И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

* * *

Что же, надо отдать Шийни должное: она успела выбежать в коридор, прежде чем её стошнило.

Хороший уровень самоконтроля, одобряю.

— Ваши педагогические методы весьма… освежающи, — отметил мастер Мин.

Я только плечами пожала.

— Есть уроки, которые лучше выучить, чем не выучить… Эй, паучок. Ты там жива?

Шийни пыталась отдышаться. Её лицо имело отчётливый зелёный оттенок, но в остальном она, кажется, была в норме.

— Что, — пробормотала она, — что…

Я вздохнула и вышла в коридор, остановившись рядом с ней.

— Это тот самый источник, о котором он говорил, — объяснила я. — И как оно? Всё ещё думаешь, что его стоит отпустить?

Она покачала головой.

— Но я… я не понимаю. Не понимаю! Он нам помог. Помог! Как умел. Почему… он правда не знал, что делает?

Я вздохнула.

Как много интересных вопросов…

— Обычно для таких случаев приглашают соответствующих экспертов. Но, насколько я могу судить, он очень талантливо убедил себя, что ничего не понимает. Частично его убедили, возможно; но только — частично. До определённого момента выбор точно был его.

— Но я… Он сошёл с ума, да? Эти все его идеи о нереальности мира…

— В той или иной степени. Сами по себе идеи о нереальности миров посещают множество разумных, некоторые из которых вполне адекватны по большинству стандартов… Но это не та причина, по которой я хотела, чтобы ты на это посмотрела.

— Чтобы меня помучить?! — к Шийни начинал понемногу возвращаться мерзкий характер. Вместе с цветом лица.

— Мучить? Нужна ты мне… Я зло, конечно, но мелкий бесполезный садизм никогда не был в списке моих многочисленных недостатков… Я хотела, чтобы ты увидела, как выглядит насилие на самом деле, и запомнила его лицо.

— Я… что не так с тобой?! Зачем… мне и так снится предостаточно кошмаров?

— Дай угадаю. Колодец, да? Что же, моя милая девочка-из-колодца, ты сама однажды станешь кошмаром, потому тебе надо научиться справляться с ними. И понимать их.

— Если так, то я не справляюсь! Потому что я…

Она беспомощно махнула рукой в сторону комнаты с “источником”.

— Я не понимаю… — её голос наконец-то задрожал, и в глазах появились слёзы.

Я медленно провела пальцем по её щеке.

— Шийни, — сказала я мягко. — Однажды тебе встретятся люди — много людей, на самом деле, — которые будут так или иначе воспевать насилие. И тех, кто его совершает. Оправдывать насилие добрыми намерениями, местью, статусом, чем угодно ещё. Писать легенды о страшных маньяках и ужасных монстрах в человеческой шкуре, умных, хитрых и безжалостных, таких, которыми можно восхищаться. И я хотела, чтобы ты поняла, как выглядят такие люди на самом деле.

— Но…

— В них редко можно найти много великого и таинственного. Не потому что они так уж плохи, а потому что потворствование такого рода инстинктам и желаниям неизменно ведёт за собой деградацию. Спроси любого менталиста, он тебе подтвердит. Исключения бывают, не спорю, но среди людей они редки, и в этих случаях насилие — больше средство, а не цель. И они не теряют контроля над своими инстинктами. А вот те, кто подобным импульсам сдаются… Верные и самые типичные спутники насилия — зависимость, дегуманизация, ситуационная власть, деградация, эскалация, самообман, психические расстройства. Насилие уродливо, оно всегда закольцовано, мучитель почти всегда жалок и слаб, как бы он сам себя ни видел со стороны. Он оправдывает свои деяния чем угодно и не считает себя злом. Это классическая картина, а не великий злобный разум, оовеянный тайной.

— Зачем ты мне это всё рассказываешь?

