Кожа саламандры

Глава 22

Я увидела тёмный силуэт вигоня на фоне ночного неба. У его ног, привалившись спиной к стволу дерева, неподвижно сидел Лами. Голова свесилась вниз, упираясь в грудь подбородком, рука беспомощно лежала на траве.

— Что это? — внутренне охнула я, — он… умер? Неужели этот проклятый метаморф наткнулся на него у входа в подземелья и убил? Или это его люди?

Я испуганно оглянулась и губы мои задрожали. Вигонь не видел меня, но почувствовал моё присутствие и громче заклекотал. Лами вдруг вскинулся и торопливо вскочил на ноги. Я судорожно вздохнула и ком внутри отпустило, как будто разжалась рука, которая стискивала сердце до острой боли.

Прижавшись к дереву, которое нас разделяло, я повернула кольцо и шагнула навстречу сидхе. И упёрлась прямо в него. И пребольно стукнулась лбом в его подбородок. Только ему, видно, всё же досталось больше. Потому, что он охнул, и даже зубы клацнули так, что я это отчётливо услышала.

— Прости, — жалобно залепетала я.

— За что? — сморщившись от боли и, одновременно, пытаясь улыбнуться, спросил он.

— За всё, — покаянно сказала я и, обхватив его руками, изо всех сил прижалась щекой к груди.

Он неопределённо хмыкнул, обнял меня и задышал в волосы. Какое-то время мы оба, молча, вдыхали запах друг друга.

— Я думал ты не придёшь. Ждал, ждал, а потом незаметно уснул.

— А я сначала решила, что ты улетел, обиделся на меня… А потом нашла и… испугалась… думала тебя убили..

Кто? — с непониманием в голосе спросил Лами, — почему меня должны были убить?

— Ну, я шла к тебе… — и быстро, без лишних деталей, о которых вообще не знала как говорить, рассказала сидхе и о Гарибе, и о мачехе, и о Заре. А потом, поведав конец истории, без всякой логики перешла к началу и пересказала всё, что случилось с того момента, как мы расстались.

Сидхе, в принципе не слишком говорливый, слушать умел безупречно. Он не перебивал, не раздражался, когда я, увлекаясь, перескакивала с одной мысли на другую, только иногда, чувствуя мои эмоции, сжимал тихонько мою ладошку, поднося её к губам.

— Ну, что ж, — в конце концов, пожал плечами он, теперь нам не нужно искать доказательства заговора.

— Но, при мне они ничего о заговоре не говорили. То, что она обманывает отца, даже то, что собиралась родить от любовника, говорит только о том, что она слишком распущена… и то, по нашим понятиям. Но для метаморфа это почти нормально. Даже то, что нам дико и странно слышать — её планы по отношению к собственному ребёнку, для её расы не такая уж и дикость. Разве ты не слышал, какие ходят слухи о том, как они поступают с подростками, когда их вторая сущность приходит во время Тёмной луны?

— Я слышал только то, что они впадают в безумие и это может оставить отпечаток на их внешнем виде в период окостенения.

— И это так, но большинство таких несчастных, а многих из них можно с большей уверенностью назвать уродами, чем моего маленького братишку, так вот, говорят, что есть специальные Дома Услады, куда семьи таких продают за большие деньги. И не только среди метаморфов попадаются клиенты, падкие на всякие отклонения во внешнем виде. За таких даже платят больше.

Когда-то, года три-четыре назад, я слышала разговор между гвардейцами и наёмниками, которые патрулировали Приболотье на границе с нидлами. Мужчины, нанимались на год и не собирались всё это время обходиться без женщин. Сам знаешь, у метаморфов в каждом посёлке есть Дом Услад. Вот в одном из них они в такой уродский и попали.

Нет, на самом деле они не все страшные. Просто странные, необычные. Так, во всяком случае, разъясняли наёмники. Только они описать это, как следует на могли. Говорили, это надо видеть. И ощущения, видимо, тоже сильные. Я так поняла, что некоторых людей возбуждает ощущение запретного.

Выдав эту глубокомысленную фразу, которая мало вязалась с моей неопытностью в вопросах любви, я почувствовала сильное смущение. И покраснела до кончиков ушей.

Но Лами, или сделал вид, что моего смущения не заметил, или смутился сам, но эту тему обсуждать дальше не стал.

— Знаешь, Ли, поскольку Гарибом занялся ваш глава безопасности, скорее всего, что твой отец успел с ним переговорить. Если даже нет, и он трезвее твоего отца оценил сущность его жены, и просто подловил её на измене, то король всё равно об этом узнает. И к вопросам о неверности добавятся более серьёзные.

Пусть жена считает его благородным дураком, но, по моему мнению, благородство и глупость находятся совсем в разных категориях. Я не думаю, что король бросится к жене с разборками по поводу её шашней на стороне, когда речь идёт о попытке сломать, по крайней мере, одну колонну на которой держится крыша государства.

О том, что Гариб попал в руки Зара, твоей мачехе неизвестно. О том, что он вряд ли здесь один, тоже догадаться не трудно, даже если Зар не присутствовал при их… разговоре.

