Очень древнее Зло

Глава 8 Где принцессам приходится нелегко

«Собрались добры молодцы с земель ближних и дальних. Первыми явилися ко двору королевичи, каждый собою хорош, при свите великой да с дарами предивными. Следом герцоги да бароны, какие только были. Всяк желал удачи испытать. И подымались они в башню высокую, вставали пред дверью железною стражу нести, да только никто-то до утра не добыл…»

Сказка о зачарованной королевне и вдовьем сыне

Летиция Ладхемская чувствовала себя… в общем, не так, как должна была чувствовать девица высокого происхождения и хорошего воспитания. Она шла и материлась. Тихонечко. Под нос. Зато от души. И главное, в голове вертелись всякие глупости, про то, что спину держать надобно, за походкою следить и подбородком, который должен быть параллелен земле.

И носок тянуть.

Если не тянуть носок, походки не получится. А как ты его потянешь, если древняя дорога для хождения в атласных туфельках не приспособленная. Тут то трещина, то камешек какой норовит подсунуться, то вовсе корень из земли торчит, за подол хватает.

Одна радость, на самой Летиции платье простое, грубоватой ткани даже. А вот у Ари — из тафты. И ковыляет сестрица, юбки едва ли не по колено задравши, придерживая обеими руками, и материться уже не под нос.

А ведь тоже с душой.

Виросска, хоть и не матерится, но мрачна, сосредоточена. И взгляд её нет-нет, да поднимается к небесам, выискивая темные тени. Только небеса те изрядной синевы.

И ни облачка на них.

И драконов, что характерно, тоже нет. Но оно, может, и к лучшему.

Спокойно шествует островитянка, секиру на плечо закинувши. И кажется, что в секире этой вовсе нет весу. Степнячка тенью скользит, как-то так, что становится ясно — не мешают ей ни корни, ни камни, ни трещины. А вот каблучок Летиции в одну такую угодил.

И застрял.

И каблучок-то махонький, но вот… она дернула ногу и зашипела от злости. Если туфли разваляться, то что дальше-то? Босиком ходить по этим развалинам?

— Стойте, — Летиция поняла, что дергать туфельку смысла нет. — Я… тут…

Признаваться, что застряла, было стыдно.

Молчать — глупо.

— Сейчас… освобожу… — она наклонилась, пытаясь подгрести юбки — пусть платье и было из простых, но даже такие без подъюбников не принято носить. И те как раз мешались, топорщились.

Проклятье!

— Погоди, — рыжая Яра присела рядом. — Успокойся. Вытаскивай ногу.

Теплые пальцы сдавили щиколотку.

— Застежка тугая, — зачем-то пояснила Летиция. — Извини…

Нога освободилась. А следом и туфелька. Правда, каблук все-таки скривился.

— Это не я, — Яра покрутила туфельку. — Может, его вовсе… того?

— С подошвой оторвется, — заметила Ариция и поглядела так, будто это Летиция виновата, будто она нарочно в щель угодила. — Да и уже…

Она отобрала несчастную обувку и сунула внутрь палец. Палец вылез в дыру сбоку.

Летиция почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Да что же это такое-то?! Она не виновата, что… она… она ведь просто шла! И не собиралась… попадаться.

Случайно.

И вообще… она замуж выходить ехала, а не бродить по историческим развалинам. Если бы сразу про развалины сказали, она бы… она бы, может, подготовилась.

Секиру бы прикупила.

Или еще чего-нибудь. К примеру сапоги. А так? Кто с секирой на жениха ходит-то? Правда… вот и зря. С секирой оно всяк вернее. В том числе и на жениха. А теперь что? Ни секиры, ни сапог, ни… чтобы не расплакаться от обиды, Летиция закусила губу.

— Так, — Яра забрала туфлю, покрутила и выкинула. — Что? Ходить в этом все равно не выйдет. И вообще… надо чего-то с вашими нарядами делать. Вторую сымай. И юбки. Сколько их там?

— Пять, — ответила за Летицию Ари. — Или семь?

