Вечные вопросы

Мифы: вред и польза

Платон устами Сократа прямо называет религию, господствовавшую в то время в Греции обманом, но считал этот обман полезным для простых людей не достигших умственной зрелости по молодости возраста или другим причинам, то есть для подавляющего большинства людей. В принципе, он говорит не только о религии, но и вообще о государственной идеологии. При том обман властителями допустим для блага управляемых, но не допустим обман управляемыми властителей, так как лишает возможности правильно управлять. Такой обман Платон сравнивает с лекарством, лечащим души простых людей, успокаивающий их и делающий их жизнь более спокойной и, возможно, даже счастливой в определенном смысле. Напрашивается аналогия с синей и красной таблетками из фильма “Матрица”.

Многие люди действительно выбирают обман, с которым спокойно, вместо правды, которая неприятна и не дает покоя. И, наверное, это их право. Но вот действительно ли правители имеют право сознательно потчевать такой ложью людей, оправдывая себя идеей о ее полезности для простых людей? А ведь именно так они и поступают.

Мы не согласны, что обман может быть полезен для самих людей, разве что только для самих правителей и только в краткосрочной перспективе, ибо в конечном итоге он приводит к деградации общества и в дальнейшем ухудшает участь и самих правителей, во всяком случае, их потомков.

Совершенно справедливо Платон относит к мифотворчеству, то есть обману, художественную литературу, поэзию, театр. Живи он сейчас, это относилось бы и к игровому кино, телефильмам и сериалам, компьютерным играм. При этом Платон также считает, что они полезны для взращивания незрелых умов, не готовых “жевать твердую пищу”, то есть изучать мир по учебникам, документам и научным работам. И действительно, спрос на игровое кино, сериалы, беллетристику был и остается высоким. Мы же также подвергнем сомнению мысль, что государство должно вкладывать деньги в игровое кино или так называемые художественные фильмы, если оно может потратить их на образовательные или научно-популярные программы. Кому-то это нужно? Наверное, не стоит их запрещать, но и делать это частью государственной идеологии не правильно.

Обман религии, литературы, поэзии, театра по Платону оправдан и даже для многих полезен, если это правильный обман. Именно правильный обман помогает правильно воспитывать людей. Неправильно учить о том что боги могут страдать, вести себя несправедливо, обманывать. Нужно учить о том, что они совершенны. Нельзя учить, что они посылают людям беды — нужно учить что они посылаю людям только благо, а беды люди создают себе сами. Неправильно показывать ошибки правителей и родителей — они должны быть безупречны в глазах подчиненных и детей, иначе те не будут подчиняться. Нельзя учить о том, что участь людей в Аиде после смерти может быть ужасной, чтобы воины не боялись смерти больше, чем порабощения. Боги, герои, аид — это мифы, сказки, но чтобы приносить пользу, эти сказки должны быть правильными, способствующими укреплению государства. В части про Аид трудно не согласиться — если уж кому-то и нужен религиозный обман, — то пусть в нем будет хотя бы то, что заставляет хорошего человека чувствовать себя уверенным и не бояться смерти. Христианство с его “много званых, но мало избранных” на самом деле лишает даже хорошего человека уверенности в себе и вселяет в него страх смерти, при условии если этот человек еще и склонен к самоанализу и критическому взгляду на себя. В христианстве быть хорошим человеком — это необходимое условие попадания в рай, но не достаточное. А про достаточное ты никогда не узнаешь, пока не умрешь. И вот тогда может выясниться, что ты старался недостаточно. А ведь как бы ты не старался, всегда можно делать это еще лучше. Правда современные церкви (будь то православная, католическая или большинство протестантских) учат, что нужно просто верить в Бога, принять крещение и быть хорошим человеком (то есть не быть профессиональным преступником) — и ты попадешь в рай, и в этом смысле они менее вредны, чем исконное, первоначальное христианство. Беда лишь в том, что это не соответствует положениям основной книги их вероучений, как раз это исконное, первоначальное христианство и излагающей.

Если уж продолжить мысль Платона о правильной литературе, театре, кино и прочем, следует добавить следующее. Читая беллетристику, смотря художественные фильмы или спектакли, человек, как правило, отождествляет себя с главным героем, так что, по-видимому, наибольшую пользу или наименьший вред приносят такие произведения, в которых главный герой хотя бы не является злодеем, то есть профессиональным преступником или маньяком. В противном случае, действительно, происходит так называемая “романтизация преступности”, а это действительно может стать негативным воспитательным фактором.

Неправильное искусство нельзя запретить — реализацию этого на практике просто невозможно осуществить, — к тому же “запретный плод сладок”. А раз кино и телевидение, поп-культуру большинство людей все-таки будет во многих случаях предпочитать штудированию учебников, изучению документов и занятиям наукой, то государство, не запрещая “неправильные” с точки зрения его действительной пользы образцы, должно финансировать правильные образцы кино, художественных фильмов и сериалов, поп-музыки и прочей поп-культуры, создавая им конкурентное преимущество. Но только если они действительно по своим “товарным” качествам могли бы конкурировать с “неправильными” образцами при отсутствии поддержки. В противном случае эффект может быть обратным (как это было в позднее советское время с большинством “официальных” исполнителей). В противном случае их лучше не финансировать и не продвигать. Лучше даже продвигать нейтральные в идеологическом смысле образцы, но талантливо сделанные (чему тоже немало примеров в позднем советском периоде — комедии Гайдая, Данелии, “Самоцветы”, “Песняры” и др.)

Сознательное мифотворчество, на наш взгляд, всегда вредно. Мы должны помнить, что 1) выше ценности истины есть ценность человеческого счастья 2) человек, зная истину, более подготовлен к тому, чтобы добиться счастья 3) есть вещи, о которых мы на данный момент не можем сказать, истинны они или ложны. Так вот, относительно этих самих неопределенных вещей мы должны выбирать тот вариант, который нам представляется более продуктивным для нашего счастья. Если это “мифотворчество”, то это единственный род ситуаций, в которых оно оправдано.