Сборник рассказов «ЧУДЕСА ПОД ЕЛКОЙ 2022»

Часть 17. Старый скрипач Джо Вуд. Яна Черненькая

В промозглых сумерках Сент-Джон-стрит запела скрипка. Алан Хикс, маленький чистильщик обуви, поднял голову и замер, прислушиваясь к нежным переливам мелодии. Джо Вуд — так играть мог только он. Нищий уличный скрипач, который уже много лет приходил сюда раз в неделю из трущоб Ист-Энда, чтобы заработать несколько солидов на выпивку.

Подув на озябшие руки, Алан быстро собрал в ящик щетки и ваксу. Сегодня он достаточно заработал и мог надеяться, что отец сменит гнев на милость и в кои-то веки не выпорет его за лень.

Начало декабря. Не за горами Рождество, когда клиентов, желающих чистить обувь, станет намного больше. Благодатное время. Хикс-старший в такие дни становился добрее и почти все время спал в обнимку с бутылкой дешевого виски. Алан надеялся, что и в этом году удастся припрятать несколько фенингов в тайник под половицей. У него была мечта — накопить достаточно денег, чтобы купить скрипку в лавке старьевщика и заплатить Вуду за несколько уроков.

О, этот Джо Вуд… Его старая скрипка пела о ветре времен, о бескрайних просторах и диких пустошах, о бесстрашных воинах и прекрасных дамах, о страшных штормах и мертвом штиле.

Когда Вуд вставал на свое место, бросив на мостовую потрепанное кэпи, Алан забывал о сосущей пустоте в желудке, о пробирающем до костей холоде, о мокрой одежде и побоях отца. Спрятавшись за углом, всего в двух шагах от музыканта, мальчик прижимал к плечу воображаемую скрипку и повторял движения за своим кумиром — так, как они ему виделись.

И тогда он почти слышал мелодию, которую извлекал его невидимый смычок, скользя по туго натянутым струнам, созданным детской фантазией. А потом, когда Вуд уходил, Алан всю ночь придумывал новые мелодии. Он почти не сомневался в том, что сможет сыграть их, едва в его руках появится настоящий инструмент, но… откуда ж его взять, если ты — сын расклейщика афиш? Отец уже давно почти не работал, предпочитая пропивать все, что приносил домой Алан…

Вуд играл. Его скрипка пела. Плакала. Уводила за собой. И Алан мчался на крыльях ее мелодий до тех пор, пока музыка не оборвалась. Резко, на половине фразы.

— …Эй, старик, забери свою рассохшуюся деревяшку и иди-ка подальше, — раздался полный презрения голос. — Через дом идет прослушивание у маэстро Эмброуза Баннистера. Ты мешаешь ему!

— И кого же прослушивает маэстро? — спросил уличный скрипач с усмешкой.

Выглянув из укрытия, Алан увидел хорошо одетого молодого человека со скрипичным футляром в руке. Он стоял рядом с Вудом, взирая на него свысока.

— Совсем скоро выступать буду я.

— Сомневаюсь, что твое выступление доставит ему большое удовольствие, — заявил Вуд, нисколько не испугавшись.

— Едва ли об этом может судить такой пьяница, как ты. От тебя разит, как из бочки! Ты что, купался в своей отраве? Констебль! — Молодой человек помахал рукой полицейскому. — Констебль, уберите это с улицы. Не хочу, чтобы его бездарная игра помешала мне получить место ученика маэстро Баннистера.

— А вы уверены, что получите это место без моей бездарной игры? — спросил Вуд, поднимая пустое кэпи с мостовой — в нем не оказалось ни единого фенинга.

Молодой человек не ответил. Кивнув полисмену, он пошел в сторону одного из домов. Может, чуть более ухоженного, чем остальные, но оставалось лишь удивляться, почему знаменитый музыкант, если это был действительно он, решил жить в таком сравнительно небогатом районе.

Маэстро Баннистер… Уж у него-то не было проблем с деньгами, как у старого Вуда. О нем ходили легенды. Он выступал в лучших концертных залах по всему миру. И поговаривали, будто его наставником был сам Сивори — ученик дьявольского скрипача. Об этом Алан слышал от своего отца. Давно. Когда Хикс-старший ещё нет-нет да выходил расклеивать афиши. В ту пору маэстро давал концерт в Хрустальном дворце и папаша Алана, пропив полученный задаток, подобрел достаточно, чтобы рассказать сыну сказку на сон грядущий. Наверное, тогда в сердце мальчика и родилась глупая мечта о скрипке, ещё больше окрепнув благодаря Вуду…

Меж тем суровый констебль велел старику убираться с улицы, и тот медленно побрел прочь.