— Три, — Летиция поняла, что краснеет. А ведь казалось, она изжила в себе этот отвратительный недостаток. — Что? Жарко было. И неудобно… а еще эта… все зудит, что я неприлично себя веду. Я и подумала, что раз так, то… то некроманту и три юбки можно. Если все равно неприличный. Сам по себе.

Ариция задумалась. А вот Яра приподняла подол платья и уставилась на эти самые юбки. Юбки были хорошими, нижняя — батистовая, приятные к телу, а верхние — из плотной накрахмаленной ткани.

— А они тебе нужны? — поинтересовалась рыжая, ткань пощупавши.

— Без юбок неприлично.

— Боги, — Мудрослава закатила глаза. — Мы находимся посреди Проклятого города. Тут тьма, нежить, чудовища… может, нас к вечеру и вовсе сожрут. А она о приличиях!

— А может, и не сожрут. И что тогда? — возразила Летиция исключительно из вредности. — И вообще… лучше погибнуть приличною девицей…

Правда, приличные девицы не носят всего три юбки. Семь. Или пять в исключительных обстоятельствах, но тогда нужно еще нижнее платье. И панталоны. Правда, мнения о приличности панталон в обществе расходились, но почему-то показалось, что обстоятельства нынешние не совсем подходят для обсуждения данной темы.

— Лучше вообще не помирать, — заметила островитянка, щурясь. — Идти надо…

— Надо, — Яра изо всех сил дернула юбку. И та затрещала.

— Что ты…

— Сними. Тебе же легче будет. Заодно ноги замотаем. Будет не хуже твоих туфелек!

— Нет, — Летиция вцепилась в юбки, почему-то сама мысль о том, чтобы расстаться с ними ужасала. — Ты… ты…

— Там завязки, — подсказала Ариция. — И мои тоже… поможешь?

Мудрослава кивнула.

— Неудобно так, должно быть, — заметила она, ныряя в ворох кружевных юбок. — Ходить. И вообще… не тяжело?

— Да… как сказать. Привыкнуть надо, — Ариция стояла спокойно и глядела на сестру с насмешкою, чего стерпеть было вовсе невозможно.

— Снимай, — решилась Летиция и зажмурилась от ужаса. А потом ужас прошел. И… и вправду, кто их тут увидит? Тени прошлого? Мертвецы? Нежить? Нежити, коли жрать полезет, все равно будет, сколько на Летиции юбок.

— Вот с фижмами если, так проще, — продолжала делиться сестрица. — Там только рубашка исподняя, рубашка нижняя, которая под фижмы. Сами они. Потом юбка поверх, нижнее платье и верхнее.

— И вправду, удивительная простота! — раздался голос рыжей откуда-то из-под юбок.

— Не скажи… если по дворцовому этикету, то для торжественного выхода нужна дюжина юбок под платье… а тут только…

Ткань затрещала.

Вот ведь! там же завязки есть. И пуговички. Перламутровые…

— Все равно жуть, — Яра вынырнула из-под подола. А юбки упали на пыльную тропу. Две. Третью трогать не стала. — Хотя, конечно, наше придворное платье тоже… там юбок не надо.

— Ага, всего-то пара рубах… и ткани такие, что от золотого шитья не гнутся. А наверх меха… или душегрея. Маменькино платье венчальное я как-то примерила, так едва устояла-то! — Мудрослава тоже с юбками справилась. — Их бы укоротить… особенно это вот.

Тафта повисла печальными складками. Она и запылилась, и кружево оторвалось слегка. А главное, что ткани оказалось как-то слишком уж много.

— Или подвязать?

— Обрезать?

— А у нас нет такого, чтоб наряд… просто платье. С вышивкою, — поделилась Брунгильда. — Обязательно, чтоб сама девка и расшивала, ну, чтобы все видели, какая она мастерица.

Летиция вздохнула, признав себе, что, будь в Ладхеме подобные порядки, ей пришлось бы сложно. Вышивать, конечно, она умела, но вот не настолько, чтобы себя мастерицею считать.

— А отец там или родня дарит нитки, бусины всякие. Каменья.

