Академия Дивинат, или Принцесса для Темного

59. Смертный приговор. Диана

Ощущения его тепла оказалось достаточно, чтобы не сгореть под многозначительными взглядами, перед публикой, для которой я выглядела, как цирковая мартышка.

Его поддержка была незрима, но в то же время проявлялась в этом нежном касании. С ним я ничего не боялась. Ни чернокнижников, ожидающих, что я взойду на трон, но не возлагающих на меня больших надежд. Ни короля, бросающего в мою сторону смущенно-озадаченные взгляды. Ни своей родни, которая явно не ожидала меня сегодня увидеть.

Увидеть еще раз, перед тем как они получили бы свое наказание.

— Кхм… продолжим, — юстициар разогнал напряженную тишину своим густым и басовитым голосом. — Церрия Эрла Ла Ноэр, вы обвиняетесь в государственной измене, покушении на жизнь короля Эрисфейла, заговоре, подстрекательстве к мятежу и в умышленной попытке лишения мага его способностей. Согласно законам Эрисфейла, за одну измену вы приговариваетесь к смертной казни. Учитывая тяжесть ваших преступлений, Его Величество назначил казнь через сожжение чародейским огнем. Протесты ни с вашей стороны, ни со стороны присутствующих не принимаются. Посему продолжаем…

Мне потребовалась вся моя выдержка, чтобы сохранить спокойствие и не увести от Церрии взгляд.

Она приняла свой приговор с холодным равнодушием в отличие от чернокнижников, немало удивившихся озвученному виду казни. Ее могли бы убить быстро, чтобы она не мучилась. Сожжение же проведет ее по пути адской боли и страданий, прежде чем подарит смерть, которую она возжелает в процессе сгорания.

— Рогир Лоурен Ла Ноэр…

Юстициар с каменным выражением лица перечислил все грехи бывшего короля, мало чем отличающиеся от грехов его супруги. Он был ее приспешником. Играл по правилам жены, был ее послушной собачонкой. Как и всегда.

Его ждали плаха и палач. Публичная смерть.

— Далина Кенота Ла Ноэр и Теодор Ральф Ла Ноэр, вы выступали в роли активных сообщников и последователей королевы Дерил-де-Лоя, принимали и никоим образом не пресекали ее стремлений. Его Величеством было решено полностью лишить вас магического резерва без дальнейшего восполнения и отправить в королевскую тюрьму Таунзэрд с пожизненным заключением. Дерлин Альбре, вы обвиняетесь в государственной измене, покушении на магические способности Дианы Ла Ноэр и посягательстве на жизнь принца Эрисфейла. В связи с тяжестью ваших преступлений на рассвете следующего дня вас ждет публичная казнь.

Далина что-то прорычала, злобно нахмурившись, но из-за поднявшегося шепота я не смогла различить ее слов.

Однако все замолкли, когда Церрия выступила вперед, звякнув цепями. Стражники с немым предупреждением приблизились к ней.

— Прежде чем уйти из этого мира, я хочу кое в чем признаться. — Ее пронзительный взгляд, не выражающий никаких чувств, замер на моем лице. — Я понесла первого ребенка не от Рогира.

Нет.

Она не может этого сказать. Только не это. Только не перед чернокнижниками, для которых это признание перевернет все представление обо мне.

Я хотела подняться, стрелой броситься к ней — не знаю, что в итоге сделала бы, — но Деймон посильнее сжал мои пальцы, и я всего лишь сокрушенно выдохнула, с замиранием сердца ожидая ее дальнейших слов.

— Диана — полукровка, — громким бесстрастным голосом выдала Церрия. Толпа тут же разразилась потрясенным вздохом, и равнодушие с лица матери спало, сменяясь довольством и глубоким презрением. — Дитя эльфа! Знайте, что с моим уходом на троне Дерил-де-Лоя будет сидеть дрянь с оскверненной кровью!

Мысли в голове загудели вслед за публикой.

