Кожа саламандры

Глава 27

Конечно, я не ждала, что толпа на площади будет скандировать “Слава принцессе!”. Но и того, что расходиться люди будут в почти полной тишине, тоже. А лица у всех были задумчивыми. А потом поняла ещё одно, над площадью висит ментальный щит. Нет, никакого принуждения, просто лёгкий нормализатор эмоций. Такая себе ложка успокоительного отвара для каждого.

— Это кто так мило работает? — присмотрелась я.

Оказалось всё ожидаемо. Зар и его люди. Отец не участвовал. И вообще, его аура… сама требовала… лечения, что ли. Он выглядел настолько уставшим, постаревшим. И, кажется, отдохнуть ему не дадут.

— Мы требуем проведения совета, — заявил Зигот Вар с каменным лицом.

— Интересно, насколько серьёзно глава совета отнёсся к моему демаршу? Если сейчас настоит на моём присутствии, значит да. А если..

— Совет только в утверждённом составе, — высокомерно добавил он, глянув в мою сторону.

— Дурак, зашоренный и недальновидный, — спокойно подумала я, — как же глупо выглядит высокомерие лорда, перед членом королевской семьи. Пусть я официально не называюсь титулом наследной принцессы. Но, неужели он и сейчас уверен в том, что его хамоватый громила сынок, Сенот Вар, мой главный обидчик в Ковене, имеет больше прав на королевский престол, чем я? Я — дочь короля, добывшая доспех из кожи саламандры.

Или отец вообще ничего ещё не сказал членам совета и они решили, что слова наёмников просто заготовка Зара? Или слепая вера простых вояк в распущенные людьми безопасника слухи? Может он думает, что таким образом отец и Зар пытаются уменьшить вред нанесённый рождением недееспособного наследника? Так хочется верить в мою полную никчемность?

А, если я предоставлю доспех? Кто, по его мнению, сбегал добыть его для меня? Или его сын собирался попробовать свои силы? На что-то подобное он намекал. Тогда я, пожалуй, попробую этого гада зауважать. Хоть и крови он мне попортил немало. Он ведь как раз выпускник. Если у их семьи были какие-то притязания, то после нашего пари и моего исчезновения из Ковена, самое время попробовать. Вместо выпускного экзамена. Ему-то земель добывать не надо. Своих хватает. Зачем ему дальний пограничный надел, который придётся брать на себя и оберегать от нечисти? Он вполне может оставаться наследником собственный аллод.

Претензии же на трон куда как заманчивее. И до Трясины он вполне мог взять с собой мага-экзаменатора. И свидетель, и страховка. Вмешиваться маг не будет, а вытащить и подлечить — пожалуй. И условия не будут нарушены. Всё честно. Ведь мне в лечении тоже Лами помог.

— Эх! Жалко, что меня на совет не пригласили. Всё как в детстве, — и я опять почувствовала себя маленькой.

И тут же мысленно, чуть и в самом деле не проделав этого реально, шлёпнула себя ладошкой по лбу.

— Как в детстве… конечно же… только в детстве меня ваши советы не интересовали. А сейчас я могу поприсутствовать среди вас, господа лорды, инкогнито. За мозаикой в зале совета. Что там у нас? А, ну, да! Семь Предтеч. Входа в зал Совета оттуда нет, но наблюдать можно запросто.

И вдруг у меня появилось интересное сомнение. Я ведь, в сам зал Совета одна не ходила ни разу. Только с отцом. Ну и на некоторых тайных мероприятиях бывала. Где большого официоза не требуется. Скорее избранный круг. Он небольшой, для приёмов не годится. И панно я там исследовала только со стороны тайных ходов. А из самого зала никогда. А вдруг там проход тоже имеется. Только односторонний. И в парадной столовой тоже не стала искать. Почему-то решила, что если те два двусторонние, то и в этих, если нет выхода, то и входа не будет.

— Зря, зря! — попеняла я себе, — это дело надо исправить. Это я тогда маленькая была, а позже-то почему не подумала? Привычка сработала.