Яра, усевшись на обочине дороги, раздирала юбки на длинные полосы. Ткань трещала и расходилась. Солнце стояло еще высоко, а душу грызла тоска. Летиция даже не сразу поняла, что за она.

Она закрыла глаза.

Сделала вдох.

И…

Девушка кружилась в танце. Она была прекрасна.

И нага.

Летиция моргнула. Не то, чтобы она вовсе не видела обнаженных девушек. К сожалению, случалось. Там, в той еще жизни, когда она считала себя самой умной и талантливой. Но даже тогда наготу мертвецов прикрывали, чтобы не оскорбить взора Летиции.

Нынешняя…

Наготы не стеснялась. Смуглая кожа. Темные волосы. И золотые украшения. Звенят браслеты. И сверкают пламенем камни.

— Хороша… — смеется кто-то.

Мужчина.

Молодой. В белых просторных одеждах. Он возлежит… на низкой кушетке? Странноватой с виду, но все же кушетке. И разглядывает девушку.

— Во что обошлась? — интересуется второй, который тоже лежит, но на спине. И ногу на ногу забросил. И смотрит не столько на девушку, сколько на узкую стопу свою.

А музыка становится быстрее.

Злее.

Сейчас… Летиция еще когда научилась различать приближение того самого опасного момента…

На стопе повис туфель. Туфля? Или туфелька? Пусть мужская, но с узким длинным носом, расшитым золотом и камнями, украшенная шнуром. Роскошная.

Туфелька.

Она смотрела на неё.

И слушала безумную музыку.

— …и все же Император не простит такого показательного выступления. Не явиться в Храм…

— Да ладно, куда он денется. Ему нужны и люди, и сила. И давно уже пора отказаться от этих нелепых выборов. Я по силе равен ему.

— Это пока он не принял сердце своей демоницы.

— Да не рискнет, тем более я слышал, что вовсе не для того обряд затевается, а…

Музыка обрывается.

И девушка застывает. На долю мгновенья. Её тело выгибает судорога. А смуглая кожа покрывается испариной. Или чешуей.

— Что за… — туфелька падает на роскошный ковер. А человек пытается подняться.

— Начали, — поморщился тот, другой. У него бородка, заплетенная в две косы. И левая выкрашена в белый цвет, а правая — в алый. Наверное, это красиво. — Идиот… я же говорил, что у этого придурка не хватит силы духа.

— Что-то не то, — третий, до того молчавший, поднимается с ложа.

Или все-таки кушетки?

— Да ладно… там полный круг. Если что, поддержат. Но ему всегда не хватало концентрации.

Девушка падает на пол.

— Ты явно переплатил, — тот, который потерял туфлю, тоже поднялся и подошел ближе. Босая нога его пнула лежавшую девушку. — Обряд провели криво. Видишь, сущность прет…

— Ошейник…

Она выгнулась. И оскалилась. Из горла её вырвался низкий клекочущий рык.

— Вот… тварь, — лениво произнес хозяин. — Место…

И огонь, сорвавшийся с пальцев его, коснулся темной кожи, чтобы скатиться с неё и погаснуть.

— Что за…

Договорить он не успел. Демоны убивают быстро.

Летиция упала бы.

Удержали.

Крепко. Надежно. Так, что… что она просто повисла на чужих руках, глотая горячий воздух. На губах еще ощущался вкус чужой крови.

— Что? — хмуро поинтересовалась Мудрослава.

— Она… — Летиция поняла, что снова может говорить. — Их убила… демоница… не та, которая главная. Другая. Здесь… кажется, было много демонов.

Она почувствовала, что дрожит.

И дрожь эта предательская вовсе не от холода.

— Было, — Брунгильда обвела окрестности хмурым взглядом. — Да уже давно… выбыло. Идти надо.

Надо.

Куда? И есть ли смысл? Или может, проще сдаться? Чтобы, если и убьют, то сделали это не больно. Боли Летиция боится куда больше смерти.

— Стоять можешь? — Яра, которая держала Летицию, руки убрала.

Может.

А вот идти…

— Ногу дай. Да, вот, на плечо обопрись, если тяжко. Славка, ей тоже мотай, там туфли не лучше.