Кожа саламандры

Глава 17

Я ушла к себе рано. Сразу после того, как Магдариель, позвав с собой внука, отправился в мастерскую.

— Теперь, — заявил он, — у меня есть всё для того, чтоб начать работу над доспехом. И чудесно, что Лами сможет мне помочь. Вместе мы справимся быстрее.

Перед самым домом, возвращаясь из леса, я попросила сидхе познакомить меня с с его сестрой. Мне было интересно, кто она, та, что должна была стать моей мачехой, по справедливому выбору Веледа.

Предсказание Магдариеля было неясным. И, в свете того, что мне очень нравился Лами, мне хотелось понимать справедливое завершение пророчества немного иначе, чем рассчитывали дед и внук после его оглашения. Ведь там говорилось только о том, что кровь наших семей объединится.

Как бы не добилась своего положения мачеха, но они с отцом уже семья. И братик вот-вот родится. Так может предсказано было то, что нам с Лами суждено соединить кровь наших семей? И этим восстановить справедливость в глазах Веледа.

А сестра сидхе, судя по его словам, ещё совсем молода, а для их расы тем более. Не факт, что для неё так уж важно было сделаться королевой. И была бы она счастлива с папой? Но узнать её мне всё равно хотелось. А что, если она станет моей родственницей через Лами? Вот родится брат, как предупреждало пророчество, он и станет наследным принцем, а я смогу выбрать в любимые его — моего сидхе. Того, кого, кажется, уже начинаю любить. И привыкаю называть своим.

— Ведь это так бывает? Моё тело его не отвергает. Его поцелуи волнуют меня. Он заботлив, нежен, защищает меня. И очень, очень красив. И, кажется, тоже любит. Нужно ли что-то ещё, чтоб быть счастливой с этим мужчиной?

Интересно, — вдруг подумала я, — он признался деду, что открыл мне правду? Я понимаю, что дед заменил ему родителей, но всё же, он слишком сильно зависит от его мнения. Я ведь тоже люблю папу. Но позволить ему управлять своей жизнью не могу. Конечно, если всё повернётся так, что династический брак станет неизбежным, то только судьба всего государства сможет заставить меня выполнить долг. Но не отец. Хотя я и в этом случае ещё поборюсь.

Вон, жрецы Артефакта обманули Веледа и подсунули папе другую невесту. Если, конечно, сидхе правы, и всё это не цепочка ошибок и случайностей. Но они поженились. И ничего не случилось. Так может пора изменить эту глупую традицию?

Наступила ночь. А в мастерской всё ещё шла работа. Я видела искривлённый четырёхугольник света на земле, глядя из своего окошка наверху. Плотно поужинавший Труми, снова крепко спал. Ужин я готовила сама. И отнесла мужчинам поесть в мастерскую.

Меня туда не пригласили. Что ж, каждый мастер имеет право на профессиональные секреты. Я не возразила. Хотя Лами и бросал на меня виноватые взгляды. Наверное, ему хотелось, чтоб суровый старик был ко мне помягче. Что сказать. От него это тоже зависит. Интересно, он хотя бы защищает меня перед старым ворчуном? И я, смущённо улыбаясь, закусила губу и повертела на пальце колечко.

Ещё несколько минут, и я, крадучись, подбиралась к, интересующему меня, помещению. Тишина, стоящая в доме, давала возможность свободно слышать все звуки, исходящие из самой большой комнаты в доме. Она располагалась в левом крыле и далеко выступала за надстройку второго этажа.

Когда я приносила туда ужин, то разглядела в ней несколько больших ёмкостей из тёмного камня. Видно, в них замачивают кожи в разных растворах. Конечно, далеко не все из них требуют такой специфической обработки, как кожа саламандры. Но и обычному кожаному доспеху нужна немалая обработка.

Там и дубление, и пропитка желатином, и склейка в несколько слоёв. Всё это от простого оружия. А уж поверху магия, от зачарованного. Вообще, правильно намагиченный кожаный доспех, лучше всего защищает от нежити. Может только сказочный мифрил лучше. Только мне такие доспехи не попадались. А в обычных железках намаешься.

