Принц Зимы

Глава 7. Подарки судьбы

Люди любят пересуды,

Сплетни, новости и тайны,

Люди очень быстро судят,

Видят всё, что не случайно.

В центре сплетен быть так сложно:

Смотрят все и обсуждают.

И порою невозможно

Разузнать, что там гадают.

Жизнь твоя — как поле боя,

Жизнь твоя полна вопросов,

И движение любое

Выдаёт, что всё непросто.

Ну, а ты не замечаешь

Этих слов и этих взглядов.

Ты молчишь и просто знаешь,

Что никем ты не разгадан.

* * *

Кай слышал, как его обсуждают на каждом шагу. Когда Абаюн сказала ему, что имя Гарри Поттера сейчас у многих на устах, он и не представлял, что настолько. Казалось, что каждый счёл своим долгом посмотреть на него, тыкнуть пальцем и обсудить со своими друзьями.

— Это тот самый Гарри Поттер. Интересно, почему он сменил имя?..

— Смотри, какой он странный! Никогда не видела таких белых волос…

— Это Мальчик-который-выжил, я многое слышал о нём, правда, представлял себе совершенно иначе…

— Этот рейвенкловец и есть Гарри Поттер…

— Ты видел, видел! У него на лбу действительно есть шрам!

— Интересно, а он помнит что-нибудь о той ночи?..

И так до бесконечности.

Некоторые особо смелые прямо в лоб задавали ему вопросы, вроде: «а ты помнить Того-кого-нельзя-называть?», или «А тебе имя сменили, чтобы тебя Пожиратели не нашли, да?»

Кай отвечал всем вежливо, но сухо, чувствуя где-то внутри отголоски глухого раздражения. Неужели им действительно больше нечем заняться, кроме как доставать его? Севера он отправил с сообщением домой, и птица вернётся только через две недели, после чего где-то на месяц останется с мальчиком. Жаль, что здесь нельзя передавать сообщения ветрами… Без феникса Кай чувствовал себя несколько одиноко, даже несмотря на то, что его постоянно окружали люди. Но они были другими — и дело не в разительных внешних различиях. Они были слишком эмоциональными, слишком шумными, где-то даже навязчивыми, что не нравилось привыкшему к почтительному и тактичному отношению принцу Зимы.

Буквально на следующий день после распределения, когда он вместе с сокурсниками шёл с обеда к кабинету чар, его перехватил Драко Малфой, находящийся в компании двух крупных серьёзных мальчишек.

— Поттер! — голос слизеринца будто разрезал пространство и все, кто находились поблизости, тут же устремили взгляды на него и Кая. Фрост остановился и, оглядевшись, тихо шепнул Терри Буту, что догонит их, после чего с абсолютно невозмутимым видом он подошёл к Малфою, и, взяв того за предплечье, потянул за собой дальше по коридору.

— Драко, — тихо сказал он, — я, конечно, понимаю, что у тебя есть ко мне вопросы, но давай не будем обсуждать их посреди коридора…

Отпустив руку слизеринца, Кай кивком головы указал на широкую нишу в стене недалеко от кабинета Флитвика. Малфой последовал за ним туда и дал знак своим спутникам не подпускать особо любопытных к ним. Слизеринец повернулся к Фросту, который выжидающе смотрел на него и негромко спросил:

— Скажи честно, ты не назвал тогда нам своё настоящее имя, потому что хотел устроить то представление в Большом зале?

— Кайден Фрост — это и есть моё настоящее имя, — спокойно ответил Кай.

Малфой непонимающе моргнул:

— То есть как? МакГонагалл вызвала тебя как Гарри Поттера, а значит, ты везде так и числишься, и вчера просто назвал свой псевдоним!

— Наверное, она не знала о том, что я давно сменил имя, поэтому и не исправила его в списках.

— Не знала… — казалось, Малфой произнёс свои мысли вслух. — Значит, это было неизвестно и директору?

— А он тут при чём? — Кай позволил лёгкому удивлению коснуться своего лица.