Сгорбленная спина. Жалкое рванье вместо одежды. Сегодня бедняге придется ложиться спать на пустой желудок.

Алан нащупал в кармане свою выручку за день. Отец поколотит его… да ну и пусть. В первый раз, что ли?

— Подождите! Подождите, пожалуйста! — побежал за Вудом мальчишка.

Старик оглянулся.

— Чего тебе, малыш? — спросил он, окинув Алана взглядом насмешливо-мудрых и не по возрасту ясных глаз.

— Вот! Возьмите, — волнуясь, мальчик протянул скрипачу пригоршню мелких монет.

— Что ты ещё удумал? — удивился старик, не спеша брать подношение.

— Я Алан… Хикс… чищу обувь около магазина Смита. Когда вы приходите, я всегда слушаю, но ни разу не давал вам и фенинга, — поспешно затараторил мальчишка. — А теперь вот… возьмите.

— Да ты богач, я посмотрю, — по-доброму улыбнулся Вуд.

— Нет, но… вы играете лучше всех на свете! Наверное, даже лучше маэстро Баннистера… хоть я никогда не был на его концертах, но зато знаю, как играете вы! Как бы мне хотелось научиться так же… Но, увы. И все-таки я могу слушать вашу игру. Поэтому возьмите деньги и купите себе поесть. — Алан в очередной раз протянул монетки старику. — И обязательно приходите сюда еще. Он… тот музыкант… просто ничего не слышит! Не обращайте на него внимания.

— Деньги убери. Тебе самому они пригодятся, — велел Вуд. — Теперь слушай внимательно, а потом повтори за мной, — тонкие длинные пальцы музыканта настучали рваный ритм по корпусу скрипки.

Алан засунул монеты в карман, положил руку на свой ящик для чистки обуви и послушно выполнил его просьбу.

— А так сможешь? — спросил Вуд и усложнил задачу.

— Смогу! — азартно ответил мальчик.

— А так? — теперь это была уже целая мелодия.

— Смогу! — Алан справился и сейчас.

— Очень хорошо, — похвалил его старик. — Давай отойдем подальше, чтобы не мешать маэстро слушать игру этих виртуозов, — в его голосе сквозило презрение.

Рядом находился маленький сквер, куда они и зашли.

— Вот, возьми. — Вуд протянул мальчику свою скрипку.

— Можно? — Алан неверяще уставился на музыканта, но лишь дождавшись повторного разрешения, снял с плеча ящик, поставил его на дорожку и с трепетом взял удивительно теплый, несмотря на холодную погоду, инструмент. Подержал на весу, привыкая, а потом поднял и поставил так, как сотню раз делал это в воображении. Скрипка сама собой заняла положенное место на плече. Пальцы скользнули по струнам. Подушечки отозвались болью, но Алан почти не заметил этого. Мелодии, некогда звучавшие лишь в его душе, взволнованно рвались на свободу.

— Ты уже учился у кого-то? — спросил Вуд, удивленно глядя на мальчишку.

— Я наблюдал. За вами, — зачарованно ответил Алан. — А можно мне… смычок?

— Да, конечно. — Старик с любопытством следил за происходящим.

Пальцы левой руки заскользили по струнам. Слишком неловкие. Слишком грубые. Смычок издал жуткий скрежещущий звук, заставив Алана скривиться. Нет. Не так. Нужно иначе. Осторожней. Бережней. Более плавно.

Струны до боли врезались в подушечки левой руки, и скрипка, словно сжалившись, издала первый чистый звук. Потом ещё один. Потом сыграла целую мелодию. Простенькую, всего из нескольких нот, но это была первая мелодия Алана. Мальчик уже не чувствовал боли в пальцах. Звуки, доселе заточённые в его воображении, требовали выхода, и он отпускал их на свободу. Неловко, задевая пальцами струны, фальшивя и сбиваясь с ритма…

— Все, хватит, малыш.

Вуд осторожно забрал инструмент из рук Алана.

— Неужели ты научился этому, всего лишь наблюдая за мной? — спросил старик.

Мальчик опустил глаза.

— Да. Я знаю, у меня пока плохо получается, но…

— И ты в первый раз в жизни держал в руках скрипку?

— Да.

— Что ж, приходи сюда завтра. В это же время. Я буду ждать, — сказал Вуд.

— Возьмите. — Алан опустил ноющую руку в карман и вытащил несколько монет. — Это за урок.

— Достаточно и одной. Вот этой. — Старик выбрал потертый и погнутый фенинг, который вряд ли взял бы кто-нибудь из торговцев.

— Но…

— Завтра я жду тебя здесь.