Тем временем, глянув как отец, пожав плечами вздохнул, я решила хлопот ему не добавлять. Побыть для разнообразия, послушной девочкой. Ведь, намного (накажи Саот их чванливые лордские светлости истинными лицами) приятнее подслушивать из-за панно, чем стоять перед советом и оправдываться, как дитя.

— О! — между прочим, подумала я, — как уместно придумалось новое поминание Саота! Если я уж так привыкла ляпать его имя где надо и не надо, то таким обращением, по крайней мере, любимого бога не обижу.

— И с каких пор ты величаешь любимым не своего сидхе? — раздалось очередное ехидное хихиканье.

Я совсем выпустила из головы, своего тихушника Труми. А он, хоть и сидел мягкой игрушкой на руке, и помалкивал, из моей головы и не убирался. И то, что я его “выпустила”, совсем не значило, что он ушёл.

— Я не в том смысле, — почему-то поспешно завозражала я, а паразит опять захихикал, — вот оставлю тебя в спальне и не возьму с собой подслушивать!

Такая угроза заставила плакальщика заткнуться. На время. Пока я сухо раскланялась с членами совета и, мазнув взглядом по усталому лицу короля, не отправилась в сторону своих покоев. Правда, как только я скрылась из виду отцовской свиты, мгновенно переменила направление и быстрым шагом рванула к своему тайному ходу. Лицо при этом я сделала отстранённым и задумчивым. Чтоб никто из служанок, не имевших возможности, по занятости, улизнуть на площадь, не обратился, с привычной моему обычному поведению, вольностью, чтоб узнать последние новости.

Мой новый облик — вся в чёрном я, тоже не сильно способствовал прежнему панибратсву. Труми тоже сидел милёночком, внимательно подмечая дорогу и страшно расстроился, когда понял, что без, недоступной ему, левитации, ход не откроет.

— Ничего, во дворце менталистов не так много. Отец, Зар, да его люди. И то не все. Обойдёшься мороками, если подслушать без меня надумаешься. Прикинешься, вон, вазочкой от южных сидхе, например, — и я кивнула на напольную вазу с золотой и ярко-синей смальтой.

Из таких же кусочков разноцветной смальты была составлена и мозаика панно. Мы с плакальщиком быстро оказались в тёмном проходе и направились, теперь уже совсем бегом, к залу Совета. Я ничего не хотела упустить. Но, когда мы добрались до места, первые претензии уже были высказаны.

— Моя дочь прибыла только вчера днём. И доложила мне во всех подробностях, что ей было известно. Мы собирались в ближайшие дни собрать совет. Но были кое-какие важные сведенья, по которым нам хотелось иметь больше достоверной информации. Но, уже вчера вечером, случились известные вам события. Зар, которому, как главе безопасности я и дал все данные и поставил задачу, усилил меры безопасности, в результате чего и был обнаружен лазутчик.

Отец вздохнул. Я понимала, что вряд ли он собирается говорить на совете об измене королевы. Он не только мужчина, но и король. Мужчине мстить за измену женщине низко, королю — мелко. Выставлять же её напоказ, мужчине больно, королю — стыдно. Но королева изменила не только мужчине, но и королю. Вот эта, вторая измена, участие в заговоре, должна быть доказана и наказана.

— Моя служба охраны дала сбой, — вмешался Зар, — именно мой человек, который присутствовал при первом допросе, оказался предателем. И, если доказательства против королевы частичны, то его вина полностью доказана.

— Что вы называете неоспоримыми доказательствами? — подался вперёд Зигот Вар.

— Мы заметили признаки привязки почти сразу. Хотели использовать для обнаружения амулета-якоря Око Богов и послали за артефактом Нокия. Точных возможностей Ока он не знал. Мог предположить, что допрос закончится разоблачением. И бежал. Вместе с ним пропали и артефакт, и королева. Око не стоило такого риска. Несмотря на громкое название, это всего лишь способ отыскать следы чёрной магии. Так что потеря невелика и восстанавливаема. А вот с королевой не всё так ясно.

