Академия Дивинат, или Принцесса для Темного
- Автор: Милена Вин
- Жанр: Любовная фантастика / Эротика
Читать книгу "Академия Дивинат, или Принцесса для Темного"
44. Бремя полукровок. Деймон
— Как она?
Тихий голос скользнул в сознание, сметая думы, и на плечо легла маленькая, изящная ладонь.
Элеонора обладала изумительной способностью передвигаться легко и бесшумно, как кошка, крадущаяся к жертве. Как Луна, заставшая меня — пытающегося изгнать тревоги вином — в гостиной.
Ее взгляд казался слишком осмысленным для обычного котенка; она смотрела с легким укором и недовольством. Но, не спеша представать в своем истинном обличье, оставила меня без поучающих слов и просто взобралась по штанине ко мне на колени. Осталась лежать, свернувшись калачиком, пока я медленно осушал бутылку подарочного вина и то дремал, то оглушенный мыслями пялился на пламя в камине. Так мы сидели в тишине уже… не знаю, возможно, всю ночь.
Хватка на плече вдруг стала чуть крепче, напоминая, что я затягиваю с ответом.
— Спит, — выдал глухо и сразу прокашлялся. — Ей станет легче после пробуждения.
Я не видел, но догадывался, что Элеонора кивнула. Пальцы ее разомкнулись, и она прошла к креслу напротив, опустилась в него так же грациозно, как и всегда.
По тому, как она движется, по ее плавности и утонченности можно было предположить, что она аристократического происхождения. Бывалая герцогиня или даже принцесса…
Но нет. Моя мать была простой крестьянской девушкой, по велению судьбы ставшей изгоем в Сандарино, королевстве эльфов, и под давлением нищеты прибегнувшей к воровству. Отсюда и легкость, и бесшумность в движениях, и острый, все замечающий взгляд.
Понятия не имею, каким образом она пересеклась с моим отцом и была ли между ними любовь. Она никогда не говорила о погибших отношениях. Да и отца упоминала нечасто. Разве что вскользь благодарила его за то, что воспитал меня достойным человеком. За то, что защитил.
Но он мог убить меня еще при рождении вместе с матерью. У него было на это право. Или позволить сделать это другим некромантам и чернокнижникам. Полукровок не любят и не воспринимают во всем Эрисфейле и не жалуют даже за его пределами. У полукровок нет спокойной жизни. Презрение и издевательства следуют за ними по пятам, и не всем удается выжить не только в силу своей врожденной слабости, но и под гнетом общества.
Скрытие того факта, что я полукровка, было опасной авантюрой. Но король пошел на это, несмотря на возможную угрозу со стороны других королевств. Наверное, он унес бы эту тайну с собой в могилу, но что-то подвигло его выдать ее. Может, это и было забытыми чувствами к Элеоноре? К эльфийке, когда-то ворвавшейся в его жизнь и оставившей неизгладимый след в сердце?
Она была на это способна — появляться неожиданно, как гром среди ясного неба. Играть чувствами и любить по-настоящему. Смеяться, когда больно. Плакать, когда счастлива. Она всегда была неоднозначной и загадочной. Этим она очень походила на Диану.
— Пожалуйста, не утаивай от меня своих истинных намерений, — внезапно сказала твердым голосом. Без всяких предисловий, которые она терпеть не могла. — Ты и сам знаешь, что выбрал для себя не самую удачную пару. Ее печальная судьба может стать и твоей.
— Но у меня особо не было выбора, не так ли?
Я взглянул на нее с выгнутой бровью, будто с осуждением. Не хотел показывать его, но было поздновато прятать вспыхнувшие обиды: мама скуксилась прямо на глазах, поджала губы. При других она умело сдерживала эмоции. Но каким-то образом все маски слетали, когда мы оставались наедине.
— Прости, — выдал спешно. — Я ни в чем тебя не виню.
— Не страшно, — отмахнулась, улыбнувшись.
«Страшно, — пролетело между мыслями. — Ведь я снова упрекнул тебя в своем рождении».
