И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

35

Вечер был хорош: полон огней, и вина, и бумажных пауков-фонариков.

Красиво.

На праздник пришли Шуа с Шаном, и ещё несколько воспитанников, подброшенных под стены нашей Башни, и даже малолетняя катастрофа Мин-Мин, которую ухитрились потерять (вот уж не сюрприз) и потом коллективно искали. Я не участвовала в этом групповом развлечении, но комментировать его со стороны оказалось на удивление забавно.

Был на празднике и питомец Шуа, которого она приучила обращаться пауком с человеческой головой. Кошмар, прикормленный ассасинами, разросся и набрался сил. Я не вмешивалась. Будь я праведным учителем, то возможно, а так… С одной стороны, пусть ребёнок набивает свои шишки, с другой… Глядя со стороны, кошмарик прогрессировал на удивление быстро, набираясь не только силы, но и человеческих качеств, что критически важно для прогресса духов. Тут же всё всегда работает в обратную сторону: люди, чтобы прогрессировать в магии, должны уподобить себя духам; духи, с другой стороны — уподобить себя людям. Это как тянуться с двух сторон к одной тонкой преграде, надеясь преодолеть её… Ну, или стать частью её.

Или соприкоснуться руками.

Тут у магических, философских и религиозных традиций нет особенного единства, каждая имеет свои особенности, что всего лишь закономерно. Но константа “тянуться навстречу духу” присутствует, пожалуй, везде. Что неудивительно.

Испытание Шуа — справиться с превратностями зависимости, владения и паразитирования, пережить период взаимного бунта и не быть убитой собственноручно спасённым духом. Испытание духа — из тупой твари, которая способна только жрать, эволюционировать в существо, способное на желания и привязанности, сомнения и порывы.

У них, если присмотреться, есть все шансы быть успешными. Не наверняка, но… В отличие от мастеров светлых путей, которые нянчились со своими учениками на постоянной основе и постоянно их направляли, в хтонической традиции обучение выглядит скорее так: “Тебе раз показали дверь. Или дорогу к двери. Или тень двери. В любом случае, дальше разбирайся сам, даже если сдохнешь в процессе.”

Звучит, конечно, не очень хорошо, но почти все по-настоящему стоящие мастера хтонических путей — ярые индивидуалисты, которые некогда получили минимальную базу и на ней построили нечто новое на свой вкус. По-другому это просто не работает.

…

Вечер был хорош, но, насладившись им сполна, я, как героиня дурацкой сказки, тихо сбежала в полночь. Даже обувь за собой оставить не потрудилась — это никогда не было моим амплуа.

Вернувшись в комнаты, я тут же сходила навестить благополучно “украденное” мной тело мастера Лина. Оно, как и раньше, не дышало, но и не разлагалось, поскольку уже очень давно являлось скорее оболочкой для иномирного духа, чем по-настоящему живым объектом. Пока дух гуляет, тело не живёт… Пожалуй, учёные из любого техногенного мира назвали бы это явление биороботом и очень, очень дорого бы отдали за возможность посмотреть, как он устроен.

Впрочем, рано или поздно они разберутся и без всяких подглядываний. Но, хорошо понимая, чем это обернётся, я бы всё же сказала: лучше поздно, чем рано.

Я призадумалась: знает ли мастер Лин об этом? Осознаёт ли? Из всех отражений техногенного мира, он бывал лишь в одном, покинул его совсем юным и вряд ли успел погрузиться в эти вещи… Впрочем, ему и незачем.

Я осторожно провела пальцами по белоснежному лицу, пощекотала длинные ресницы, коснулась пальцами губ. Без духа, обитающего в нём, это тело потеряло паучью долю своей красоты, но мне всё ещё нравилось его касаться — просто потому что это было его тело.

Впрочем, я полюбила бы любое его обличье.

— Возвращайся поскорее, — попросила я тихо. — Пусть твой свет хранит тебя.

Отвернувшись, я привычно поручила паучкам неусыпно бдеть и вернулась в комнату.

Роль леди Рениты была сыграна на сегодня; пришло время Королевы Кошмаров.