С трудом отыскав последнее определение, явно, чтоб не смущать меня, Лами, видимо, сбился с мысли.

— Я тоже молчать не стану, — набычилась я, — и расскажу отцу всё, что видела.

— Не стоит, Ли, — сидхе явно, не очень хотел опять вторгаться с нравоучениями в мои семейные разборки. Наша ссора тоже произошла на этой же почве. Но на этот раз я решила послушать его соображения. Всё таки он, как и отец, мужчина и гораздо старше меня.

— Почему? — коротко спросила я.

— Потому, что мужчине, сам факт того, что его жена принадлежала другому, причиняет немалую боль. А то, что свидетелем этого стал не просто кто-то, а дочь, для которой и так его второй брак, в какой-то мере, предательство по отношению к умершей матери… ну ты же понимаешь… Ты умная девочка… Как ему выслушивать это от тебя. Зар выпотрошит Гариба, как сосун саламандру. До капельки. Если я вообще что-то понимаю в людях этой профессии.

— Наверное, ты прав, — поразмыслив, согласилась я.

— А обо мне ты сказала отцу? — как-то неуверенно поинтересовался сидхе.

— Сказала, — потупилась я, с затаённым страхом ожидая, дальнейшего развития темы.

Он помялся, явно надеясь, что я продолжу. Но я молчала. И он не спросил. Гордый… Но я и вправду не знала что ему сказать. Я озвучила отцу все свои чувства и сомнения. Но он не торопился высказывать мне свои советы.

— Девочка, — только и сказал он, — тебе надо учиться, ваши отношения в самом начале, и время ещё может всё изменить. А, потом, ты всё знаешь о долге. Не возможно бороться за соблюдение законов, если сам отказываешься их исполнять. Пока что, я ещё молод, но боги могут изменить наши планы. Ты, со своей юной верой, что всё должно быть хорошо, дала мне надежду на возможность метаморфозы роста нидлов. И, может быть, наш мальчик и вправду вылечит себя сам. У двусущих, если он пошёл в мать, это становится видно очень быстро.

Я не стану тебе мешать. Даже если тебе придётся исполнить долг, то ты вправе узнать что такое любовь. В конце концов, надежда, что предсказание деда твоего сидхе о том, что кровь наших родов должна соединится, и это может касаться вас двоих, тоже не вполне беспочвенна. А пока, мне будет спокойнее, если он побережёт тебя. Пусть проводит до Ковена. А дальше время покажет.

Только вот богов в ваши отношения не вмешивай. У них свои резоны. Не проси у них о любви. Всё равно они в ней не властны. И к чужому счастью ревнивы.

Я понимаю почему отец говорил так. Он не простил маму ни её Гуангуну, ни богу хомо Езусу. Только разве Саот такой?

Наверное, я молчала слишком долго. И сидхе отстранился и сдержано сказал.

— Тебе надо поспать. Я буду здесь каждую ночь, как договорились. И обязательно буду присматривать, чтоб не было других гостей. Теперь я буду настороже. И днём поброжу по округе. Может кто-то заметил чужих людей.

— Вот этого не надо. Если за дело взялся Зар, да, наверняка, и Гюнтер будет в курсе, то скорее тебя в кругу чужих загребут, чем ты кого-то найдёшь. Неужели ты думаешь у главы безопасности для этого людей не хватит? Наоборот, найди тихий постоялый двор и отдыхай днём, не привлекая лишнего внимания. Возможно, люди жрецов Веледа и тебя ищут.

Если твоего брата убили за то, что он что-то узнал, как думаешь они воспримут то, что ты крутишься в окрестностях дворца? Даже не зная о том, что мы знакомы. По их понятиям, ты можешь хотеть отомстить за брата, нарушив их планы. Ведь вы встречались и говорили..

Лучшей помощью, от тебя, будет, доставить меня в Ковен невредимой. Когда я объявлю, что возвращаюсь на учёбу, кто-то во дворце может передать это людям Гариба. Ведь мачеха за ним не сама бегала. И не факт, что здесь только одна такая группа. Насколько я помню, Зар на любое задание готовил не меньше двух групп. Не зависимых и, часто, даже не знающих друг о друге. Так что, если из метаморфа о его людях сведенья вытрясут, то другие тоже могут быть. Помнишь ведь, целая сеть должна была формировать, выгодные жрецам, слухи.

Так что я назову дату отъезда, а сама вечером выйду к тебе и мы улетим на Витре. А Гюнтер и Зар вполне на морока засаду могут устроить. Отец менталист, Зар тоже. Что им стоит создать достоверный фантом принцессы Лииры и направить её с отрядом в Ковен? Они будут готовы к нападению. И таких, как солдаты Гюнтера и разведчики-тени Зара, голыми руками не взять. Они хорошо пощипают заговорщиков, и только рады будут выманить их на ментальную приманку.

Лами проводил меня до самого выхода из подземелья. Его нежный прощальный поцелуй успокоил меня и от боли нашей размолвки ничего не осталось.

— Побереги себя, — шепнула я, убегая.