, в частности, скрывались в гораздо более густой чаще растительности, по сравнению с другими болотными островами. И по количеству, и по разнообразию видов.

Можно было предположить, что когда-то вокруг храма были сады. Или парк. Но прошло столько лет, что ничего не напоминало об окультуренности этих видов. Просто их было больше. Здесь росли и цветы, и кустарники, и деревья. Даже какие-то лианы.

Лами поражался как он мог пропустить такое великолепие. Ведь он не единыжды бывал на этом болоте. И его интересовали именно растения..

— Ты не мог увидеть его с высоты. Над островом морок, — Труми при лекаре говорил вслух, хрипловатым будто простуженным голоском.

Слов я не понимала, но продолжала воспринимать разговор ментально. Только бесило, что в моей голове и голос и интонации казались другими. Это путало. И раздражало. Но не заниматься же мне постоянным переводом. Или ему.

Мы с сидхе держались немножко принуждённо. Он видел, что нравится мне внешне. Не мог не видеть. А вот я совершенно не понимала его отношения ко мне. От ментального контакта он закрывался. Причём не сам. Явно при помощи какого-то артефакта. А мой небольшой жизненный опыт, особенно относительно чувств между мужчиной и женщиной, уверенности придать не мог. И я искала подмоги в том, чего обычно терпеть не могла. В обезличенности этикета.

Нет я не строила из себя принцессу-ледышку. Не включала аристократического чванства. Только предельная вежливость, за которой я пряталась от смущения.

А всё потому, что чем дальше, тем этот мужчина привлекал меня больше. Мне нравилось как он двигается. Мягкий кошачий шаг и вдруг непринуждённая сила в развороте, когда, церемонно помогая мне перебраться через какой-нибудь упавший ствол или россыпь камней, он легко, как пушинку, подхватывал меня и отпускал, едва мои ноги касались земли.

Он никогда не повышал голос и не призывал чуть что Саота. Чего не скажешь обо мне. Хотя при сидхе я сдерживалась, но что-то слишком часто, наедине со своими мыслями, поминала Темноликого. Не к добру. Тёмные боги легче откликаются на призывы смертных. Как-то так всегда случалось.

А, когда очередной камень, у подножия поросшего зеленью холма, отчищенный сидхе и плакальщиком, оказался ступнёй громадной статуи, я не выдержала и помянула Тёмного вслух.

Я не успела понять что происходит, когда мои ноги поехали вперёд и я плюхнулась на задницу, совершая кульбит и проваливаясь в гладкий наклонный жёлоб, по которому и покатилась благополучно, наверняка, в гости к призываемому всуе божеству.

Сориентировалась я привычно быстро. Всё таки, даже год в Ковене, с тренировками на реакцию и физическими нагрузками, связанными с боевыми, но не магическими спарингами, выработали инстинктивные ответные действия. Хотя в данный момент магией пренебрегать я совсем не собиралась. Тем более, что уже привыкла, что её тут море. Пас включающий левитацию, подготовленный заранее для охоты на болотистой местности, был моей собственной разработкой.

Что говорить, моя обособленность в Ковене оставляла достаточно свободного времени для углублённого изучения магии и даже кое-каких дозволенных экспериментов. Пока мои соученики, в положенные выходные, в ближайшем городке слонялись по лавочкам и увеселительным заведениям, отдыхали у реки, крутили романы, в общем делали всё то, к чему их толкала возрастная предрасположенность и относительная свобода, я проводила время в тишине библиотечных залов или лабораторных классах.

Преподаватели не препятствовали мне. Я не была проблемной ученицей и строго следовала правилам учебного заведения. Ещё до поступления отец предупредил меня, что, если я хочу учиться, а не сидеть до замужества за пяльцами, то вести в Ковене себя должна так, чтоб не нарушить королевского достоинства и правил чести. За пяльца мне не хотелось. Тем более там появилась персона более подходящая для этого занятия. Настоящая женщина. Королева. Но не моя мать.

Нет, я не была глупым ревнивым ребёнком и желала счастья отцу. Я понимала, что мамы нет, а он должен продолжать жить. А рождение наследника и вовсе может дать мне толику свободы. Правда побороться за неё мне всё равно придётся. Я должна буду доказать отцу, что я из себя представляю личность и могу, и хочу взять ответственность за свою жизнь в собственные руки.

