Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

— Так шеф и подозревает, что это она его прикончила! — не задумываясь, выдал все тайны следствия мой помощник.

— Вот как?! — госпожа легат развернулась уже ко мне.

— Это одна из двух возможных гипотез, — пришлось признать. — И я, действительно, считаю эту версию более вероятной, чем вторую.

За прошедший вечер Силью — если это было ее настоящее имя — в предместье так и не нашли. С полуночи она была объявлена во всегородской розыск. Драйзену пришлось сделать более двух дюжин копий того рисунка, что попал в руки госпожи Сазеренн. При этом с каждым новым его творением формы у пропавшей служанки становились все круглее и привлекательнее, и я подозревал, что она надолго останется на доске разыскиваемых даже после того, как розыск закроют. Тем не менее, несмотря на такие оперативные усилия, результата пока не было. Впрочем, если я был прав, этого и следовало ожидать. Наверняка она либо уже покинула Глорихейм, либо, как выражаются в преступной среде, залегла на дно — однако в контексте нашего дела звучало подобное выражение весьма двусмысленно.

— И какая же вторая?

— Что от нее тоже избавились, как от другой служанки, и тогда выходит, что всех троих убила некая еще неизвестная нам личность, что мне категорически не нравится.

— А вы не думаете, что заблуждаетесь, связывая эти два убийства, господин Винтерфилд? — ехидно вопросила орденская посланница. — В конце концов, это могло быть просто совпадение, а главный упор должен быть сделан на скорейшем расследовании убийства Натенди!

— И какой же у Ордена интерес к этому покойному господину? — поинтересовался я, уловив невысказанный подтекст. Госпожа легат нахмурилась, но признаваться не пожелала. Впрочем, я и так догадывался. — С убийством служанки все не так просто, как вы представляете, — продолжил излагать для орденской посланницы суть дела. — Найденное нами тело разложилось настолько, будто пролежало в протоке месяц, а не один день, прошедший с момента убийства. Вам это ничто не напоминает?

В глазах госпожи легата мелькнуло понимание, и она даже немного побледнела. Судя по всему, она не забыла заброшенное поместье родителей Матильды Акмельс. Затем под моим внимательным взглядом госпожа Сазеренн уже покраснела. Видимо, и остальное она тоже не забыла, что не могло не радовать. Но мне уже было все равно. Поэтому я отвернулся и уставился в окно. Оказалось, что мы по-прежнему находились у ворот поместья Лисли.

— Жерар! — укорил я водителя, позабывшего обо всем и в свою очередь рассматривающего набросок предполагаемой преступницы.

— А?! — вскинулся он. — Так точно, сэр! Куда едем?!

— По второму адресу, — ответил я, забирая набросок и пряча себе в карман. — Целее будет, — зачем-то объяснил свои манипуляции госпоже легату, но та, поняв все совершенно превратно, насмешливо фыркнула:

— У вас дурной вкус, господин Винтерфилд!

— Абсолютно с вами согласен, — с готовностью ответил я, имея в виду совсем не разыскиваемую служанку.

Вот только орденскую посланницу мой ответ почему-то не устроил.

— С чем это вы согласны?! — еще больше возмутилась она. — Я начинаю подозревать, что вы намеренно подводите факты этого дела так, чтобы ради ваших собственных интересов найти эту даму, вероятно, не самой приличной репутации!

— До репутации мне, право, дела нет, — ответил я на последнее, решив проигнорировать большую часть абсурдного высказывания.

— Вот как?! — госпожа легат даже подскочила на сидении. — В таком случае мне остается вам только посочувствовать!

— Благодарю покорно, но ваше сочувствие мне ни к чему, — отозвался я, игнорируя здравую мысль о том, что лучше бы прекратить перепалку. Драйзен, не ожидавший такой вспышки от представительницы Ордена, смотрел растерянно. Жерар же, видимо, решил, что возмущение госпожи Сазеренн явилось результатом ее боязни замкнутых пространств, поэтому пожелал поскорее избавить ее от напасти, то есть доставить нас к соседям Натенди, и добавил скорости. Мотодиль тряхнуло, и госпожа легат, в очередной раз подпрыгнув, упала мне на грудь.

— Немедленно пустите!

— Я вас не держу!

Каюсь, немного придержал ее, чтобы она снова не улетела, но раз такое дело…. Стоило мне ее отпустить, как экипаж на всей скорости вошел в поворот, и орденская посланница едва не вылетела в окно. Вполне возможно, что и вылетела бы — объемных форм подобно Силье, что не прошли бы в оконный проем, она не имела — если бы я опять ее не придержал.

— Я же сказала, отпустите!

— Нет.

На мгновение в теплых серых глазах мелькнула растерянность, и я почти был готов спросить «Почему я должен тебя отпускать?», как те заледенели, и почти безжизненный голос тихо произнес:

— Пустите!

И я, чувствуя себя полным идиотом, зная, что опять совершаю ошибку, все-таки отпустил. Драйзен помог госпоже Сазеренн устроиться на сидении, Жерар усмехнулся.

— Останови, дальше сами, — потребовал я у него. Почему-то невыносимость замкнутого пространства проявилась теперь уже у меня. Тем более что до особняка графа Страуфолка было к тому времени рукой подать. Жерар вовсю ухмылялся, но, повинуясь моему требованию, экипаж остановил. Я выскочил из него первым и, будучи уверенным в том, что мой неожиданно галантный помощник и в этот раз поможет даме, не оглядываясь, направился к воротам.

— А вы еще и невежа! — донеслось сзади.

Пришлось обернуться. Госпожа легат, по неизвестной мне причине проигнорировав помощь Драйзена, выбралась из экипажа с моей стороны.

— А еще грубиян и сатрап! — выдала она, проходя мимо, и первой вошла в ворота.