Очень древнее Зло

Глава 48 В которой мир почти уцелел

«И средь многих тварей, лживых и коварных, наособицу стоят ведьмы. Нет равных им по лукавству, по умению заглянуть в душу человеческую, а после, добравшись до желаний тайных, извратить их до невозможности. Многих сгубили они, заставивши свернуть с пути истинного, а потому долг каждого воистину доброго человека — изничтожить ведьму, коли попадется та на пути»

«О людях и ведьмах», речь одного весьма уважаемого жреца.

Я сидела.

Странное состояние.

Будто и не со мной.

Девушки, вставшие кругом. Еще немного и хоровод заведут. Но нет, не они. Закружила, заметалась сила, раскрываясь над нами воронкой. И всхлипывающая демоница, которая растирала слезы, успокоилась вдруг. И только слезы поднимались клочьями тьмы.

Тьма ко тьме…

Почему он умер? Он… не должен был! Не имел права! Мы ведь… мы и не встречались-то толком. И не ссорились. Не ругались, чтобы раз и навсегда. И не мирились.

Не поженились.

Не завели детей, чтобы потом выяснять, кто из них на кого похож. Мы… мы так и остались по сути чужими людьми, и это не честно!

Несправедливо.

Я склонилась над ним. Я коснулась губ, которые были еще теплыми. Но только в сказках поцелуй кого-то оживить способен.

Соберись.

Это не сказка, а… мы связаны! Он ведь слово дал.

— Ты ведь слово дал, сволочь! — гнев мешался с болью. И сила… сила у меня имелась. Какая-то. На что-то да она должна годиться. И… и если поделюсь? Ведь делятся же…

Как там?

В горе и в радости? В болезни… и это тоже болезнь.

Я позвала огонь. И позволила ему вспыхнуть на ладони. А потом положила эту ладонь на рану… и…

— Кровь лучше, — демоница вытерла щеки. — Кровь демона — это… она помогает.

— От чего?

— От всего. Раньше из крови варили многие зелья. В ней сила. И те, в ком есть кровь, они живучие. Только в тебе нет. Ты взяла силу. Я вижу.

— А кровь…

Сердце екнуло, пропуская удар. А демоница молча протянула руку. Вот и нож, в замке прихваченный, пригодился. Его бы в грудь всадить или горло перерезать. Одним ударом. Чтобы раз и навсегда, но… я провожу по запястью. И черная, густая кровь капает в раскрытые губы.

Раз.

И два. И… и ничего не происходит. Почему…

— Они долго были вместе. Этот мальчик и мой сын, — демоница поднимается и протягивает руки. — Но вы правы и нам надо уйти. Здесь нам будет плохо.

И тьма устремляется к ней, обнимает, а воронка сверху распахивается черной пастью.

— Крови может быть недостаточно, — демоница поднимает руки, и тьма от них устремляется вверх, к это пасти. И кажется, что саму её втягивают внутрь, оплетают. — Кровь, сила… душа…

Эхо бьет по ушам.

А из воронки, втянувшей демонов, хлещет черная злая сила. Она… она кажется родной, и зовет, и… и ярость в какой-то момент туманит разум.

Да как он посмел умереть!

Бросить!

Как…

— Щит! — крик доносится сквозь вой ветра и ярость бури иного мира. И мое сердце отзывается… сила… тоже отзывается!

Её не так и мало.

Распахиваются за спиной огненные крылья. Хлещет хвост, подстегивая к…

…убить.

Кровь стучит, вытесняя прочие мысли. Сила? Её можно взять. У этих вот… они ослабли. И сил их почти не осталось… но…

Стоп.

Это не я.

Я никого никогда убить не хотела. Сила? Сила это хорошо.

Я опустила взгляд, а потом собрала силу, всю, до которой дотянулась, и направила в тело. Ну же?! Вставай! Кровь и сила… и этого хватит! Героям не положено умирать!

Слышишь?

Просто не положено! По сюжету! По тому, в котором «жили они долго и счастливо». Я так хочу! Я заслужила!

— Яр!