— Потому что ты должна это знать?.. В любом человеке есть жажда крови. Мы можем получать силу и удовольствие из чужих страданий, все мы. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. И я хочу, чтобы ты точно знала, как выглядит со стороны человек, пошедший по такой дорожке. Это начинается с малого и ведёт к большему; это разрушает в равной степени и мучителя, и жертву. Если уж тебе так хочется избивать оказавшихся в твоей власти пленников, знай обратную сторону таких порывов; посмотри, куда они порой приводят.

Шийни дёрнулась, как будто я её ударила.

Хорошо.

— Не только это, разумеется, — продолжила я спокойно. — Ещё я хотела показать тебе, как выглядит человек, попавший в зависимость от магии. Потому что магия, как иные лекарства, в некоторых случаях может быть и наркотиком, и ядом. Каждый из нас проходит через эти этапы, и тебе вскоре предстоит.

—..Ты говоришь мне, что каждый колдун превращается в такое?!

— Нет, это крайний случай разрушения личности. До такого доходит редко, с магией или без. Я говорю тебе, что каждый молодой маг проходит через стадию своеобразного опьянения. Как он справляется с этим, другой вопрос… Этот мальчик, как ты видишь, не справился: слишком сложными были обстоятельства, в которых он оказался, слишком нестабильным был в связи путешествием в другой мир его собственный разум… Можно делить вину между твоим дядей, и демонами, и чем угодно ещё. Но этот мальчик сделал и свой выбор, даже если сейчас он едва ли сам сможет вспомнить этот момент. Он хотел постоянно чувствовать себя всемогущим… Ну, получившегося в результате “великого тёмного мага” ты видишь сама. На мой взгляд, зрелище говорит само за себя.

Шийни нервно передёрнула плечами, покосилась на меня, а после пробурчала:

— Вот можно подумать, ты сама такая праведная, никого никогда не убивала, от магии не пьянела и вообще идеал.

Я только рассмеялась.

— О, любимая детская игра “А вот я, а вот ты, а вот все мы такие, и я такая, и вообще..” Я тоже любила в это играть. До сих пор люблю. И да, я — такая. Я проходила через опьянение силой и властью, чтобы потом пожинать бессилие и собирать пепел. Да, я совершала разного рода насилие, и платила за него порой непомерную цену, и становилась жертвой. Всё так. И, несомненно, я не хорошая и не безобидная. Но я миновала тот этап, на котором поняла: если дело дошло до насилия, то ты уже проиграл, даже если в итоге выиграл. Вот и вся история. Больше тебе скажу: те из наших, кто до этого понимания не доходит, не могут работать с высшей магией. Просто потому что без осознания подобных вещей главные нити просто не пойдут тебе в руки… Так что с тобой, тупенький маленький паучок, я стараюсь поделиться мудростью, которая далась мне недёшево. Внимай. И радуйся, что у тебя склонность к хтоническому, а не солярному пути.

— Эм… Почему радоваться?

Я усмехнулась.

— Потому что мы в этом плане ограничены только собственным пониманием правильного и допустимого. Рамки есть, но они условны и адаптируются под обстоятельства. А вот высший светлый путь не приемлет насилия, почти ни при каких условиях. Исключения, как правило, лежат в сфере прямой защиты. В некоторых высоких традициях запрещена даже самозащита, если она причиняет хоть какой-то вред нападающему, кстати.

Шийни отшатнулась.

— Это как?!

— Вот так вот, — развела руками я. — Представляешь?

— Но самозащита… Что делать, если на тебя нападают?!

— Как правило, таких людей хранит мир, и их божества, и сами нити. Подлинные светлые — это редкие драгоценности… Но да, если люди решат их убить, что, спасибо тем же голодным, часто случается… Такие светлые не станут направлять свою силу против. Ни при каких обстоятельствах. Даже если легко могли бы.

— Но это… бессмыслица! — Шийни была эпатирована.

