Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 43.

Наверное, из-за того, что изо всех сил пытался скосить глаза, чтобы видеть Таисию, я и заметил мелькнувшую в двух ярдах от экипажа, как раз с той стороны, где сидела моя невеста, размазанную тень. Именно так тот, кто не владел магическим зрением, мог заметить скрытого под пологом невидимости человека. А то, что и мне удалось заметить лишь тень, говорило о том, что на невидимку были наложены комплексные заклинания — я и сам таким пользовался — позволяющие избежать внимания других магов. Причина, по которой некто скрывался под таким заклятьем, могла быть только одна.

Резко развернув мотодиль — дамы ожидаемо, вторя скрежещущим шинам, завизжали — так чтобы увеличить расстояние между ним и невидимкой, я, понимая, что на остановку и дезактивацию двигателя уйдет непозволительно много времени, крикнул «Держи руль!», надеясь, что Таис меня поймет, а сам вылетел с водительского сидения по направлению к невидимке. Тот такого поворота, видимо, не ожидал, так как замер — теперь уже не было видно и тени — но я уже знал, как и куда смотреть. И когда, наконец, увидел, пусть и мерцающий контур, сам чуть не замер, осознав, что ростом невидимка от силы доставал мне до сгиба локтя.

«Карлик? Или…. ребенок?!»

Планы по отношению к невидимке пришлось кардинально менять прямо на ходу. Если раньше я не планировал особо церемониться, то сейчас…. Что происходило вокруг, я особо не замечал — шум крики, чьи-то метания — лишь каким-то невероятным образом краем глаза сумел увидеть, как Таис перебралась на мое место и остановила мотодиль в нескольких ярдах от экипажа безопасников, а от мельтешения последних, вообще, в глазах рябило. Но это опять же то, что я успел заметить краем глаза за те несколько мгновений, что мне потребовалось, чтобы добраться до невидимки. Тот по-прежнему изображал из себя статую и, казалось, стал еще меньше ростом. Схватив его за шкирку, тот и не сопротивлялся, я тут же потребовал: — Отдай!

Послышался всхлип, и в мою ладонь немедленно лег немного превышающий ее размером предмет. Судя по форме, какой-то артефакт. Разбираться в том, что это, времени не было, поэтому я просто заключил его в силовой кокон и отбросил на мостовую.

— Что-нибудь еще? — строго спросил я.

— Вот, — пролепетал ребенок (или карлик?) и стянул с шеи предмет, тоже оказавшийся амулетом, только невидимости. Я проделал со вторым артефактом то же самое, что и с первым, и только тогда заметил, что у меня в руках обыкновенный уличный мальчишка. — Там еще Дон. И Ваки-и-и, — заревел вдруг он.

«Что?! Еще дети?!!» — я отчаянно оглянулся. Однако среди мельтешащих дам ничего было не разобрать.

— Винтерфилд! — услышал я окрик Крингтона, который до этого невозмутимо отдавал команды свои подчиненным, растянувшимся в линию по периметру всего кортежа с артефактами, создающими единый силовой щит. Что творилось в толпе зрителей за щитом, было уже не разобрать. Заметив неожиданно материализовавшегося мальчишку, глава службы безопасности не растерялся, а снова что-то закричал в свой амулет связи. Затем показал указательный палец, а вслед большой, что, как я понял, означало, что одного нашли и обезвредили. Но где же был третий?

Где он, я опознал по реву, внезапно затмившему топот гвардейцев, перекрикивания безопасников и даже визг придворных дам. Маленький, он казался еще меньше первого мальчишки, которого я по-прежнему держал за воротник, и — что было очень плохо — начавший сверкать амулет в его руках я видел гораздо лучше, чем самого малыша.

