Превзойти себя самого. Том 1

Глава 15. Ты ценна уже сама по себе, а не благодаря каким-то заслугам

Лу Цайхуа медленно приходила в себя. Дневной сон оказался пустым и глубоким, точно иссушенный временем старый колодец. Вместе с сознанием из обмякшего тела ушли и все воспоминания. Теперь же они начали медленно, капля за каплей наполнять Цайхуа. Она вспоминала всё постепенно, и первые мысли, исполненные безмятежного света, вскоре сменились странным, почти безнадёжным ощущением некой утраты.

С тех пор как Лу Цайхуа попрощалась со своим старым наставником, прошло не так много времени, а пережить пришлось столько, сколько с ней раньше не приключалось и за год. И больше всего в этой веренице событий её беспокоила собственная бесполезность. Почти детская беспомощность, связавшая руки и закрывшая двери в желанное будущее.

Среди ровесников, отточивших свои лучшие техники до идеала, и их бессмертных наставников, девушка себя ощущала никчёмной. И всё же, как и в любой, пусть даже самой тёмной пещере обязательно найдётся выход к свету, так и Лу Цайхуа вдруг почувствовала лучик надежды. Она жива до сих пор и продолжает учиться. Этого достаточно, чтобы однажды себя превзойти.

Сознание девушки ещё не до конца прояснилось, когда она вспомнила, где и как ей довелось заснуть. Тепло чужого тела окружило Цайхуа беззаботным спокойствием, согрело усталую душу, заставив её трепетать.

Шанъяо так и не сдвинулся с места, позволив подруге как следует выспаться, и это обстоятельство вызвало у неё сложную гамму эмоций. Вдруг захотелось крепко-крепко обнять этого юношу, вложив в этот жест все свои чувства, всю благодарность за безвозмездную помощь, за то, что пару дней назад он стал её другом. И даже если он преследует какие-то цели, он остаётся с ней рядом и не бросает в беде. Для полного доверия ей этого хватит.

— Ты пахнешь осенними листьями, — прошептала Лу Цайхуа и нехотя разлепила глаза.

Послеполуденный свет, пробиваясь сквозь пышную крону, окутал профиль Шанъяо мягким сиянием, отразился в глазах янтарным оттенком. Чуть приподняв подбородок, она наблюдала за ним: вот он, растерянно моргнув, кинул взгляд в её сторону, а вот в уголках его губ уже затаилась смешинка. Его непослушные волосы сплетаются с ветром и забавно щекочут лицо Цайхуа. Чистая радость наполняет сердце почти до краёв.

Восприятие оставалось слегка затуманенным. Быть может поэтому ей не было стыдно. Впрочем, ничего страшного в том, чтобы поспать на плече у хорошего друга, она совершенно не видела. Шанъяо, видно, считал точно также.

— Просыпайся давай, у меня спина затекла, — поторопил просветлённый и легонько щёлкнул её по носу. — Нам нужно поесть до начала обхода. Времени в обрез.

Девушка недовольно поморщилась, однако голову с плеча Шанъяо не подняла. Хотелось ещё хоть немного растянуть этот момент удовольствия, когда никуда не нужно спешить и можно спокойно, без назойливых мыслей и опасений растворяться в тепле близкого друга. А ещё наслаждаться особенным, ни с чем не сравнимым ароматом его волнистых волос. Почти как осенние листья… Запах уходящего лета разливался по венам приятным теплом, располагал к разговорам за чашкой крепкого чая и обещал новую, но, вместе с тем, очень спокойную, размеренную жизнь.

Цайхуа вдруг захотелось просидеть так с Шанъяо целую вечность, однако она сразу отмела эту странную мысль. Щёки тронул едва заметный румянец. Кажется, он был единственным человеком на свете, способным заставить Лу Цайхуа покраснеть.

— Ладно, — вздохнула девушка, не без труда поднявшись на ноги. — Если и дальше продолжу лениться, упущу все возможности себя проявить. И так ведь ничего не стою в бою.

Шанъяо скользнул по ней снизу вверх посерьёзневшим взглядом.

