Дары джиннов

Глава 47. Добрый принц Ахмед

Когда-то в стране песков под названием Мирадж жил принц, который отнял трон у своего отца.

О том дне рассказывали многие и многое. Говорили, что принц Ахмед одержал славную победу в битве против султана, который трусливо прятался за стенами дворца, предоставляя своим солдатам гибнуть тысячами. Жестокость его была такова, что на сторону мятежного принца встал весь народ, а когда султан погиб, остатки его войска тут же сложили оружие и сдались победителю.

Рассказывали, что благодарные жители столицы встречали принца-освободителя цветами, которые дождём сыпались из окон. Его аловолосая сестрица-демджи, чьё рождение положило начало всей истории восстания, с радостью возвращалась во дворец, откуда её спасли младенцем, и посылала горожанам воздушные поцелуи, а соратница принца, прозванная Синеглазым Бандитом, ловила цветы и на ходу плела из них пышную корону, чтобы увенчать нового правителя страны.

Таковы рассказы и истории, но правды в них куда меньше, чем в моих собственных воспоминаниях.

Я помню не цветочный дождь, а кровавые брызги. Хаос и смятение после гибели султана, и верных ему людей, продолжавших драться, хороших людей, вовсе не злых, но исполнявших до конца полученный приказ. Помню их родных, что высыпали из домов, оплакивая павших. А ещё – кошмары, которые снились мне потом долгие месяцы, и лицо убитого мною султана, а с ним лица Халы, Ширы, Сэма.

Рассказчикам были неведомы мои сны и кошмары, знал о них только Жинь. Он не раз просыпался от моих ночных криков и не сразу понимал, что угроза исходит не извне, а из моей памяти, и ничего тут не поделаешь.

Думаю, даже знай люди всё это, всё равно не стали бы рассказывать. О цветочном звездопаде из окон слушать куда приятней. Не говорилось в историях и о том, как мы шли через город и каждое мёртвое тело напоминало нам о страшной цене одержанной победы. О том, как я нашла Самира, парнишку из моей родной Пыль-Тропы, который присоединился к нам ещё в Садзи, с пробитой пулей грудью – и никакие военные учения и тренировки его не спасли.

Война жестока, она не только забирает жизни, но и оставляет кровавый след на телах и в душах тех, кто уцелел. Подстреленный султаном Изз так и остался с искалеченным и обожжённым крылом, бесполезным в любом обличье: и в качестве лапы, и в качестве человеческой руки, а Мазз с тех пор перестал обращаться в птицу, потому что не хотел летать без брата.

Помню я и густой дым от погребальных костров. Погибших было великое множество, но четыре костра горели пустыми.

Первый – для Сэма. От его тела ничего не осталось. Мы вскрыли в поисках каменные плиты над подземными ходами, но там были только мёртвые абдалы и пепел. Не знай я своего друга лучше, решила бы, что он сумел всё-таки удрать через стену и отправился на поиски новых приключений. Капитан Уэсткрофт сказал, что на их родине, в Альби, верят в посмертие в виде дерева или цветов, поэтому мы положили в костёр цветы плюща, те самые, которые рвал Сэм в тот первый вечер, когда я его встретила.

В пустой костёр нашей золотой Халы мы положили кольцо из золота, а Имин отдали навсегда любимое платье, которое Шазад так часто давала ей поносить. Шире, нашей погибшей султиме, досталась корона. Многие, очень многие погибли давно, не в последней битве, но теперь у нас было время оплакать их всех.