— Брось эту штуку немедленно! — отпустив первого мальчишку, я сделал шаг в сторону третьего, но тот, видимо, уже ничего не понимая, прижал артефакт к груди, и сделал шаг назад. — Брось! — повторил я, но мальчишка, заорав еще громче, отступил еще на два шага и, казалось, еще немного и побежал бы прочь. Внезапно мое внимание отвлекло свечение — оно шло от отобранного мною у первого мальчишки артефакта, брошенного на землю и заключенного в силовой кокон — а также исходящий оттуда же треск. Другой мальчишка вскрикнул — судя по всему, его артефакт тоже затрещал — но гадкой штуковины из рук не выпустил. У меня оставались не секунды, а доли секунды.

«Терр подери, и помоги ему, Единый!» — надо же было довести меня до того, чтобы я начал обращаться к Единому! — «И мне тоже помоги!» — добавил я мысленно, открывая воздушный поток в сторону мальчишки. Задуманное нужно было выполнить практически мгновенно и при этом так, чтобы не повредить ребенку. Узкий воздушный поток прошел как раз по артефакту, силой вырвав тот у него из рук. Мальчишка смазанной тенью шлепнулся задом на мостовую, но в остальном, казалось, остался невредим. Зато артефакт, повинуясь заданному импульсу, полетел, попутно ускоряясь от происходящей в нем активации прямо в сторону оставленного мною мотодиля с не понимающими что происходит дамами королевы-матери и покладисто сидящей на моем месте Таис.

Ловить артефакт, создавая другой воздушный поток, и одновременно заключать его в кокон я за такой короткий срок не успевал, а в приоритете было последнее, так как уже можно было догадаться, к каким последствиям привела бы полная активация артефакта. Поэтому первую задачу пришлось выполнять своим собственным телом. Я не знал, как со стороны выглядел мой полет, но падение на мостовую в ореоле разноцветных лучей, испускаемых взрывающимся в коконе артефактом, который прижимал к груди, должно было произвести незабываемое впечатление на случайных зрителей.

Впрочем, на этом все и закончилось. Несмотря на то, что мне казалось, что прошло, как минимум, полвечности, в реальности все происшествие не заняло и пяти минут. В течение следующих пяти минут порядок был восстановлен — артефакты собраны, мальчишки усажены в мотодиль Крингтона, рассредоточенные по периметру кортежа гвардейцы и безопасники немедленно сосредоточились обратно по своим экипажам, за исключением тех, кто отправился искать заговорщиков среди наблюдающих за процессией зевак, все экипажи возвращены в строй — и оставшаяся невозмутимой королева-мать приказала продолжить движение.

Мое триумфальное возвращение к мотодилю, водителем которого я по-прежнему являлся, было ознаменовано благодарным поцелуем невесты и гробовым молчанием ее спутниц. Огорошенные дамы молчали подобно рыбам всю дорогу до площади и обратно во дворец — в связи с нападением было принято решение заезд в лечебницы отменить — и о чем они при этом думали, я мог только догадываться.

Слухи о происшествии на проспекте, безусловно, достигли собравшейся на площади толпы раньше самого кортежа, но, судя по всему, не испугали. Наоборот, жалобщики и не думали расходиться, а популярность королевы-матери взлетела до небес. Каким-то немыслимым образом — хотя я подозревал, кто мог приложить к этому руку — за время пути кортежа родилась легенда о том, что это сама королева выхватила у покушавшихся на нее преступников смертельные артефакты и заставила тех покаяться. Таким образом, мой подвиг, а также деяние заместителя придворного мага, обезвредившего второй артефакт, остались широкой публике неизвестны, как и участие в инциденте трех мальчишек. И тому, и другому я был только рад. Так как это только помешало бы работе, которой стало даже больше, чем прежде.