Церрия проиграла, но все равно умудрилась нанести мне последний решающий удар. Она поставила под сомнение все мое существо.

Полукровка.

Это слово — клеймо. Таких, как я, не любят. Не принимают. Королева с нечистой кровью? Ничего смешнее чернокнижники еще не слышали.

Я видела их оценивающие взгляды, замечала, как они неверяще мотают головой, слышала, как шепчут…

Это немыслимо.

Она не будет королевой.

Грязная кровь…

Ненадолго прикрыв глаза, я прогнала в голове варианты своего будущего.

Меня могут не признать. Либо признают прямо здесь и сейчас. Все зависит от моего хода: то, что я сейчас сделаю, решит мою судьбу и судьбу королевства. Если я взойду на трон, ничего не предприняв, мне никогда не добиться уважения чернокнижников.

— Ваше Величество, — неохотно отпустив пальцы Деймона, я поднялась со стула. — Позвольте мне самолично исполнить ваш приговор в отношении бывших королевы и короля Дерил-де-Лоя.

Всех так потрясла моя просьба, что зал суда моментально погрузился в оглушающую тишину. Я не обращала ни на кого внимания, терпела испытывающие взгляды, смотря прямо в глаза короля. Не глядела даже на Дея, хотя мне очень хотелось узнать, что же он почувствовал и как отреагировал на мое решение.

Молчание затягивалось, высасывая из меня смелость, какую я проявила мгновение назад.

Но Аарон наконец-то заговорил, и решимость не успела уйти бесследно:

— Вы имеете на это полное право, принцесса. Как сторона, подвергшаяся пыткам и издевательствам, попавшая под угрозу лишения магии, вы можете привести мой приговор в исполнение.

Еле слышно выдохнув, я благодарно кивнула ему и вышла из-за стола. Элеонора и Деймон смотрели мне в спину — я ясно ощущала это, но не оборачивалась. Знала: если обернусь хоть на секундочку, все мужество испарится в одночасье.

Я встала напротив Церрии, посмотрела ей в глаза, отметив, что она удивительно молчалива и спокойна.

Похоже, она не воспринимает всерьез, что я буду ее палачом.

— Ты познаешь быструю и безболезненную смерть, — сказала довольно громко, чтобы это услышал каждый. — Это мой дар тебе… за мое рождение.

Складывалось ощущение, что передо мной стоит не человек, а зеркало. Что я говорю сама с собой в комнате, где никого нет. Церрия молчала, не позволяя дрогнуть ни одному мускулу на своем лице.

Сглотнув, я окинула свою семью быстрым взглядом.

— Я вас прощаю. Всех вас. И несмотря ни на что, я буду скорбеть.

Они недостойны этого, но я не смогла не сказать, что тревожило меня и что могло бы убить со временем, если бы я промолчала.

Прощение. Наверное, в глубине души его хотел бы услышать всякий приговоренный к смерти…

— Нам не нужна твоя скорбь, — прошипела Далина.

— Ты никогда не станешь таким же правителем, какими были я и женщины из нашего рода, — следом за ней, но гораздо спокойнее произнесла Церрия.

— Я и не хочу становиться похожей на вас. Я стану такой, какой сама захочу и в какой королеве в действительности нуждаются мои подданные. И если тебя это утешит, я буду не одна. — Смело приблизившись, я наклонилась к ее уху и продолжила настолько тихо, чтобы мой шепот остался только с ней: — Я разделю власть с Бекфордами. И с той минуты, когда на трон взойдет Деймон, Дерил-де-Лой станет таким, каким он должен был быть изначально. Свободным и процветающим.

— Ты не посмеешь, — потрясенно бросила в ответ, стоило мне отшатнуться.

Взгляд ее преобразился до неузнаваемости. Маска холодности разбилась вдребезги, выдав бесконечный страх, опутавший бывшую королеву с головы до пят. То, что она даже и не пыталась взять под контроль эмоции, говорило о том, что она верит моим словам. Она точно знает, что я сделаю все, о чем сказала. Каждое обещание станет явью.

