История цивилизации

Обычной фигурой в этих национальных драмах является королевский духовник, во всех еще оставшихся католических странах — прелат, который стоит за королем, служит ему и властвует над ним, оказывая ему необходимые услуги.

Здесь, в определенных нам границах, нет возможности подробно описать эти разнообразные национальные драмы. Торговый народ Голландии перешел в протестантизм и учредил республику, сбросив иго Филиппа II Испанского, сына императора Карла V. В Англии Генрих VIII и его министр Уолси, королева Елизавета и ее министр Берлэй подготавливали основание для самодержавия, которое было погублено безрассудством Якова I и Карла I. Карл I был обезглавлен за измену своему народу (1649) — новый поворот политической мысли в Европе. В течение двенадцати лет (до 1660) Британия была республикой, королевская власть была неустойчивой. Ее затмевал парламент до тех пор, пока Георг III (1760–1820) не сделал смелой, отчасти удавшейся попытки вернуть короне первенство. Король Франции был счастливее всех остальных европейских королей в деле устроения монархии. Два великих министра, Ришелье (1585–1642) и Мазарини (1602–1661), подняли королевскую власть в этой стране, чему способствовали долгое царствование и значительные способности короля Людовика XIV, «великого монарха».

Людовик XIV был, действительно, образцом европейского короля. В положенных ему пределах он был замечательным королем. Его честолюбие было сильнее его более низких страстей, и он вел свою страну к банкротству через осложнения, вызванные смелой внешней политикой, со спокойным достоинством, до сих пор вызывающим наше удивление. Его желанием было укрепить и расширить Францию от Рейна до Пиренеев и поглотить испанские Нидерланды. В ближайшем будущем он видел французских королей на троне Карла Великого во вновь восстановленной Священной Римской империи. Подкуп он возвел в систему, считая его средством более действенным, чем война. Карл II Английский был у него на жаловании, так же, как и большинство польского дворянства, о котором речь будет идти ниже. Его деньги, или, скорее, деньги податного сословия Франции разбрасывались повсюду, но главным его занятием было блистать. Его большой дворец в Версале с залами, коридорами, зеркалами, террасами, фонтанами, парками и аллеями был предметом зависти и удивления всего света.

Ему подражали все. Каждый король и князек в Европе начал строить свой Версаль, причем каждый выходил из своего бюджета настолько, насколько ему это дозволяли подданные и размеры кредита. Дворянство также везде перестраивало и расширяло свои замки по новому образцу. Развилось новое производство — выделка красивых художественных материй и мебели. Всюду процветала художественная роскошь, везде появились статуи, фаянс, позолоченные деревянные и металлические изделия, тисненая кожа, музыкальные произведения, чудная живопись, великолепно напечатанные и переплетенные книги, роскошная посуда, деликатесы, тонкие вина. Среди зеркал и великолепной мебели двигалась странная порода мужчин в высоких напудренных париках, шелках и кружевах, сохранявших равновесие на высоких красных каблуках и опиравшихся на удивительные трости. Еще удивительнее были дамы под башнями напудренных волос, носившие на себе громадное количество шелка и атласа, укрепленного на проволоке. Среди всего этого красовался великий Людовик, солнце своего мира, не подозревавший, что из смрадной темноты, куда не проникал свет его лучей, за ним следили худые, мрачные и озлобленные лица.

В этот период монархий и опытов введения нового образа правления германские народы оставались политически разделенными, и множество герцогских и княжеских дворов в различном масштабе подражали версальскому великолепию. Тридцатилетняя война (1618–1648), опустошительная распря между германцами, шведами и чехами из-за переменчивых политических преимуществ, подкосила силы Германии на целое столетие. Только на карте видны бессмысленные заплаты, явившиеся результатом этой борьбы. На карте Европы после Вестфальского мира (1648) виден хаос княжеств, герцогств, свободных городов и так далее, частью входивших, частью не входивших в состав империи. Шведская рука далеко протянулась в глубь Германии, а Франция, за исключением нескольких земель, вкрапленных, как островки, в территорию империи, все еще была далеко от Рейна. Среди этих лоскутов Прусское королевство — оно стало королевством в 1701 г. — неуклонно возвышалось и провело несколько удачных войн. Прусский король Фридрих Великий (1740–1786) имел свой Версаль в Потсдаме, где при его дворе говорили по-французски, читали по-французски и соперничали в культурности с французским королем.

В 1714 г. курфюрст Ганноверский сделался королем Англии, прибавив к числу государств, находившихся наполовину внутри, наполовину вне империи, еще одно. Австрийская ветвь потомков Карла V удержала за собой титул императора. Испанская ветвь удерживала Испанию. Но теперь и на востоке был император. После падения Константинополя (1453) великий князь московский Иван Великий (1462–1505) предъявил свои права на наследование византийского трона и присоединил византийского двуглавого орла к своему гербу. Его внук Иван IV, Иоанн Грозный (1533–1584), присвоил себе императорский титул цезаря (царя). Но только во второй половине XVII столетия Россия перестала быть в глазах Европы отдаленной азиатской страной. Царь Петр Великий (1682–1725) ввел Россию в сферу интересов Запада. Он построил на реке Неве новую столицу для своей империи, Петербург, служившую окном из России в Европу, устроил в восемнадцати верстах от нее, в Петергофе, свой Версаль, призвав для этого французского архитектора, который соорудил ему террасы, фонтаны, водопады, картинную галерею, парк и все прочие признанные атрибуты великой монархии. В России, как и в Пруссии, при дворе вошел в употребление французский язык.

Между Австрией, Россией и Пруссией неудачно расположилось Польское королевство — весьма плохо организованная страна крупных землевладельцев, которые так ревниво относились к собственному величию, что позволяли избираемому ими королю быть королем только по имени. Судьба Польши закончилась разделом ее между тремя соседями, несмотря на усилия Франции спасти ее и удержать как независимую союзницу. Швейцария в то время представляла группу республиканских кантонов; Венеция была республикой; Италия, как и Германия, была разделена на множество второстепенных герцогств и княжеств. В папских владениях папа правил, как светский государь. Он слишком боялся лишиться поддержки остававшихся верными ему католических государей и потому не вмешивался в их отношения с подданными и не напоминал миру о единении всех христиан. В сущности, в Европе не существовало более объединяющей и единой политической идеи. Европа была предана разъединению и различию.

Все эти суверенные государи и республики постоянно замышляли увеличить свои владения один за счет другого. «Иностранная политика» каждого государя или республики заключалась в нападениях на соседей и заключении наступательных союзов. Мы, европейцы, сейчас доживаем последнюю фазу этого периода существования разнообразных суверенных государств и все еще продолжаем страдать от порожденных ими ненависти, вражды и подозрительности. История этой эпохи все более и более явно превращается в «сплетни», делающиеся все более и более бессмысленными и утомительными для современного ума. Вам объясняют, что такая-то война была вызвана возлюбленной такого-то короля, а причиной второй была зависть одного министра к другому. Россказни о подкупах и соперничестве вселяют отвращение в разумном человеке, когда он берется за изучение этой эпохи. Самым выдающимся, самым значительным фактом ее является то, что, несмотря на все препятствия в виде множества границ, чтение и мышление продолжали делать успехи и распространяться, а изобретения — умножаться. XVIII век увидел появление литературных произведений явно скептического характера или же содержавших критику на придворную жизнь и политические приемы эпохи. В сочинении Вольтера «Кандид» мы находим выражение бесконечного утомления и разочарования в бессмысленном хаосе, который представляла собой Европа.