Да, катастрофу удалось предотвратить, но к раскрытию заговора это нисколько нас не приблизило. Надежды, что удастся взять с поличным если не половину, то хотя бы часть заговорщиков, не оправдались. С мальчишками общался некий «дяденька», который соблазнил тех предложением устроить фейерверк. На свою беду, малолетние уличные охламоны, четырех, шести и семи лет от роду, фейерверк уже единожды видели, только издалека, мечтали увидеть снова, поэтому на авантюру без раздумий согласились. «Дяденька» поручил им неприметно — от амулетов невидимости те пришли в еще больший восторг — поместить «красивые блестящие штучки» на указанных им экипажах. После этого заказчик скрылся в толпе зевак, а мальчишки побежали выполнять, казалось, несложное задание. Активироваться артефакты, судя по всему, должны были единовременно, и если бы я не заметил старшего мальчишку, то фейерверк, действительно, получился бы знатный. От заключенных в коконы артефактов мало что осталось, но и того хватило, чтобы признать их опасными.

«Дяденьку» мальчишки толком описать не смогли. Богатый — но для них таковым был любой прилично одетый человек, важный — то же самое, высокий — то есть выше их самих. Это было все, так как такие несущественные для них вещи как цвет волос или глаз они от страха позабыли, или «дяденька» воспользовался ментальным отводом глаз. Поиски среди собравшихся поглазеть на кортеж зевак тоже ни к чему не привели. Ни одного подозреваемого в заговоре в толпе найти не удалось.

Немедленно по возвращении во дворец, с санкции разочарованного в такой неудаче Его Величества были проведены обыски у всех подозреваемых, но все они либо оказались кристально чисты — ни одного даже захудалого запрещенного артефакта, ни одной сомнительной записки, никаких сомнительных гостей — либо внезапно уехали по неотложным делам. Слежка, розыск, исследование останков амулетов, поиски изготовителей, допросы упорно молчавшего Трентила — служба безопасности во главе с Крингтоном пыталась ухватиться хоть за какую-нибудь ниточку.

Амулеты невидимости оказались куплены у практикующих артефакторов: почти все они так или иначе преступали закон — тот же амулет невидимости можно было склепать вполне законно, но для этого надо было зарегистрировать заказчика — ради большей прибыли. Боевые амулеты после исследования были тоже опознаны — они оказались из той самой партии, похищенной почти год назад из королевского хранилища, большую часть которой пытались отправить в Островную Империю на «Бригильде».

Я передал Крингтону все, что знал, и все, что успели найти Петерсы, но и это не помогало. А в мою очередную ночную вылазку в город с намерением навестить «Питерстау» на меня опять напали. В этот раз это были не сами заговорщики, а обычные бандиты, но, судя по тем крикам, которые издавал их главарь, в том, кто их нанял, не было сомнений. Вот только при первом же жандармском свистке главарь первым и скрылся, а те, кого успели арестовать, подробностей не знали. До конторы сыщиков в тот день я так и не дошел и более привлекать к расследованию Дитера и Регину опасался, так как их не защищали толстые стены королевского дворца, несколько отрядов гвардейцев, а также магическая сеть по периметру ограды.

Зато мне на следующий день после выезда все-таки разрешили официально навестить Таис (неофициально я и так проводил в ее спальне теперь уже каждую ночь) и даже пригласили на чай к ее венценосной бабушке. Не то, чтобы я горел желание лицезреть самую влиятельную в королевстве особу (если кто-то подумал, что это король, то ошибся), но отказаться было нельзя.

Помимо меня и Таис в гостиной Ее Величества обнаружилась только уже знакомая мне благодушная настоятельница, оказавшаяся уже не раз упомянутой Стеллой. Пара особо доверенных фрейлин сервировали чай и тут же скрылись в соседней комнате. После положенных приветствий старшие дамы завели продолжительный разговор о погоде. Мне же на эту тему сказать было нечего, поэтому я просто смотрел на Таис. Иногда и она поднимала на меня блестящий озорной взгляд, но всегда немедленно возвращалась к изучению складок на платье. В целом, моя невеста вела себя как недавно покинувшая монастырь скромная послушница. Будто это не она тем же утром….