— Ты ценна уже сама по себе, а не благодаря каким-то заслугам.

Он наконец-то поднялся, быстро поправил свои одеяния, и вдруг обернулся в сторону рощи. Всего мгновение парень настороженно хмурился. А затем, рассмеявшись собственным мыслям, уже с довольной ухмылкой направился к столовой.

Слегка озадаченная Лу Цайхуа побежала за ним. Она не услышала, как в бамбуковых зарослях кто-то едва слышно выругался. Раздвинув молодые побеги, из рощи вышел парень в алых одеждах. Он мрачно глядел вслед удалявшейся Лу Цайхуа до тех пор, пока её силуэт, сверкающий на солнце золотистыми бликами, окончательно не растворился вдали. Рука его крепко сжимала запястье. То самое, на которое была намотана алая лента.

***

Лу Цайхуа молча жевала свою баоцзы, наслаждаясь любимым сочетанием сочного мяса и имбиря. И всё-таки лучше её названной сестрицы Юньчжи их никто не готовил. В этом она убеждалась не раз.

Воспоминание о строгой, но очень отзывчивой девушке, вечно занятой каллиграфией, болезненно кольнуло в груди. Ещё тогда, в момент их расставания, от сердца будто оторвали особенно важную часть, и с этой потерей Лу Цайхуа никак не могла примириться. Решительно отправив в рот остаток парового пирожка, она мысленно себя подбодрила: ничего, осталось пережить всего один год. Пройти бы только испытание, и гора Лунхушань вновь распахнёт для неё свои родные объятия.

Вечерело. Столовая начала постепенно пустеть. Но даже среди немногочисленных просветлённых Цайхуа, как ни вглядывалась, не сумела найти цветочную фею. Как и Чэньсина. Поймав себя на мысли, что в последнее время она думает о нём слишком часто, девушка раздражённо хлопнула себя по колену.

— Решила покалечить себя до того, как это сделают демоны? — Шанъяо спрятал улыбку за чашкой. — Кстати, как ты вообще умудрилась заслужить наказание?

Задумавшись, Цайхуа взяла второй пирожок. Если она расскажет от начала и до конца всю историю про демонический артефакт, ещё неизвестно, чем это для неё обернётся. Девушка определённо доверяла Шанъяо, но за последние несколько дней она, наконец, поняла: прежде чем говорить, стоит обдумать каждое слово.

— Я пробралась ночью в обитель бессмертных, — уклончиво ответила Лу Цайхуа. — Не спрашивай зачем, просто захотела и всё. До этого я разговаривала с учителем Чжао. Прямым текстом разрешения он не давал, скорее намекнул, что мне туда можно. Поэтому я ничего не сказала наставнице Тай. Да и не было смысла: я только рада сходить на обход.

Шанъяо отставил в сторону чашку и, последовав примеру подруги, потянулся к горке ароматных, ещё горячих баоцзы. Было настоящим чудом, что им удалось их столько набрать. Однако только ими они и решили насытиться, отказав себе в остальных не менее вкусных блюдах. В прочем, Цайхуа было всё равно, что и в каких количествах есть. Куда больше её волновал предстоящий обход.

Какое-то время они оба молчали, каждый задумавшись о чём-то своём. Цайхуа перебирала в уме варианты возможных исходов сегодняшней ночи, и большинство из них были отнюдь не обнадёживающими. Мало того, что она не успела восстановить всю свою ци, так и владением духовным оружием не может похвастаться. Вселяло надежду лишь новое знание, полученное на уроке у Мао Шуая, да отточенный навык узнавания демонов. Не зря ведь Цайхуа провела столько ночей, охотясь на нечисть со своим старым наставником.

— Интересно, с чего бы учителю Чжао пускать тебя в обитель бессмертных? — задумчиво спросил Шанъяо скорее самого себя, чем Лу Цайхуа.

— Он вообще странный. Принимает меня за Лао Тяньшу, — решила вдруг поделиться с ним девушка.