— Как это при чём? Он же твой опекун, — глаза Драко расширились в изумлении. — Ты что, не знал?!

— Я уверен, моя семья была в курсе… Он, как я понял, предпочёл остаться в тени, — осторожно подбирая слова, ответил Кай, который не хотел кому-то раскрывать правду о своём прошлом. — Ему многое известно, но, раз он позволил моей приёмной матери изменить мне имя и внешность, значит, так было нужно. И вообще, а откуда это известно тебе? — взгляд Кая загорелся искрами подозрительности. Ему стало интересно, откуда слизеринец знает то, о чём он сам до этого момента даже не догадывался.

— Отец как-то обмолвился… — пробормотал Драко, больше пребывая в своих мыслях. Кажется, про себя он соглашался с доводами рейвенкловца и наверняка так и думал, раз не стал дальше развивать эту тему. Но, тем не менее, что-то ему оставалось не ясным:

— Просто это так странно… — поймав непроницаемый взгляд Кайдена, Драко пояснил, — в смысле, отец всегда говорил мне, что своим именем надо гордиться, потому что оно показывает твою принадлежность к роду и бесчисленным поколениям предков. Приёмная семья — это, конечно, хорошо, но ты всё равно должен оставаться наследником своего рода, а не чужого.

— Поверь, у меня были причины для этого. Это всё, что я могу тебе сказать. А теперь, если у тебя больше нет вопросов, я пойду: занятие скоро начнётся.

— Да, конечно… — протянул слизеринец. — Спасибо, что ответил мне. Я заметил, что ты не очень любишь личные расспросы.

— Не люблю, — согласился Кай. — Но ещё: скажи теперь ты мне, зачем ты искал меня в поезде?

— Я хотел познакомиться с тем, о ком читал в книжках и о ком столько всего необычного слышал, — слизеринец немного смутился, понимая, что его мотивы были по-детски наивными. — Просто это так необычно: встретить такого человека вживую…

— Понятно, — Фрост едва заметно ухмыльнулся. — Думаю, я перевернул у тебя все представления о Гарри Поттере. — Развернувшись, Кай неспешно направился к аудитории, оставив позади задумчивого Малфоя.

* * *

Урок по чарам был весьма занимательным. Как и говорил Кремнёв, в Хогвартсе Каю придётся переучивать базовые заклинания на латынь. В конце урока, когда профессор дал задание использовать заклинание света — «Люмос», Кай по инерции сделал его на древнерусском, да ещё и невербально. Декана Рейвенкло поразили такие способности у первокурсника, и он щедро наградил мальчика десятью баллами. Когда занятие закончилось, Фрост решил не тянуть и подошёл к Флитвику, объяснив, что до школы учили его немного по другому принципу, и он просто по привычке колдовал на другом языке. Подумав немного, Флитвик попросил показать ему, что мальчик умеет, а после разрешил своему ученику использовать эти заклятия так, как его научили, переходя к латыни на более сложных уровнях обучения, и поблагодарил за честность.

Трансфигурация давалась Каю намного сложнее, чем чары, но под руководством строгой, но чуткой Минервы МакГонагалл мальчик довольно сносно справлялся с превращениями, хоть и провалился на первом занятии, когда вместо того, чтобы превратить спичку в иголку, он её заморозил.

ЗОТИ у них вёл Джон МакРейн, который не так давно выпустился из Аврората. Несмотря на то, что преподаватель был весьма молод, с учениками он справлялся не хуже опытных профессоров и его уроки были очень познавательными и интересными. Кай, который дома в основном использовал криомагию, потому что она была удобнее и привычнее, открыл для себя новый спектр боевых заклятий. А ещё понял, что знает на порядок больше защитных и нападающих чар, чем многие его сверстники: Хьюго совместно с мастером Кремнёвым времени зря не теряли и постарались впихнуть в голову своему ученику как можно больше знаний, научив мальчика некоторым оригинальным заклинаниям, каких в Англии точно нет.

Из тех предметов, что давались ему легко, будто играючи, на первом месте стояла астрология. Долгими полярными ночами Кай, кажется, насмотрелся на звёзды на несколько жизней вперёд и знал о них всё, что только можно.

Отдельно стояла история магии. Перед усыпляющим голосом призрака Биннса не мог устоять даже принц Зимы. Через пару занятий он решил не тратить время зря и, ставя самопишущее перо строчить лекцию нудного профессора, выполнял домашние задания. К слову, так же поступали почти все его однокурсники с Рейвенкло.

Зельеварение было несколько странным, но познавательным предметом. Кай многое знал о различных травах, которые растут в северных широтах, но те, что указывались в учебнике, ему были неизвестны. С одной стороны, Фросту было интересно изучить их свойства и проследить за взаимодействием в зелье, а с другой, он понимал, что эти самые зелья ему по факту будут не нужны: будучи созданием Зимы, заболеть он не мог, зрение исправила Артанис, влияющие на сознание отвары тоже будут бесполезны, элементарно из-за другого принципа мышления. Хотя королева предупредила Кая, что зелья могут быть опасными для него до тех пор, пока он окончательно не изменится, поэтому запретила употреблять что-то, пусть даже это и будет витаминная настойка.

Но то, что наука зелий требовала от учеников внимания и усердия, импонировало Каю, и он решил отнестись к этим урокам серьёзно, к тому же отказаться от данного предмета до шестого курса невозможно, а становиться худшим учеником ему не хотелось.

Однако, его надежды на спокойное и размеренное времяпрепровождение в лаборатории в одночасье разбил профессор Снейп. Весь в чёрном, угрюмый и хмурый, декан Слизерина, кажется, невзлюбил Кая с первого взгляда и постоянно старался его задеть как-нибудь пообиднее. Фрост такого отношения к себе не понимал, но чувствовал, что изменить предвзятое мнение о себе будет очень непросто. Подумав немного, он решил, что хорошее отношение профессора ему элементарно не нужно: ещё бы он тратил своё время и нервы на того, о ком забывает, едва выйдя из кабинета! Когда Снейп принимался сравнивать его с отцом и принижать интеллектуальные способности, Кай молчал, и просто смотрел на профессора со своей привычной холодностью и равнодушием, всем своим видом показывая, что ему плевать не только на мнение зельевара, но и на то, каким там вообще был Джеймс Поттер. Отсутствие ответной реакции остужало пыл зельевара, и он, сняв с Кая несколько баллов, переключал своё внимание на других учеников.

Но зельеварение, как ни странно, не стало худшим предметом в списке Фроста. Это «почётное» место заняла гербология. Какой бы она не была интересной, как бы ни старалась профессор Спраут, как бы хорошо ни готовился мальчик, всё это сходило на нет, когда он заходил в оранжерею. Природу Кая — холод и лёд, теплолюбивые растения, в отличие от своих северных собратьев, элементарно не любили. Они словно чувствовали, что он способен одним касанием заморозить их, прервав их короткую и хрупкую жизнь, поэтому в руках мальчика любой, даже самый неприхотливый цветок закрывался. Движущиеся лианы боялись касаться его холодной кожи, некоторые растения отворачивались от юного принца Зимы, словно не желали, чтобы он обратил на них своё внимание. Ученики, занятые своими заданиями, этого не замечали, а вот профессор уже обеспокоилась такой нелюбовью растений к мальчику.

В целом, первая учебная неделя была познавательной. Пусть его жизнь теперь и была наполнена шумом и царящей вокруг суетой, мальчик стал к этому привыкать. С сокурсниками он держался вежливо, но отстранённо и, как ни странно, лучше всего общался именно с Малфоем, который оказался весьма занимательным собеседником. Тот, в отличие от остальных, после первого разговора с Каем старался не задавать ему личных вопросов, зато рассказывал много интересного о своём мире. Когда Драко не стоил из себя высокомерного сноба, то становился спокойным и рассудительным, что нравилось Каю: хоть кто-то в его окружении не шумел и вёл себя сдержанно. Однако, вскоре он сделал исключение ещё для нескольких людей, включив их в свой круг общения.