Поток силы, устремившийся ко мне, ослаб. Но нить, связавшая меня с Ричардом, была крепка и… и он дышал. Он дышал, мать его так… связавшуюся с нежитью.

И саму нежить.

И демонов всех, чтоб их… всех. Весь этот долбаный несправедливый мир, в который меня угораздило вляпаться.

Кто-то… тронул плечо.

— Он жив, — сказала Мудрослава Виросская, опускаясь на колени рядом с Ричардом. — Во всяком случае дышит.

— И сердце стучит, — Ариция прижала пальцы к шее. — А рана затянулась… такое бывает?

— Кровь демонов, — ведьма вытерла нос, из которого текли сопли. И… и превратилась в хорошо знакомого мне угловатого мальчишку. — Кровь демонов дает силу. Неуязвимость. И меняет тело.

— А ты вообще кто?

— Ведьма, — сказал Артан Светозарный, баюкая клинок. — Ты его убила.

— Не его, а демона. И вообще с точки зрения физиологии он вполне себе жив.

— Ты убила не только его! — возмутилась Летиция, щурясь. — Та девушка… и…

— И не одна, — согласилась ведьма. — Поверь, на моем счету столько девушек, что я уже точно и не скажу, которая из них «та».

Я вытерла глаза.

Сухие.

И… надо бы плакать. От радости. Или от страха. Или…

— А вообще что тут произошло-то? — рыжий парень поскреб макушку.

— Мы мир спасли, — Брунгильда оперлась на секиру. — И одолели древнее зло.

— Это еще вопрос, кто кого одолел, — проворчала Мудрослава. — Мне кажется, что она получила именно то, чего хотела. А ты… ведьма… не вздумай бежать.

— У нее не выйдет, милостивая госпожа, — напевно произнес Легионер, и отчего-то глаз Брунгильды дернулся. — Так вышло что при жизни своей я встречал подобных созданий. И ей недолго осталось. Видишь, тьма оставила след на высоком челе её.

— Где-где? — уточнил рыжий.

— На лбу, — перевела Летиция. — Там и вправду пятно какое-то…

— Договор исполнен, — сказала ведьма, и лицо её потекло, меняясь. Мальчишка исчез, но появилась девушка, которую я уже видела, пусть и мертвой. А её сменил мужчина. Его я тоже, кажется, видела. — И я могу уйти.

Она улыбнулась.

Счастливо так.

Никогда бы не подумала, что человек может так радоваться предстоящей смерти.

— Что ты понимаешь, демоница…

— У тебя рог отвалился, — сказала осторожно Теттенике, подбираясь к ведьме поближе. Явно не затем, чтобы пятно разглядеть, которое теперь и вправду было отчетливо видно. Черное. Большое. Не пятно — язва, которая расползалась.

До меня не сразу дошло сказанное. Я… тронула макушку. И… и вправду отвалился. Правый. А левый отпал, стоило коснуться. Крылья… хотя сил нет, совершенно. И выходит, что крыльев тоже.

А хвост?

Хвост дернулся. Ну хоть что-то. К хвосту я привыкла… дурость.

— И чего я не понимаю?

Ричард и вправду дышал. Лицо его разгладилось. И на губах появилась улыбка. И казалось, что вот сейчас он откроет глаза.

— Не откроет, — ведьма снова сменила обличье. Она перетекала из одного в другое стремительно, задерживаясь в новом на пару мгновений. — Демон… он и демон слишком давно жили вместе. Моя мать сожрала его душу, и появилось место для демона.

— Погоди, но раньше ведь как-то… обходились.

— Кто сказал? Я… искала ответы. Долго. Они не трогали суть демона. Брали силу. Брали плоть. Но саму суть, которую вы зовете душой, не трогали. Ведь иначе или демон сжирал человека. Или наоборот. Но чаще демон.

Юноша. Прекрасный. С тонкой фарфоровой кожей. С очами синими, в которых мне мерещится печаль.

— Хороший был мальчик… — сказала ведьма печально. — Жаль, что пришлось его…

— Что ты такое?

— Проклятое дитя перерожденной нежити и того, в ком текла кровь рода Архаг, проклятого рода.

— Он… очнется?

— Может быть. Но лучше бы нет.

