Превзойти себя самого. Том 1

Глава 23. Лишь она одна способна очистить от зла этот мир

— Похоже, добром всё это не кончится, — заявил мужчина в поношенном сером халате. Дрожащее, словно в предчувствии чего-то ужасного, пламя свечи вместе с тревогой отражалось в его тёмных глазах. — Ладно бы одна моя деревня сгорела! За последние годы столько сожжённых земель повидал. Ох, небожители… Смотрите, как бы и до вас нечистые не добрались. То ли ещё будет?

Мужчина обвёл сидящих за столом многозначительным взглядом и, тяжко вздохнув, залпом осушил чашу вина. Напиток был дешёвым и неприятным на вкус, однако мужчины, собравшиеся пасмурным вечером в этом тесном трактире, за неимением лучшего продолжали его распивать. Спиртное для них было единственным способом отвлечься от жизненных тягот. И всё же, как бы сильно они ни старались уйти от проблем, суровая реальность их снова настигла. Бездомный странник, заглянувший на ночлег в город Иу, напомнил о том, что все так старательно пытались забыть, поднял со дна затуманенной памяти каждого тот самый вопрос, заставлявший дрожать по ночам от страха за будущее.

— Не мели чепухи! — недовольно поморщился один из завсегдатаев трактира: торговец из соседней лавки с невыразительным, слегка покрасневшим лицом. — С чего бы им на нас нападать? Рядом же гора Лунхушань. Пусть попробуют — прилетят просветлённые да прикончат гадов.

В ответ раздалось пару саркастичных смешков. Мужчины переглянулись между собой, как если бы им было доступно некое знание, возвышавшее их над обычными смертными, и промолчали. Отозвался один лишь старик, всё это время лузгавший семечки и не вступавший в беседу.

— Просветлённые, — скрипучий, будто заржавевший от времени голос чуть дрогнул. — Разве им есть до нас дело? Будь это так, от нечисти давно бы ничего не осталось. Мы, простой народ, живём лицом к лицу с этими тварями, не подозреваем о том, что они среди нас. Мы умираем, а они забирают наши тела и дома, проживают за нас нашу жизнь, отбирают всё самое ценное. Вопрос времени, когда этот мир перейдёт под их власть. А что же просветлённые? Заперлись в своих школах и пытаются стать божествами. Но нам-то что с этого? Боги давно нас забыли. Двумя-тремя станет больше — ничего не изменится. Тёмные же времена наступают, друзья. Эх, тёмные…

— Города наши демонам, а горы просветлённым. Для обычных людей места нет, — горько заключил гость города Иу и с чувством поставил на стол опустевшую чашу.

Молчание сгустилось над головами мужчин тяжёлыми тучами. Пламя свечи было бессильно разогнать всепоглощающий мрак, что затопил их сердца. Оно не могло сжечь все липкие страхи, мешавшие двигаться дальше.

Когда-то давно люди стремились духовно развиться, но теперь единственным, что занимало умы, стало желание выжить. Никто не хотел умирать, но и способов бороться со злом не осталось. Всё, что могли сделать эти мужчины — приходить вечерами в трактир и запивать горьким пойлом свои беспокойные мысли. Надежда на то, что не сбудется их самый страшный кошмар, с каждым днём иссякала подобно воде в высыхающем озере.

Никто не замечал женщину в чёрном плаще, достаточно долго стоявшую на пороге заведения. И хотя верхнюю половину лица её скрывал широкий капюшон, по морщинкам, образовавшимся в уголках алых губ, было легко догадаться, что она уже не молода.

Передёрнув плечами, будто от отвращения, женщина сделала крошечный шаг и вновь замерла. Удушающая паника сковала движения, заставила на миг позабыть, зачем она вообще забрела в это гадкое место. В нос ударил запах спиртного, и перед глазами, как наяву, встали события далёкого прошлого: грязный трактир на окраине чужого села, зловонные тела скалящих зубы мужчин и нестерпимая боль, раздиравшая душу.