— Нет и да, — ответила я спокойно. — Возможно, с точки зрения всякой человеческой ерунды вроде инстинктов и страхов — бессмысленно. Но обычно такого рода маги давно уже преодолели ступень человеческого. Они не предадут свои внутренние запреты из-за такой ерунды, как смерть… По крайней мере, основополагающие запреты. Но, как я уже говорила, насилие относится именно к основополагающим.

— Внутренние запреты? Это как вообще?

— Они есть во многих традициях. И, отдельно, у каждого мало-мальски могущественного мага. Без запретов не может быть могущества.

— Звучит скучно.

— Вселенский порядок — скучная штука, если смотреть с перспективы вечно недовольного подростка.

— Мне кажется, ты придумала всю эту ерунду! Вот что у тебя за запрет, например?

Я усмехнулась.

— А вот не скажу. Но плюс хтонических практик в том, что у нас большинство запретов всё же вариабельны. То бишь, нарушив их, силы ты не лишишься. Пострадаешь соразмерно нарушению, да. Но не более.

— А светлых..

— Они, если нарушение серьёзное, могут лишиться благословения и большей части сил. Отыграть это назад можно, но сложно, горько, а в некоторых случаях почти невыполнимо. Такие дела. Потому светлые осторожны со своими основополагающими запретами и стараются никому их не открывать.

Шийни неверяще покачала головой.

— Но откуда берутся запреты? Кто запрещает? Это что, к тебе приходит божество…

Я фыркнула.

— Нет. Ну, может, к некоторым, самым любимчикам, в определённых обстоятельствах… А так, никаких божественных визитов. Это что же, после каждого порога силы к каждому магу бегать? Так никаких богов не хватит, не говоря уж о том, что не во всех традициях боги вообще есть… Просто ты в какой-то момент понимаешь, что нельзя. Ну, либо даёшь обещание, что не станешь — если это нечто личное.

— Что значит: в какой-то момент ты понимаешь?!

— В какой-то момент ты поймёшь, — ответила я безмятежно.

…

Шийни на пару мгновений распахнула рот, будто не верила в мою наглость, а потом вскинулась.

— Ты… Как же я тебя ненавижу!

— Вот не сходя с места — верю, — подмигнула я. — сама точно так же реагировала в твоём возрасте. А теперь, когда мы так мило поболтали, советую тебе вернуться к остальным паучишкам… Если только ты, на правах хозяйки Башни, не хочешь поучаствовать в зачистке подвала и вынести приговор нашему другу Бобу.

Плечи Шийни слегка опустились. Она бросила взгляд в сторону двери в мастерскую старины попаданца.

— Эти люди… Их… Можно как-то спасти?

Я поморщилась.

— Теоретически да, если у тебя под рукой технологии века эдак двадцать третьего и толпа психиатров, специализирующихся на реабилитации, или, возможно, концентрированная энергия двух первоисточников…

— Чего ты там бормочешь? Это какие-то проклятия?

Уф.

— Говорю, что в теории возможно, но на практике для этого нужны ресурсы, для этого мира недоступные. Ну, либо какой-нибудь источник живой и мёртвой воды. Но, поскольку под рукой нет ни того, ни другого… Пока что они погружены в лёгкий сон без сноваидений и боли. Я собираюсь дополнительно обсудить этот момент с мастером Мином, но скорее всего, если не будет предложено альтернатив, я уведу их в максимально приятные сны, чтобы исцелить души и разумы настолько, насколько для меня доступно, перед большим путешествием. И потом позволю им уйти во сне.

— То есть, у тебя нет идей получше, чем их просто убить?! — возмутилась Шийни. — Ты и правда зло!

Ну да, я оно. Я ведь сразу об этом сказала!

— А ты думаешь, учитывая, скажем так, состояние их тел и разума, есть возможность обеспечить им хоть сколько-нибудь нормальное существование? Или считаешь, стоит продолжить их мучить, просто чтобы не принимать решений?