Для кого лучше?

— Моя мать уже была неживой. И я… мертвый ребенок, который появился на свет. И попал в руки чернокнижника. В месте, где только что убили всех… всех-всех-всех… — она хихикнула. И стала старухой. Сгорбленная спина. Длинные иссохшие руки, что торчали из лохмотьев, словно две палки. Сухие пальцы. — Он… тот, кто долго называл себя моим отцом, сумел провести обряд. Вдохнуть в меня капли чужой жизни. А потом закрепить их кровью демона. У него была кровь демона.

Она дернула головой.

— И ты…

— И я жила. Сперва я мало что понимала. Мы поселились на краю мира. Так мне казалось. И жили. Отец был увлечен наукой. Он и меня учил. Оказалось, что у меня талант. У меня многое получалось проще, легче… ритуалы, обряды… у него было много книг. И не только книг. После обрядов я чувствовала себя уставшей, и отец убивал животных. Сперва хватало животных, но однажды нам пришлось отправиться в деревню. А там случился пожар. Большой. Многие погибли. И оказалось, что смерть людей — это много, много лучше… к тому же животных мне было жаль.

Она раскрыла руку. На смуглой коже, с которой стремительно исчезали морщины, проступило еще одно пятно.

— Тогда-то отец и раскрыл мне, кто я. Рассказал о матери. О том, что любил её…

— Врал.

— Скорее всего. Но мне было семнадцать. И я верила. Всегда ему верила. Он говорил о том, что матушка до сих пор жива. Что она далеко, в плену у проклятых. И что там же, у них, мое наследство. Книга, которая сделает меня властительницей мира.

— А сильно хотелось?

— Да не особо. Но отец… он рассказывал о древнем городе, столь удивительном, что и представить себе невозможно. О том, что в городе этом есть Храм, а в нем — запертый демон, с которым матушка заключила сделку. О том, что демон ждет и сделка эта — залог моего бессмертия. Что… я должна вернуться.

Она поглядела на Ричарда.

— Вернуться и принести жертву. Достойную жертву. Такую, которой хватит, чтобы рухнули оковы, демона запирающие.

— И ты пошла войной, — Артан глядел на ведьму… с жалостью? Она снова изменилась. И теперь перед нами стояла высокая девушка с длинными светлыми волосами. Красивая.

— Я была молода. А отец к старости сильно сдал. Почему-то он уцепился за мысль, что я должна повелевать миром. Теперь я понимаю, что годы не щадят и чернокнижников, но тогда я была послушной девочкой. Отец все говорил, что кто-то там пожалеет, что он напомнит всем… заставит… в общем, мы пошли войной. Я поднимала мертвецов. Отец командовал ими…

— Пока не случилось поражение.

— Мозговой удар, как я понимаю. В какой-то момент я ощутила, как оборвалась нить его жизни. И испугалась. Я ведь всегда делала только то, что он говорил… и тут армия… маги, рыцари. А у меня мертвецы, которых сложно удержать одной.

— И ты ушла.

Она развела руками. Их покрывали узоры.

— Почему ты просто не приехала сюда? — спросила я. — Ведь… приезжают. Купцы. И просто селяне. И… другие люди тоже.

— Сперва я пряталась. Я видела, что они сделали с отцом. И испугалась. Очень. Потом путешествовала. Мир оказался таким большим, таким… я честно пыталась никого не убивать. Иногда выходило. Если не использовать силу, то голод, он не сразу приходит. Порой получалось держаться год или даже два. Одно время я устроилась в лечебницу для бедных. Там многие умирали и часто — в мучениях. Я забирала их силу в обмен на тихую смерть. Но оказалось, что когда её так много, то сила прорывается. Требует, чтобы её использовали. И за мной пришли из Храма. Я сбежала… я… потерялась.

Вздох.

И снова женщина. На сей раз она немолода. Белая кожа. Величавая стать. Она явно не из простых, и этот взгляд снисходительный.

— А потом, в одной лавчонке я увидела зеркало. И в нем — демона, который назвал меня по имени. По давно забытому имени. И сказал, что я должна исполнить слово.

— И ты…