— Что же тут непонятного, бежишь — значит виновен? — безапелляционно заявил один из недавно избранных членов совета — молодой лорд Кеннет, очень сильный и талантливый артефактор. Отец считал, что у него большое будущее и держать такого человека при дворе очень выгодно и дальновидно. Поэтому он и получил место в совете, хотя был ещё слишком неопытен и порывист. Я почти не знала его. Ковен он закончил несколько лет назад. А по возрасту я для него была ещё совсем ребёнком и не представляла интереса. Можно будет спросить о нём Лами. Кажется они учились примерно в одно время.

Зигот Вар, более опытный придворный, уделял мне гораздо больше внимания. И я уверена, что его сын знал мои самые болезненные точки, в которые он и тыкал чем придётся, именно с подачи папеньки. И, что странно, он как раз молчал, не торопясь обвинять королеву.

Лорду Кеннету ответил Зар.

— Королева могла быть похищена. Могла находится под такой же привязкой, как погибший лазутчик.

— И всё это, — наконец высказался Вар, — приводит нас к тому, что есть кто-то, эти привязки осуществивший. То есть признаки скрытых намерений, направленных против королевской семьи?

За этой осторожной формулировкой можно было равно обнаружить и лояльную заинтересованность члена совета и желание противника узнать сколько известно о заговоре.

— У нас есть определённые сведенья, которые мы хотели бы сначала подтвердить. Как я уже и сообщал совету. Это вы поспешили потребовать срочного сбора, — раздражённо ответил отец, поэтому я хочу услышать по пунктам, что конкретно заставило вас это сделать. Подтверждённую информацию я вам сообщу. Остальное, простите, позднее. Чем серьёзнее угроза, тем большей проверки требует.

— Ваша дочь, — впервые сорвался Вар, — и я переглянулась с Труми.

— Что его так злит? Неужели мои подозрения так близки к правде? Может с Сенотом что-то случилось и папенька вне себя от волнения за наследника?

— Так… что с моей дочерью не так?

— Она распускает по кабакам глупые слухи о том, что, якобы, добыла кожу саламандры.

— Вы ведёте себя недостойно, — резко вмешался Гюнтер, — принцесса никаких слухов не распускала. Я сам присутствовал при упомянутом вами происшествии. И принцесса вела себя достаточно достойно, чтоб заслужить уважение наёмных воинов, согласных хоть сейчас стать её соратниками в любом походе. Это говорит только в её пользу. И кожу она добыла совсем не “якобы”.

— Более того, — вмешался отец, — она сделала доспех у того же мастера, который делал его и для меня. И рекомендацию к нему получила от человека, которому тот доверял. Вы все знаете правила. Кожу саламандры в обработку не возьмёт ни один мастер, если не будет уверен, что делает доспех для добывшего её. И, если подумать для чего добывают доспех, то смешно предполагать, что с маткой саламандры решится сразиться тот, кто посылал наёмника против детёныша. Ведь вы на это пытаетесь так глупо намекать лорд Вар? Если вы заявляете, что у моей дочери нет чести, то я лично готов принять от вас вызов.

— Не смей! — остановил меня Труми и неожиданно укусил за руку своими острыми зубками.

Я опешила. Укус был не столько болезненным, сколько неожиданным. Я воспринимала Труми скорее, как человека, чем как зверушку. Поэтому впала в ступор.

— Ты с ума сошёл? — зашипела я на него.

— Это ты с ума сошла! — взвился в ответ плакальщик, — думаешь я не понял, что ты собралась просканировать главу совета? Что у тебя в голове? У членов совета блокирующие артефакты и, даже если у тебя, с дарёной силушкой, хватит здоровья их пробить, то есть ещё и следилки. Тебя моментально вычислят. Ты так психанула, что готова на обвинение в несанкционированном ментальном вторжении?