Схватившись за дверной косяк, женщина сделала медленный вдох. Пальцы мелко дрожали. Всё верно, она пришла сюда для того, чтобы восстановить справедливость, чтобы отомстить за то зло, что ей причинили люди и демоны. Наставник с горы Лаошань даровал ей имя Гунъи. Мог ли он знать, что его ученица, ставшая настоящим позором школы Чуньцзе, однажды будет вершить правосудие. Её плоть и кровь оскверняет тёмная ци, но лишь она одна способна очистить от зла этот мир.

Поплотнее закутавшись в плащ, Гунъи прошла вглубь помещения и заняла свободное место рядом со стариком. Движения женщины казались уверенными, в то время как сердце сжималось от страха, настигавшего её всякий раз, стоило ей оказаться в компании незнакомых мужчин. Изо всех сил подавляя желание встать и убежать отсюда подальше, она тихо кашлянула и произнесла низким, ничего не выражающим голосом:

— Господа, неужели вы забыли, как сильно пострадали наши предки до вознесения Тай Чэнсяня? Неужели родители вам не рассказывали, как просветлённые с горы Лунхушань замучили до смерти сотни невинных людей?

В то же мгновение в её сторону повернулись десятки голов. Подобно островкам звёздного неба, проглядывавшим сквозь пелену облаков, в их затуманенных взглядах мелькал интерес. Одинокая женщина села за стол к незнакомцам и как ни в чём не бывало ведёт любопытные речи — такого не случалось давно.

— Было ли это взаправду, нам никогда не узнать, — откликнулся торговец тканями. — Разве можно верить легендам?

— Без причин легенды не придумывают, — возразил странник. — Но к чему ты говоришь это, женщина?

Гунъи заставила себя улыбнуться. На кону стоит будущее целого мира, и успех её плана зависит от того, насколько гладко пройдёт разговор. Из-за ошибки, допущенной в прошлом году, она вынуждена вступить в игру раньше положенного. Но тянуть больше нельзя. Если не уничтожить угрозу, все старания обратятся в ничто, осыплются пеплом на алтарь утраченной юности.

— К тому, что просветлённые не заслужили того, что имеют. Сейчас безопасно только в горах, которые они себе незаконно присвоили. Нам нужно восстание! — женщина решительно ударила кулаком по столу.

Чаши с вином и тарелки обиженно звякнули, в глазах пьяных мужчин вспыхнул огонь.

— Не силой возьмём, так количеством. Но для начала нужно ослабить мерзавцев. Слышала, новые ученики школы Ли будут проезжать завтра мимо вашего города.

***

Глава школы Каймин вернулся! Едва на горизонте забрезжил рассвет, как эта новость облетела Тайшань. Вместо привычного «доброе утро», ученики приветствовали друг друга возбуждённым вопросом: «Ты видел вчера Мао Синдоу?» и, следуя примеру старших, стекались в столовую, куда легендарный бессмертный должен был заглянуть.

Мало кто помнил, что двадцать пять лет назад он был лишь серой тенью своего младшего брата. Шуаю, преуспевшему в естественных техниках, прочили блестящее будущее и должность главы школы Каймин. Он сиял, как подсвеченный солнцем горный хрусталь, затмевая своими успехами всех, кроме Лунху Чжао и Лао Тяньшу. Внимание многих было приковано к этой ослепительной троице, подарившей надежду на то, что мир наконец-то изменится, сбросит оковы демонической власти. Никто не мог даже представить, что будущий глава школы Ли вдруг сойдёт с ума, подобный небожителю Лао Тяньшу бесславно погибнет, а Мао Шуай, потеряв волю к жизни, запрётся в горных глубинах.

Когда вера в светлое будущее, казалось, была безвозвратно потеряна, о себе заявил Мао Синдоу. Ранее ничем не примечательный юноша потом и кровью добился признания: в одиночку сражаясь против полчищ демонических тварей, он обрёл земное бессмертие и вскоре стал главой своей школы. Постепенно он начал воплощать в жизнь все то, чего ожидали от «ослепительной троицы». Ученики с горы Маошань теперь могли тягаться по силе с лучшими представителями школы Ли, а ежедневный патруль близлежащих городов заставил демонов отступить.