Слабая. Какая же на самом деле моя мать слабая…

Без своих приспешников. Без силы. Без какой-либо поддержки. Одна.

Тихо вздохнув, я шепнула то, что должно было навсегда остаться со мной, но что хотелось подарить ей напоследок:

— Хочу, чтобы ты знала… Я любила тебя. Правда любила. И мне крайне жаль, что твои принципы и алчность оказались сильнее этой любви. Все могло быть иначе.

Что-то на миг неуловимо переменилось в ее лице. Она будто осознала прямо сейчас, в эту секунду все, что при желании могла понять намного раньше. А может, я просто жаждала, чтобы с глаз матери наконец спала пелена, затуманившая ей разум…

Как бы там ни было, она так быстро взяла себя в руки, словно мои слова не значили абсолютно ничего.

— Я готова, — твердо сказала она и выпрямилась. Так же, как и раньше.

Я тоже готова.

Сил во мне было ничтожно мало: после пробуждения я не успела окончательно восстановиться. Но этого хватит. Должно хватить.

Сконцентрировавшись на своих ощущениях, я почувствовала, как запылали огнем глаза, как в кончиках пальцев скопился жар — обжигающий для всех, но не для меня. Хаос задергался в груди тяжелым комом, оплел сердце, вынудив его забиться столь громко, что заложило уши.

Я смотрела намамунеотрывно. Мне не нужно было касаться ее, хоть и этого мучительно хотелось. Нащупала незримыми пальцами ее сердце и… сжала со всей силы. Из груди матери вырвался шумный вздох, она схватилась за горло, мгновенно утратив осанку королевы. Слух уловил крик Далины — она дернулась к нам, но стражники тотчас схватили ее.

Я не остановилась. Сжигала вместе с сердцем Церрии все теплые и радостные воспоминания из детства — те единственные воспоминания, что не были пропитаны болью и отравляющим ядом отношением. Тогда Церрия еще не знала, кто я, и… быть может, любила меня?..

Последний вздох. Последний осознанный взгляд. Глаза захлопываются под тяжестью смерти, и ее тело падает на пол, звуком удара возвращая меня в реальность. Слух стал до безобразия четким, ловя перешептывания чернокнижников и каждый всхлип сестры.

— Как же ты могла… Как ты могла сделать это…

Сердце обливалось кровью от ее плача, но я выдохнула как можно тише и, вздернув подбородок, накинула на себя хиленькое равнодушие, которое могло рассыпаться прахом в любой момент.

Я посмотрела на Рогира, сразу же встретив его потрясенный взгляд.

— Не подходи ко мне, — шикнул он, когда я сделала к нему шаг. — Не смей меня касаться.

— Если я не сделаю этого, тебя казнят на виду у сотни людей, которым это будет в радость. Рука королевского палача тяжелее моей.

— Уж лучше плаха, — огрызнулся отец. — Меч, топор… Что угодно, но только не твой проклятый огонь.

Зал содрогнулся от беспокойства и ропота.

Они сомневаются. Они все сомневаются во мне, как в королеве.

Я никогда не смогу заслужить их доверие, доказать, что и полукровке по силам управлять королевством, если не сделаю сейчас то, что должна сделать.

Это жестоко для меня и так неправильно. Но я не могу иначе. Сильный правитель — это беспристрастный и беспощадный человек одновременно.

— Так жаждешь ощутить холод стали на шее? — спросила ровным голосом, разом пресекая все разговоры. Развернулась, прошла до стражника. — Хорошо. Я исполню твое желание, Рогир.

Стремительно вынула из ножен стража меч — он тут же вспыхнул ярким фиолетовым пламенем в моих руках — обернулась и едва не отсекла бывшему королю голову…

Но перед глазами вдруг пронеслась смазанная тень, вырвала из рук оружие, и голова Рогира моментально упала к ногам, оказавшись отсеченной… Деймоном.

— За каждый шрам, — глухо рыкнул он.