Это было неразумно — винить ее в том, что она позволила мне родиться. Я давно смирился, что мне недоступны многие радости и привилегии, которыми наслаждаются чистокровные существа. Но иногда эта невозможность выбора жгла сердце, и утаить тупую обиду не получалось.
Пока другие могут выбирать, с кем провести свою жизнь, такие, как я, вынуждены либо оставаться в одиночестве, либо искать пару среди себе подобных. Конечно, никто не запретит полукровке любить чистокровного, хоть и осудит. Но эта любовь не способна создать семью, породить наследников. Она не в силах дать жизнь совместному будущему.
По закону природы полукровка должен быть с полукровкой. И это было бременем, от которого я отмахнулся. До того, как пожелал быть с Дианой.
Впутывать ее в еще бо́льшие проблемы не хотелось. Учитывая, что я не смог бы дать ей полноценного счастья, я подумывал отступить. Возможно, отступил бы, ведь она стремилась стать королевой и как правящая монархиня когда-то должна была продолжить свой род.
Но она тоже полукровка, и эта истина усложнила бы ей жизнь.
Поначалу не было никаких сомнений насчет ее чистокровности: семья Ла Ноэр острые фанатики, не воспринимающие смешение крови. Потому я и не смог сразу принять факт, что Церрия позволила себе родить полукровку. Но это было правдой. Я не знал о тонкостях, лишь то, что отец Дианы — эльф.
В ней живет огонь Хаоса, и в последнее время он стал более заметным. Сомнения ее происхождения посетили меня еще после происшествия на кладбище, где она сожгла всю нежить и при этом осталась жива. Чуть окрепли, когда она угрожала мне кулаком, объятым тем самым огнем, а я потушил его без особых усилий. Потому что тоже обладаю пламенем Хаоса — в чистом виде он не может мне навредить.
Все догадки подтвердились благодаря Элеоноре. Она увидела то, что незримо для остальных; увидела в Диане Хаос и сразу все поняла. То, о чем я мог только догадываться.
Не всякий эльф мог почувствовать пламя в другом. По словам Элеоноры, эта способность приходит с годами, а иногда и вовсе не приходит. Это в очередной раз наталкивало на размышления о том, сколько она живет в этом мире. Ее возраст — самая большая тайна, которую она вряд ли осмелится мне раскрыть.
— Церрия заберет ее рано или поздно, — шепнула она, сверля взглядом фарфоровую статуэтку лани на каминной полке. — Нет причин растить дитя для престола, а потом отказываться от него. — Она встретила мой взгляд, и не знаю, что прочла на лице, но тут же вздохнула. — Я не хочу давить на тебя и поучать: время для твоего воспитания я упустила. Просто… будь осторожен, ладно? Церрия женщина с суровыми принципами и острым умом. Она бы не родила человека с нечистой кровью из здравых соображений.
Я думал об этом. Всему была причина — всем этим поркам и наказаниям, унижению и… шрамам. Причина была всегда. Но Церрия скрыла ее за своим фанатизмом и показала всем, что Диана недостойна трона из-за изъянов на лице.
Ложь. Эти шрамы словно дымовая завеса, прячущая истинные мотивы королевы Дерил-де-Лоя.
Диана и не должна была стать королевой. Она была рождена для другой цели.
Сам не заметил, как сказал последнее вслух, из-за чего Элеонора робко кивнула.
— Я не уверена, — произнесла она, — но мне кажется, им нужно ее пламя. Это лишенный гуманности, жестокий по отношению к ребенку способ, но правящие чернокнижники не раз им пользовались.
— Что ты имеешь в виду?
Я шевельнулся в кресле от нетерпения и заигравшего новыми красками любопытства. Луна на коленках недовольно зашипела.
— Они были одними из первых, кто открыл охоту на эльфов и детей с эльфийской кровью. Официальный запрет не остановил их. Некоторые из сильных чернокнижников зашли чуть дальше: они спаривались с чистокровными эльфами. От такого союза рождались полукровки, тонко чувствующие Хаос. Эти дети подрастали, овладевали пламенем, а после чернокнижники отбирали его, усиливая собственные способности. Но как правило, таких детей тщательно прятали и никогда не показывали миру. Диана — странное исключение. С самого рождения она была наследницей престола. И я не понимаю почему. Конечно, может, это заблуждения, и все совсем не так, как я себе вообразила…
— Или Церрия изначально не знала, что беременна полукровкой, — перебил ее своим предположением.