Притаившись за пузатым комодом, в котором вряд ли хранились какие-то вещи, ведь, нечего им делать у дверей мастерской, я навострила ушки. Кажется, я снова начинаю привыкать к подслушиванию.

— Лей, — услышала я, — так, чтоб покрыло всю кожу целиком.

Что-то полилось, потом звякнуло.

— Это последняя промывка и заливаем состав на сутки. Погоди, пусть полежит чуток, потом я помешаю и сольём, — командовал Магдариель.

Слушать пока было малоинтересно. Я вздохнула. Мне было стыдно за своё любопытство. Какое-то время раздавалось тихое хлюпанье и никаких разговоров. Я уже собралась вернуться в спальню. Наверное, они уже успели поговорить обо всём. И тут я услышала как отодвинулся стул и раздалось кряхтение старого мастера. Потом послышался голос Лами.

— Посиди, дед, ты устал за сегодня. Полдня провозились. Не думал, что эта проклятая кожа требует столько работы.

— Когда я делал доспех для её отца, ты был слишком мал, чтоб мне помогать.

— Ты делал доспех для её отца? И знал его лично? А почему ты мне ничего не сказал?

— А что это меняет? Я и тогда был лучшим мастером среди северного клана. Тогда он был молоденьким, чуть старше, чем она сейчас. И ещё не женат. Был весь поглощён своей “великой целью”.. Наивный, как все юные.

— Как жалко, что я таким своего папу не знала, — пронеслось в моей голове.

— Красавчик был, наверное, и сейчас не хуже. Может и лучше. Из птенца стал мужчиной. Лантаниель бы понравился точно. И королевой наша девочка была бы хорошей. Вот только Жрецы Артефакта отобрали у неё этот шанс. И мальчика нашего забрали. Ему бы ещё жить и жить. Всегда был против его выбора. Этот Тёмный бог, мог бы защитить своего жреца. Так уж он в него верил..

— Дед, я же говорил тебе что думаю. Нынешние жрецы Саота не имеют никакой связи с ним. Одна болтовня без понятия. В тех местах, где мы обнаружили родники, места силы богов. Там, мне кажется, и вправду человек может достучаться до них со своими проблемами. Только решать их, я думаю, он всё равно должен сам. Если ты посвящаешь себя богу, это значит только то, что ты поддерживаешь его виденье мира. И он даст тебе поддержку сам, без всяких просьб, если твоих сил не достаточно для того, чтоб воплотить в жизнь его планы.

Боги знают о мире больше, чем мы. Потому и не стоит роптать, если нам не всегда понятны выкрутасы наших судеб.

— Знаешь, Лами, твоя девчонка скорее поспорит с богом, чем ты. Может поэтому он ей благоволит. Уж больно старческое какое-то у тебя смирение. А вот захочет он у тебя её отобрать, для исполнения каких-то своих планов… Тоже роптать не станешь?

— Не трави душу, дед. Когда я вижу это кольцо на её руке, у меня сердце переворачивается. Я хотел бы, чтоб там было моё.

— Ревнуешь? К богу? — насмешливо спросил Магдариель.

— Может и ревную. А ещё боюсь, что те, кто провернул эту идею с подменой воли Веледа, слишком рвётся к власти, чтоб моя девочка могла чувствовать себя в безопасности.

— Я, его девочка, — в моей душе шевельнулась тёплая волна.

— Ну, пока-то они добились своего. Протолкнули свою девку поближе к власти. Теперь ждут появления наследника. Появись он и дело сделано. Отец её ещё молод, вполне сможет, под чутким влиянием жёнушки, дождаться передачи власти сыну. Без скандалов и потрясений. А женщина, если она не глупа, всегда от мужика своего добьётся. На то она и шея, чтоб голову вертеть.

А не управится, так не только твой брат заболеть может. И станет доченька главного жреца регентшей при наследнике. Только это большую бурю спровоцировать может. Если принцесса Лиира в политику не суётся, то это не значит, что её не станет толкать на трон, в случае безвременной смерти короля, какая-нибудь из политических групп, стоявших за ним. За королевой маячат жрецы и, что-то мне говорит, что и она сейчас не бездействует во дворце. Наверняка вербует сторонников. Но, до рождения принца, я не жду от заговорщиков никаких действий. Ничего твоей Лиире не угрожает, пока всё идёт по их планам.

— Просто боюсь не уберечь её. Они ведь, наверняка, следили за ней и в Ковене. И мальчишка сидхе, если и действовал не по своей воле, то послужил слепым орудием для кого-то другого, кто хотел подпортить репутацию принцессы. Я думаю они потеряли её, когда она так неожиданно сбежала в ту ночь после бала. И не успели связаться с кем-нибудь, кто мог бы проследить куда она направилась.

Хотя своими насмешками и подначками её умело направляли на этот необдуманный поход в Трясину. Их планы, вполне возможно, предполагали, что она сама благополучно отправится к богам. Считали её слишком неопытным воином. И магом.

Только, видно, их шпионы, её соученички, слишком любили поспать. А она ещё до зари ежедневно тренировалась на плацу. И изучала магию, пока они шлялись с метаморфами по кабакам.

Вот тут краска стыда прилила к моим щекам. Я вспомнила и кабак, и собственную встречу с метаморфом, а так же то, что постыдно расслабилась рядом с Лами. Ударилась в недоступную прежде романтику и забросила ежедневные тренировки. Так нравилось чувствовать себя чьей-то девочкой… Нет, это как раз надо исправить.

Отец учил меня всем тонкостям боя на мечах. Он говорил, что, хотя у меня, элементарно, не хватит мышечной силы противостоять прямому удару меча против мужчины-воина, но знание техники и мои природные женские качества — гибкость, ловкость, быстрота реакции не только тела, но и мозга, помогут мне предугадать направление ударов, уходить от них и вовремя определять момент, когда мой собственный удар достигнет цели.

Человек существо хрупкое, против железа. И нужно совсем немного, чтоб лишить его жизни. Особенно, если это не маг, а простой воин, а у тебя есть ещё и несколько ускоренных плетений, всегда висящих в заготовке на кончиках пальцев. Вот с нежитью сражаться хитрости побольше. Хотя, если в Ковене не чепухой заниматься, а повадки всяких тварей изучать, так чтоб знания от зубов отскакивали, так и простыми средствами, без всякой магии, порой, справиться можно.

Этому, кстати, я и стала свидетельницей, когда мы с Лами наткнулись на мияги. Он, видно, предполагал с чем мы можем встретиться в пещере. И подготовился заранее. Сунься я туда одна, трудно угадать как завершилось бы это приключение. Хотя что-то о куколках я читала сама, в Ковене мы ещё этого не проходили. Но, на практике, это зрелище настолько неожиданно отвратительное, что незнающего человека могло ввести в ступор.

И ещё, хоть мы и не обсуждали этого с Лами, я, как хороший менталист, подспудно почувствовала гипнотическое воздействие от того гула и мерного покачивания, готового разорваться кокона. Видно, мияги, таким образом, по возможности, отвлекают или, возможно, даже завораживают и обездвиживают жертву, которая послужит первой добычей для вылупившихся личинок.

Тут ведь происходит ещё одна нетипичная вещь. Пожирая плоть кокона, куколки бестелесной нежити обретают физическое тело и превращаются в нелюдь. Пусть не слишком умную, но зачатки разума в них присутствуют.

Задумавшись об этом, я чуть не пропустила момент, когда Лами, который, очевидно, не прерывая разговора, продолжал манипуляции с кожей, пока дед отдыхал и контролировал процесс, закончил этот этап обработки. И, вздохнув, тоже довольно устало, предложил деду закончить на сегодня. Не знаю от чего он устал, от работы или от волнения за мою шкурку, но засобирались они быстро, и я едва успела оставить свой укромный уголок.