В лабораторных классах разрешалось эксперементировать с заклинаниями не боевого характера. И я, зная свою цель, старалась подготовиться к возможным трудностям заранее. Понимая, как ограничивает двигательные возможности Трясина и будучи знакома с ранними хрониками, в которых, хоть и не подробно, но всё таки описывались бои с саламандрами, я понимала как пригодится мне скорость плетения заклинаний и в частности возможность мгновенно левитировать.

Боевые заклинания в сражениях с таким противником, неподвластным магии, имеют свои особенности. Вот то, например, что щит может оказаться не слишком эффективным против яда, нигде не указывалось. То ли те, кто на это напоролся, уже ничего не могли рассказать, то ли предоставляли потомкам возможность совершить свой собственный подвиг, исходя из их личных качеств. Как боевых, так и связанных с собственной соображалкой. В этом был резон. С точки зрения королевской наследницы, я понимала, что испытание должно показать готов ли наследник принять престол. Достойно ли он подготовлен как воин и насколько нестандартно он мыслит.

Думая об этом бредя за мужчинами, к коим я почему-то причисляла и Труми, я вздыхала. Не встреться я с малявкой, не найти бы мне бы саламандр. Не будь сидхе, некому было бы описывать мои подвиги. Может и не достойна я быть королевой. И лучше бы у отца родился мальчик. А я, если не за пяльца, то после окончания учёбы, смогу стать хотя бы хорошим магом. Всё таки способности изначального рода дают мне большие преимущества. Я буду очень разносторонним магом. И, может быть, мне удастся избавиться от королевского проклятья династического брака и найти настоящее чувство.

Но вся эта розовая белеберда вылетела из головы, стоило моей попе припечататься к жёлобу или, что тоже соответствует истине, всей моей мелкой тушке оказаться по макушку в мировой заднице. Я тут же активировала своё усовершенствованное заклинание левитации. Плевать на повышенный расход маны за ускорение, её ведь тут столько, что захлебнуться можно.

Помечтай, принцесска! Не с твоим королевским счастьем… Нет, я конечно знаю непреложный закон, что, если где-то чего-то много, то есть и место, где того самого нет совсем. Всё сущее на свете, даже если оно существует не только в физическом плане, всегда имеет больше одной стороны. Даже боги, со своим недостижимым совершенством и то бывают светлыми и тёмными.

Левитация не подействовала! И, прислушавшись к общим ощущениям в теле, я не ощутила ничего, кроме пустоты! Я так привыкла к присутствию магической энергии в теле, что получила совсем даже не лёгкий шок… Можно даже сказать, я запаниковала. А моё падение всё ускорялось. Так я костей не соберу, пожалуй. В детстве я каталась с горок, но не такого же размера. Утешало, что, похоже, двигаюсь я по спирали и угол, пожалуй, становится не таким уж крутым. Может скоро я определюсь со своим положением и использую противоположную точку организма для своего спасения?

Вы видели когда-нибудь место темнее, чем задница Тёмного бога? Вот я, похоже, вижу. Спросите почему в моих мыслях окопалось столько задниц? Наверное, потому, что свою я отбила напрочь. И вот, почёсывая этот самый орган, и постанывая от ощущений, я попыталась включить голову.

Магии я по-прежнему не ощущаю. Значит не смогу зажечь даже самый маленький огонёк. Но выход у меня есть. Кажется. Если это место выпивает силу не только из тела, но и из артефактов, мне каюк.

Когда я поняла, что мамин камень не обычная драгоценная безделушка, а магическая штучка, причём завязанная исключительно на меня, со скрытым для окружающих потенциалом, я триста тридцать три раза пожалела, что по глупости поспорила на такой залог.

Привычно подключив библиотечный покой, я позаимствовала в дорогу книжку, где все доступные сведенья о таких артефактах излагались без лишних подробностей. Одним из способов активации оказалось наличие у хозяина сильного эмоционального потрясения. Как раз в такой момент он и принял на себя часть моего негатива, выбросив его наружу с сильной вспышкой. Полагаю, иначе я могла натворить глупостей и побольше. Например, использовать против обидчиков какое-нибудь боевое заклинание, которые мы пока изучали только в теории и на практике ещё использовать не должны были. Под страхом отчисления. А при определённых последствиях и суда.