Отчего-то эта тема тревожила Цайхуа даже сильнее, чем все её проблемы вместе взятые. За чудачеством учителя Чжао скрывалась какая-то тайна. Она не могла объяснить даже себе, почему так в этом уверена, но какое-то смутное чувство подсказывало: тайна есть, и всё тут.

— Даже так? — не скрыл своего удивления парень. — Он бывает иногда… не таким как все.

— Ты хотел сказать, сумасшедшим?

Шанъяо неопределённо хмыкнул и настороженно оглянулся. И только убедившись, что их никто не подслушивает, он наклонился ближе к девушке.

— Мало кто знает, но когда-то он был лучшим другом моего наставника. А потом, во время обучения в школе Чуньцзе, Лунху Чжао сильно изменился. Он что-то нашёл на склоне горы Лаошань: что-то, о чём все бессмертные предпочитают умалчивать или просто не знают. Но после этого он перестал узнавать Мао Шуая. Да и в целом изменился. Как мой наставник ни пытался узнать у Лао Тяньшу, что же случилось, тот уверял, что не имеет понятия.

— А причём здесь Лао Тяньшу? — обескураженная свалившейся информацией, Цайхуа выдала первое, что только пришло на ум. — Подожди, ты сказал, это случилось во время его обучения. Получается, Лао Тяньшу, Лунху Чжао и Мао Шуай — принадлежат одному поколению? Но как же цвет волос учителя Чжао? Разве ему не должно быть за сотню как минимум?

— Не торопись, — рассмеялся Шанъяо, довольный произведённым на неё впечатлением. — Лао Тяньшу тут притом, что он был младшим соучеником моего наставника и учителя Чжао. А вот волосы Лунху Чжао такие не из-за возраста. Это ещё одно следствие того странного случая: они побелели в то же время, когда он потерял память. Кстати, с тех пор он каждый год зачем-то заводит новых котов, и везде их за собой таскает.

— Получается, Лунху Чжао вовсе не старый?

— Нет, конечно, — рассмеялся Шанъяо. — Он достаточно молод, как и мой наставник. В прочем, какая теперь разница, сколько им лет. Главное, что их тела никогда не изменятся. Разве что волосы Мао Шуая поседеют со временем, но когда это ещё будет…

Шанъяо залпом выпил оставшийся чай и поднялся из-за стола. Времени до начала обхода оставалось немного, а поскольку Цайхуа не могла подлететь к подножию горы на мече, им пришлось торопливо спускаться пешком.

Рассеянно наблюдая за змейкой дороги, уводящей просветлённых вниз по цветущему склону, девушка пыталась вплести новый лоскуток информации в ковёр уже устоявшихся мыслей о происходящем вокруг.

История о Лунху Чжао слегка разочаровала её. Он оказался обычным бессмертным, далёким от её идеала. А идеалом для Лу Цайхуа, конечно же, был Тай Чэнсянь: первый просветлённый, сумевший прожить несколько сотен лет, воспитавший пятерых учеников и ставший первым небожителем среди людей. О нём ходило много легенд, история его жизни покрылась налётом неразгаданных тайн, и многие уже успели усомниться в том, что он в самом деле вознёсся в Небесное царство. Тем не менее, видение о смерти Юйчжоу, его ученицы, доказало это Лу Цайхуа: Тай Чэнсянь правда стал божеством и изгнал демонов в Мрачный чертог. Осталось только понять, с какой целью Юйчжоу показала ей последний эпизод своей жизни. Как и в случае с учителем Чжао, Лао Тяньшу и демонической чашкой, девушка чувствовала: здесь всё не так просто.

— Между прочим, мы вовремя, — голос Шанъяо прервал её размышления.

Он обращался к двум юношам, дожидавшимся их на той маленькой площади, с которой началось первое восхождение Лу Цайхуа на гору Тайшань. Одним из парней оказался Дэшэн, облачённый уже в мужские одежды. Скользнув по Лу Цайхуа взглядом, он чуть склонил голову, очевидно в приветствии, и молча направился к главной улице города. Второй же, приглашённый ученик из школы Чунгао, оказался не знаком Цайхуа. Он улыбнулся подошедшим ребятам и чуть подрагивающим от волнения голосом сообщил: