Принц Зимы

Глава 23. Семья

* * *

Том поморщился и сонно заморгал глазами, которые ослепил яркий солнечный свет, заливавший комнату. Из туманного неясного сновидения его вырвал лёгкий, будто робкий стук в дверь. Такой, какой встречал юношу каждое утро вот уже на протяжении двух недель…

Поняв, кто пришёл к нему, Том слегка потянулся и сел на кровати:

— Входите.

Бесшумно и осторожно в комнату зашла Присцилла. Встретив взгляд парня, она мягко улыбнулась:

— Доброе утро, сынок.

— Доброе, — дежурно кивнул он, сдерживая зевок.

Женщина понимающе усмехнулась и подошла ближе:

— Ты всё такой же соня… — её нежная рука ласково взъерошила тёмные волосы на затылке Тома, отчего тот стал походить на ежа. Лорд недоумённо моргнул, уставившись на Присциллу растерянными глазами. Этот жест казался ему слишком фамильярным, слишком неправильным, слишком… приятным?

Он выдохнул, отводя от неё взгляд.

Здесь, в этом поместье, Тома многое раздражало. И дрожащие домовые эльфы, разглядывавшие его со смесью сочувствия и страха; и Велдон, который любил по-отечески хлопать юношу по плечу; и задирающие нос люди на портретах, чей шёпот выражал излишнее любопытство его персоной; и обилие светлых тонов в каждом, даже самом отдалённом помещении. Но Присцилла, как ни странно, не вызывала таких чувств. С трудом Том решил признаться хотя бы самому себе: ему импонировала её забота, мягкость и тактичность. Мать Генри не лезла к нему с излишними расспросами, не навязывалась и принимала его любым: сонным, раздражённым, холодным или равнодушным. Взглядом серо-синих, таких же как у него, глаз она ловила его редкие улыбки. Заходя в библиотеку, бесшумно брала нужные ей книги и уходила, чтобы не мешать уединению. За столом не пыталась как Велдон вызвать какие-то воспоминания, а втягивала в простые, ничего не значащие разговоры, которые юноша мог легко поддержать. Обязательно приходила по утрам, чтобы разбудить на завтрак. В его комнате женщина не задерживалась надолго, но её приход всегда приводил Тома в состояние некой внутренней растерянности и порождал странные ощущения, которые он никак не мог охарактеризовать. Они были какими-то чуждыми и неправильными. Непривычными.

Уловив краем глаза движение, Лорд повернул голову к Присцилле, которая села на край его кровати.

— Готов? — спросила она, разглядывая его заспанное лицо.

— Не знаю, — честно ответил Том. — Я бы хотел остаться дома, но понимаю, что не смогу вечно прятаться здесь от мира.

— Ты прав, — кивнула женщина. Её серёжки красиво качнулись в такт этому движению, на миг отразив солнечный свет. — Мой брат сначала хотел навестить тебя здесь, но мы с Велдоном решили, что лучше всё же посетить его поместье. Тебе не помешает развеяться и немного сменить обстановку.

— Я понимаю, — негромко ответил Лорд, проведя пальцем по рисунку на одеяле. — Может быть, там мне что-нибудь вспомнится?..

— И это тоже, — улыбнулась она, с теплотой наблюдая за сыном. — Ладно, — вздохнув, Присцилла встала с кровати, — мне пора идти вниз, надо раздать указания домовикам касательно завтрака. Собирайся, мы будем ждать тебя в столовой.

— Хорошо, — юноша проводил её взглядом, всё так же сидя на кровати. Когда Присцилла почти вышла из комнаты, он вдруг спохватился, уже почти без внутреннего напряжения произнося это чуждое слово: — Мама?..

Женщина обернулась:

— Да?

— Я бы хотел взять с нами Жиро. Этот эльф сильно привязался ко мне, да и я чувствую себя с ним как-то… спокойнее, что ли?..

Она задержала на нём внимательный взгляд.

— Хорошо, если тебе так комфортнее, то мы отправимся в гости вместе с ним.

— Спасибо, — едва заметно, но искренне улыбнулся юноша.

Присцилла ответила ему понимающей тёплой улыбкой и выскользнула из помещения.

* * *

Ступая по коридору поместья, Присцилла, погружённая в свои размышления, почти ничего не видела перед собой. Состояние старшего сына волновало её или даже собственная реакция на него.

Неприятная, тянущая сердце тревога, которая поселилась в душе Присциллы после исчезновения Генри, не исчезла с возвращением юноши. Скорее, просто отступила куда-то вглубь души, время от времени напоминая о себе лёгкими уколами страха. И это волновало женщину.

Глядя на своего первенца, Присцилла никак не могла отделаться от пугающей по своей сути мысли, что с ним что-то не так.

Раньше Генри был вежлив и приветлив, а от всей его фигуры будто исходили тепло и уют. Его хотелось обнимать, тискать как котёнка и просто никуда не отпускать от себя.

Сейчас же ассоциации, которые возникали у Присциллы рядом с сыном, были совсем иными. Он словно зачерствел и вместо света стал излучать холод и тьму.

Порой она ловила на себе странные, какие-то расчётливые взгляды, и замечала, как на доли секунды что-то неприязненное мелькало в чертах его лица, когда Велдон к нему прикасался. Генри улыбался, когда заходило дело об его утерянных воспоминаниях или просто каких-то милых бытовых мелочах, но эта улыбка выглядела искусственной, а лицо напоминало неудачно склеенную маску.

Наверное, она просто излишне накручивает себя, — вот и видится всякое. Но это не меняет того, что Генри намеренно или нет ищет уединения, сторонится слишком близкого контакта как с ней, так и с Велдоном, и не проявляет истинного интереса к своему утерянному прошлому…

Такая реакция вынудила Присциллу приостановиться и понаблюдать за сыном со стороны, чтобы понять, почему он так изменился.

Конечно, он не помнит их, поэтому воспринимает, скорее всего, как чужих людей, которые просто навязываются ему со своей заботой, но… неужели в его душе ничего не «ёкает»?! Неужели ни родной дом, ни привычные бытовые мелочи из детства не вызывают хоть какого-нибудь отклика в сердце?!

Впрочем, кажется, он начал тянуться к ней. Присцилла с трудом сдерживала себя, чтобы не перейти границы, не спугнуть его своей заботой. Как ни странно, но, держась несколько в отдалении от Генри, она добилась большего, чем Велдон. Он старался как можно больше контактировать с сыном, искренне веря в то, что таким образом сможет «расшевелить мальчика» и «вернуть его прежнего».

Скорее всего, у мужа ничего не получится. Однако Присцилла верила, что получится у неё. Она не могла объяснить себе эту уверенность — просто знала, что однажды вернёт своего Генри.

* * *

Том слегка сбавил шаг, увидев высокие кованые ворота поместья Ноттов, за которыми виднелся сад с рядом статуй, стилизованных под античность.

В целом, они были очень красивыми — с летящими деталями одежды, идеальными пропорциями тел и возвышенностью поз. Эти статуи прекрасно дополняли сад, делали его уникальным и даже загадочным, но на Лорда всё равно всегда производили какое-то гнетущее впечатление.

Покосившись на статую крылатой нимфы, что пустыми глазницами взирала на гостей поместья, Том едва заметно скривился: всё-таки не любил он этот излишний пафос. Ни в поведении, ни в одежде, ни в убранстве помещений или обустройстве сада. А Нотты, казалось, всегда стремились подчеркнуть своё особенное положение, стаскивая в свой дом самые редкие и ценные безделушки, какие только могли достать, из-за чего их поместье было больше похоже на музей, чем на жилое пространство. Дорогие коллекционные вещи будто выветрили оттуда всё ощущение уюта, оставив после себя лишь холодную равнодушную пустоту истории.

Насчёт пафоса и чопорности… Фасад здания также был словно олицетворением этих понятий: резные барельефы, витые колонны, две каменных башни с высокими шпилями, на одном из которых зачем-то примостился флюгер в виде дракона, выдыхающего пламя… Всё во внешнем убранстве этого поместья было излишне показушным, излишне идеальным и из-за этого пустым. Даже красивая, нежного солнечного оттенка плитка, покрывавшая стены, не могла убрать это впечатление.

Собственно, за последние десять лет здесь вообще ничего не изменилось, отметил про себя Том. Всё выглядело до ужаса привычно — настолько, что на мгновение ему показалось, будто он и не умирал, и не переселялся в новое тело. Словно всё произошедшее было просто странным сном. А вместо Присциллы и Велдона перед ним идут Беллатрикс в тёмно-красной тяжёлой мантии, с убранной в высокую причёску короной из волос, и Рудольфус — неизменно гордый и излишне аристократичный.

Моргнув, Том прогнал это наваждение, вновь увидев перед собой фигуры четы Фоули — таких непохожих на Беллу и Руди. Впрочем, стройным силуэтом Присцилла и могла чем-то напомнить Беллатрикс, даже волосы у них были одного цвета — только у Беллы они вились буйным водопадом, тогда как у Присциллы были прямыми и гладкими. Велдон же на Руди даже отдалённо не походил: другая комплекция, походка, энергетика, в конце концов….

Впрочем, сейчас было не время для того, чтобы вспоминать прошлое — нужно было сосредоточиться на настоящем.

Переведя взгляд вперёд, Тёмный Лорд понял: если в поместье ничего не изменилось за это время, этого нельзя сказать о его хозяине.

Джером, встречающий гостей на верхней ступеньке широкой лестницы, заметно постарел. Лёгкая небритость, которая всегда придавала ему несколько развязный вид, сменилась аккуратно подстриженной бородкой. Вокруг серо-синих глаз столпились мелкие морщинки, а уголки тонких вечно обветренных губ сползли вниз. Зацепившись взглядом за мелькнувшую в тёмных волосах седину, Том посмотрел Джеру в глаза. Взгляд Нотта был тяжёлым, изучающим, но вместе с тем и выражающим заметную долю волнения.

— Генри, — повернувшись к сыну, негромко сказала Присцилла, — это Джером Нотт, твоя дядя.

— Ам… — кажется, Лорд впервые в жизни не знал, что сказать. Он видел перед собой не дядю Генри Фоули, а волшебника, с которым они когда-то обсуждали операции против Министерства за бокалом виски. Того, кто во время одного из рейдов чуть не погиб под обрушившейся от чьей-то Бомбарды стеной, — Волдеморт едва успел выдернуть его из-под падающих камней. Того, кто мог позволить себе вольные высказывания в присутствии Лорда и кто часто поднимал тому настроение своими шуточками…

— Рад знакомству, — выдавил наконец Том, неуверенно улыбнувшись и понимая, что всё-таки от ассоциаций с прошлым он сегодня вряд ли избавится.

«Здравствуй, Джер. Давно не виделись…», — мысленно добавил он.

— Генри, — мужчина приветливо улыбнулся и раскинул руки, спускаясь с лестницы. — Рад тебя видеть! — подойдя к племяннику, он осторожно приобнял его. Отстранившись от слегка напрягшегося юноши, Джером внимательно того осмотрел. — А ты совсем не изменился: всё такой же красавец! — добродушно заявил Нотт и потянул Тома за собой: — Идём в дом, а то не хватало ещё простыть: зима в этом году какая-то холодная!

Присцилла и Велдон молча последовали за ними, перед этим отослав топчущегося позади Жиро, чтобы тот подготовил одну из гостевых комнат для Генри.

* * *

Беседовали они с Джеромом долго: Нотт больше говорил с племянником и для племянника, рассказывая тому о себе, своей работе, последних интересных новостях Магического мира и Министерства в частности.

Отодвинув на задний план воспоминания о прошлых посиделках с Джером, Том заметно оживился и с интересом слушал старого приятеля, который, как выяснилось, работал в Департаменте Международного Магического Сотрудничества, занимаясь документацией. Через его руки проходили все договоры, указания и переписки с иностранными лидерами.