Мао Синдоу провёл в странствии долгие годы. За это время многое успело случиться. Количество погибших во время обходов стало снова расти, школы Чунгао и Ли, будто сговорившись последовать примеру собратьев с горы Лаошань, практически перестали поддерживать связь с внешним миром до наступления отборочных испытаний в Чэнсянь, осталась загадкой смерть просветлённой из школы Чэнсянь, умершей в прошлом году от чашки безобидного, на первый взгляд, чая. Тай Циньюэ не смогла ничего изменить, и поэтому все просветлённые с нетерпением ждали, какое решение примет бессмертный Синдоу.

— Не время расслабляться, — грозно заявил просветлённый.

Вошедшая в столовую девушка вздрогнула, очевидно решив, что гнев Мао Синдоу обращён на неё. Она была единственной опоздавшей, пропустившей по меньшей мере половину собрания. В алых одеждах, которые были ей велики, с растрёпанными волосами и раскрасневшимся от бега лицом она казалась до смешного нелепой. Убедившись, что взгляд наставника Синдоу направлен не в её сторону, девушка облегчённо вздохнула и попыталась протиснуться поближе к подруге.

— Ситуация критическая, — продолжал Мао Синдоу. — Я видел своими глазами сожжённые города и деревни. Почти во всех поселениях буйствует нечисть. У демонов однозначно есть план, и если мы не возьмём под контроль ситуацию, то точно погибнем. Нам следует бросить все силы на подготовку к войне. Поэтому вам, господа из Чуньцзе, стоит на время покончить с затворничеством и снова заняться боевыми искусствами. То же касается и школы Чунгао. Каждый из нас просто обязан уметь себя защищать в это тяжёлое время. Что скажете?

Толпа взорвалась одобрительными возгласами, многие подняли мечи в знак готовности к грядущему бою. Только старик Лофу Чжи, глава школы Чунгао, чуть побледнел, да Лунху Ифэй демонстративно закатил глаза.

— Ифэй, — обратился к последнему Мао Синдоу. — Прошу тебя лично заняться вопросом боевой подготовки ребят из Чуньзце и Чунгао.

Тонкие губы изогнулись в усмешке, глаза надменно прищурились. Весь вид главы школы Ли выражал неприязнь. У всех, кому довелось испытать на себе прескверный характер Ифэя, не оставалось сомнений, что он вот-вот спросит: «Ты кем себя возомнил?»

Однако этого не произошло. Пусть Лунху Ифэю были чужды правила хорошего тона, он всё ещё обладал здравым смыслом, на что и рассчитывал Мао Синдоу. Конечно, за действиями главы школы Ли зачастую стояла личная выгода. Сложно было сказать, какую цель он преследовал на этот раз, но Синдоу отчаянно хотелось поверить в его благие намерения. В конце концов, перед лицом всеобщей опасности не ему одному придётся принести в жертву гордость и отказаться от своих интересов.

Как бы там ни было, Лунху Ифэй со скрещенными на груди руками нарочито медленно произнёс:

— Хорошо.

Напоследок Мао Синдоу дал обещание, что вернётся в Чэнсянь сразу же после того, как разберётся с делами школы Каймин.

— Шуай прекрасно справляется с моими обязанностями, а здесь я нужнее, — добавил он, обращаясь скорее к Циньюэ, чем к кому-либо ещё.

Ветер, напоенный ароматом приближавшейся осени, ворвался в столовую лишь для того, чтобы унести с собой все звуки жизни. Тишина опустилась на сердца просветлённых тяжёлым осадком, морозным инеем покрыла собой всё вокруг.

Одной фразы Мао Синдоу было достаточно, чтобы заставить всех замереть в ожидании приближавшейся бури. И дело было даже не в том, как двусмысленно прозвучали слова бессмертного Мао. Сам того не ведая, этот мужчина поставил под сомнение полномочия главы школы Чэнсянь. Окажись на её месте Лунху Ифэй, не сдержавший сейчас ехидной усмешки, и драки было бы не избежать.