Кожа саламандры

Глава 29

Я топала к месту встречи с сидхе и отчаянно трусила. Мне не страшно было бы сразиться ещё с одной саламандрой или с целым десятком наёмных убийц, но… вдруг Лами не понравится папе… Или, хуже того, согласится с ним, что он должен будет когда-нибудь отступить и своими руками отдать меня избраннику Веледа. Вот возьмёт и произнесёт это вслух.

Когда я увидела его, тенью сидящего на той же полянке, под деревом, у меня внутри уже всё заледенело от страха. И, наверное, это видно было, даже при неясном свете луны, если он сразу забеспокоился.

— Что с тобой? — схватил меня за плечи и повернул моё лицо к свету просто впиваясь в него озабоченным взглядом.

Мне очень не хотелось озвучивать свои страхи, но я была уже в том состоянии, когда голова не просто не работала, а действовал только язык. И то на одних инстинктах.

— Да, так, — ляпнула я первое, что пришло в голову, — там, с одним убийцей разобралась.

Лами побледнел.

— Ты в порядке? Он тебе что-то сделал? — и сидхе начал вертеть и осматривать мою тушку, как будто собрался выставить на торги в Дом Услад. Нервно ощупал спину, руки, и даже опустился на колени и быстро провёл ладонями по ногам.

— Лекарь, — подумала я, помимо воли, растягивая губы в дурацкой счастливой улыбке, — беспокоится. Но по ногам, от осторожных касаний его рук, уже пробежала лёгкая волна дрожи. Как будто миллион иголочек по всему телу. А он почувствовал, сразу, как, если бы его руки были продолжением моего тела и эти же иголочки переметнулись к нему и ладони застыли в самом чувствительном месте.

Он замер прямо в верхней части бедра, у самого паха, и, как только ощутил реакцию моего тела, прикосновение моментально стало иным. Его пальцы чуть дрогнули. Судорожно сжались. А я, ойкнула и уронила руки ему на плечи и тоже вцепилась изо всей силы, чувствуя как предательская слабость разливается в икрах и ноги отказываются держать. Он поднял голову, а я закрыла глаза, не в силах смотреть как затуманивается его взгляд. Он ткнулся головой мне в низ живота и потёрся лбом.

Мне показалось, что его пальцы обжигают меня через тоненькие шёлковые шаровары, которые я надела вместо платья, когда отправилась на встречу. Мы с папой проговорили весь вечер, пререкаясь, по поводу того, что я должна и чего не должна делать. И поэтому, когда я собралась бежать в подвалы дворца, думать на что сменить моё узкое платье и сапоги на высоких каблуках было уже некогда.

Я схватила тоненькие лиловые брючки с завязочками на щиколотках и густо фиолетовую тунику чуть выше колен, с золотой и чёрной вышивкой по низу и вскочила в лёгкие балеточки на плоской подошве. Чтоб совсем не замёрзнуть, ветер стал даже, кажется, сильнее, схватила коротенькую жилетку из меха клама. К руке тут же прилипли длинные шелковистые волоски, которые тянутся к живому телу, как будто его внутренняя энергия притягивает их. И, наверное, это так и есть. Потому, что у магов тяга наиболее заметна. Чёрный мех мгновенно обволакивает и прижимается к шее, там где заканчивается ворот туники, и мягко льнёт, согревая.

Этот странный момент, когда Лами вжался лбом в мой живот, стараясь, то ли выдавить из головы все мысли сразу, то ли задохнувшись от ощущений, волной хлынувших по телу, казалось, длился и длился. Потом рука его чуть шевельнулась на внутренней поверхности бедра и почти не сдвигаясь с места подарила такую робкую, но чувственную ласку, что всё тело свела судорога. Это было почти больно. Но так сладко больно, что мои ноги непроизвольно сжались. Тыльная сторона его ладони оказалась отделена почти эфемерно тонкой преградой от… Ещё никогда соприкосновение не было таким интимным.

Нет, мы, конечно, целовались до этого. И он гладил мои волосы, шею, спину, но его руки целомудренно останавливались и не опускались ниже. Если он касался моего бедра, то я чувствовала себя вазой из горного хрусталя, которую цверги так исчертили узорами, что в выемках осталась только тоненькая прозрачная корочка, толщиной как у первого льда на поверхности лужицы. А к груди он не дотронулся ни разу.

Я не сразу поняла, что мы застонали оба разом, как будто спели самую естественную в мире терцию мужчины и женщины, поглощённых желанием, которое не хочется ограничивать ничем. Чувство было таким оглушающим, что я начала оседать, теряя сознание.

Когда я пришла в себя, Лами по прежнему стоял на коленях и, придерживая мне голову, смачивал мои губы терпким и очень горько пахнущим настоем.

— Что это было? — более дурацкого вопроса я задать не могла, но сидхе ответил мне почти спокойно.

— Извини, Ли, я эмпат, сильный эмпат, ты же знаешь. А после Источника… если я теряю контроль над своими чувствами..

— Получается ядро вместо пули, — хихикнула я, — плавали, знаем..

Лами хмуро и удивлённо посмотрел на меня. Не как любимый, как строгий доктор. Отчего я захихикала ещё неистовее. Это уже походило на небольшую истерику. Просто испытанные ощущения были такими сильными, что опадали они с меня сейчас, как окалина с остывающего металла.

Лами ещё больше нахмурился, даже, кажется, чуть обиженно.

— Ничего, любимый, — чуть застенчиво, впервые я выговорила это слово, — я в порядке. Папа хотел увидеть тебя.

Если бы это было возможно, я бы сказала, что сидхе посерьёзнел ещё больше, только слегка вздрогнув на моём ласковом обращении. И помог мне подняться.

— А что с этим убийцей, где он… на тебя напал?

— Мне показалось, или сидхе и вправду сначала хотел спросить что-то другое? Прозвучало так, вроде Лами интересовался осталось ли хоть пару кожаных ошмётков от нападавшего? Как-то мало льстит моей женской половинке… Может почувствовал своей эмпатской чуйкой и изменил вопрос, пока самого на тряпочки не нарвали? Или это мой предыдущий образ опять через розовую канитель проковыривается?

Я сделала вид ученицы, с трудом вспоминающей урок, который пробежала одним глазом на переменке.

— Где напал?.. Да там где-то… во дворце… Я его стазисом уколыбелила и Зару подарила. Ленточки перевязать не было, так я его ремнём… без бантика совсем..

Ну и нежно надула губки. Серьёзность сползла с Лами после того, как я скромно добавила.

— А надо было тебе подарить?

— Боюсь я с ним обошёлся бы более жестоко, — с некоторым избытком страсти в голосе, пошутил сидхе.

— Неужели пытал бы? — веселилась я.

— Всенепременно, — легко согласился сидхе, может не будем заставлять ждать короля? Неудобно как-то. Витре, осмотрись пока тут.

Вигонь послушно отошёл и взмахнул крыльями. А мы пошли во дворец. Держась за руки так крепко, как будто боялись отпустить друг друга даже на минуту.

Пока мы шли, я думала что нам обоим, оказывается, надо укрощать полученную силу, сдерживая её, соответственно необходимости.

— Ядро и пуля, — снова сравнила я мысленно, — конечно для того, чтоб развалить стену крепости нужна катапульта с её здоровенными каменными ядрами. Швырять такие магией, под силу, разве что, архимагам. А, когда тебе нужно успокоить каменную горгулью, то, если ты ни разу не маг, то угадать зверюгу между глаз можно и из пращи, зачарованной покупной пулей. На таких юморные цверги ставят руну, дословно означающую, “лови меня.” Маги же могут создавать снаряды из огня, льда и камня. В зависимости от профилирующей стихии.

Только, на кой же швыряться каменюкой размером с голову в надоедливую муху. И, если Лами надумает отпустить свои эмоции, когда между нами возникнет ещё большая близость, то, пожалуй, никакой наёмный убийца не понадобится. Я сама, добровольно, умру от избытка чувств. Продолжая мысль, поняла, что сказала не “если возникнет”, а “когда возникнет”. Значит сама уже не сомневаюсь, что это обязательно случится? Значит я этого хочу?

Мне всегда было страшно от мысли про близость с мужчиной. Наверное, больше потому, что всегда слышала только о выборе Веледа, вкупе с разговорами о моём будущем муже. Обычно девушку пугает даже первая близость с любимым мужчиной. А меня должна была ждать вся жизнь, где из ночи в ночь, я буду ломать себя, подчиняясь нелюбимому.

Может, поэтому мои предки женского пола не стремились получить титул “наследных”. Тогда, по крайней мере, выбор Веледа был желателен, но не обязателен. Можно было отказаться. Поиграть со временем. Может появится в списке кто-то чуть моложе или старше, которого боги лишили избранницы так или иначе. А можно и вообще выбрать жизнь свободного мага. Только королевский престол загонял в самые жёсткие рамки. Но я женщина и не знаю, может у мужчины с этим проще. Он может не любить, но хотеть женщину? Может, если нелюбимую берёшь ты, это меньше напоминает изнасилование.?

Заговор жрецов… Если бы он не был направлен на интриги, насилие, мне бы, может, и хотелось, чтоб выбор Веледа перестал играть такую роль в жизни глав изначальных родов. Жаль только, что рождение братика с такими явными отклонениями, если, конечно, сущность метаморфа не переборет врождённые недостатки, свидетельствует о том, что колония ещё не достигла критического пика населения. Тогда случайный выбор пар, по велению чувств, а не по совместимости организмов, позволит природе самой искать наилучшие сочетания между физикой и магическими способностями.

— О чём ты так задумалась? Ты молчишь всё время, пока мы идём к твоему отцу и, честно говоря, меня это тревожит, — высказал свои сомнения Лами.

Наверное, его тоже беспокоят те же мысли, что и меня. Как могла, может немного сбивчиво, я объяснила ему о чём размышляла.

— А знаешь, о чём думал я, пока дожидался тебя? Я ведь не остался на постоялом дворе, а тоже ходил на площадь. Ты же не сомневалась, что я не пропущу ни одного события, которое так или иначе касается тебя? Всё, что ты говорила о народе саламандр, я, в общем, слышал от тебя и раньше, но в связи с заговором и с моими надеждами на наше общее счастье…

Он замолчал и посмотрел на меня. Я видела, он ждёт что я скажу и о своих надеждах. И я сказала.

— Надежды могут остаться только надеждами, если у нас не получится изменить существующее положение. Но, если бы я не хотела изменить его законным путём, то молилась бы на этот заговор.

— Вот и я думал о том же. Когда ты вспомнила о том, как боги дали магию первым представителям изначальных семей, чтоб помочь им выжить на этой земле, я подумал, что может быть Саот не случайно дал нам увидеть историю своих детей и детей Мундру. И подарки обоих богов не случайны. Может быть и вправду, нам дано вместе освободить от наказания племя саламандр. Они дети Чесмена. Их магия естественная и родная для этой земли. Может быть боги хотят смешать наши народы?

Долг для правителя важен. Но человек, стоящий у власти, тоже должен иметь право на чувства. Иметь право быть счастливым. А испытания, для достойных управлять государством, всегда можно найти. И законы Веледа не единственные, которые нужно соблюдать и поддерживать властителю, чтоб жизнь его народа не прекратилась, как у наших предшественников на Чесмене.

Люди прекрасно умеют сами сеять, строить и создавать нужные вещи. Для этого им не нужен король. Владыка нужен для того, чтоб соблюдать законы, которые помогут выжить рядом слабым и сильным. Люди становятся народом, когда перестаёт действовать “закон дубины”. Считать, что все станут равными в возможностях и талантах — бред. Но людей делает людьми чувство альтруизма. Ты хочешь, чтоб твои любимые могли жить без страха, что тот, кто сильнее придёт и отберёт их жизнь, честь, имущество. Так что у правителя всегда будет достойная цель, к которой ему можно стремиться.