Наши взгляды встретились, и Элеонора неопределенно повела плечами — то ли выражая сомнение, то ли сбрасывая мурашки.
— Узнать наверняка можно только из ее уст. Но я все же надеюсь, что мои домыслы неверны. Уж лучше пусть она будет жестокой матерью, чем тираном, который отберет Хаос Дианы и погубит ее.
Повисло молчание. Элеонора увела взгляд к окну, за которым простиралась светлая ночь, предвещающая скорый рассвет. Откинулась на спинку кресла, несильно обняла себя за плечи, о чем-то задумавшись.
В ее сердце бушевала тревога. И не нужно быть магом, чтобы увидеть и понять это. Я понимал ее как сын, как родной для нее человек, и чувствовал ее волнение, заботу и страхи на интуитивном уровне. Она беспокоилась обо мне, о девушке, ставшей мне женой, о том, что Церрия не оставит нас в покое. А вместе с ней и мой брат, которого наверняка оскорбит подобный союз.
Но было что-то еще — что-то глубоко сокрытое и выползшее из темноты только сейчас, что-то склизкое и неприятное, о чем она боялась мне рассказать.
— Ты можешь доверить мне любую тайну, — шепнул мягко. Непонятно, отчего голос был так глух: быть может, я не хотел напугать ее или же сам испугаться откровения и неосознанно воздвигнуть между нами стену.
Все зависело от моих действий. Я ясно осознавал это.
Взяв Луну на руки, поднялся, уложил ее — сонную и тихо мяукающую — на кресло и прошел к эльфийке. Ее глаза встретились с моими, лицо вытянулось в удивлении, когда я опустился рядом с ней на одно колено и взял ее холодные руки в свои.
— Я приму любую правду, — сказал перед тем, как запечатлеть на пальцах поцелуй. — Мое отношение к тебе не изменится — ты всегда будешь моей мамой. Я не позволю себе еще раз потерять тебя. Расскажи мне… Что тебя тревожит?
Столько эмоций отобразилось на ее светлом лице, что я не успел уследить за каждой. Страх, сожаление и в то же время восхищение…
Что-то тяжелое давило на сердце.
— Просто все это напомнило мне о моей ненависти к твоему отцу, — она заговорила шепотом, сжав в ответ мои руки. — Он не был плохим человеком. Но все это время я думала, что он растит тебя из-за пламени Хаоса. Я считала, что он… использовал меня. Что я была всего лишь возможностью сделать его сильнее. Это было глупо… — Она сникла, но при этом одарила меня слабой улыбкой. — Он сделал даже больше, чем должен был. Сгладил ошибку нашей молодости. Защитил тебя. Создал для меня лучшие условия, какие только можно было создать в тюрьме.
— Но ты все равно томилась за решеткой, — оборвал ее холодно.
Несмотря на ее чувства к мертвому королю, я все еще питал к нему дряблую злобу. Она была ничтожно маленькой, но все же была. И она имела право на существование. Хотя бы потому, что отец скрывал от меня правду о матери.
— Поверь мне, — Элеонора усмехнулась, — я это заслужила. Не стоит романтизировать мою натуру, дорогой. Я вовсе не святая и не была достойна отдельной камеры в Таунзэрде, хорошей кровати и свежей еды три раза в день. Твой отец сделал все, что мог. Но освободить меня за мои преступления он был не в силах.
— Он мог бы помочь тебе сбежать.
Я продолжал парировать, но понимал, что это ни к чему хорошему не приведет. Отец был таким же загадочным человеком, как и любой некромант в нашей семье. Конечно, он мог сделать для Элеоноры нечто большее. Устроить побег при его положении было бы не самой трудной задачей. Но он не сделал этого — и я не ведаю о реальных причинах такого бездействия.