И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

31

Оглядываясь назад, я прекрасно понимала, что реакция, которая последует, будет несколько… эмоциональной.

Верхняя точка ненависти, сердце, сжатое в руке почти в буквальном смысле, горячая кровь на пальцах, переосмысление целей и ценностей, пик ненависти, которая оборачивается пустотой — именно так выглядит классический антураж для порога инициации.

Проблема только в том, что обычно такие штуки я всё же наблюдала с магами хтонической природы, для которых подобного рода переход является классическим этапом становления. Потому я подспудно ожидала от мастера Лина хорошо знакомых, привычных реакций. В конечном итоге, я сама это всё испытывала в своё время. Гнев, и жажда мести, и боль, и надежда на то, что эта самая боль пройдёт — я помню, как это всё тает, сменяясь опустошением. Как взамен накатывает осознание, что боль не лечится болью. Что всё, в чём ты был уверен, лишь заблуждения. Что есть вопросы, которые лучше не задавать, если не хочешь получить ответ, и желания, которые лучше не загадывать, чтобы они ненароком не сбылись. Что месть не помогает, и ярость не спасает, и ненависть была и будет недолговечным ресурсом, который быстро сгорает и либо убивает носителя, либо требует замены…

Все мы проходим через эту точку, в той или иной форме её излома.

И я не учла, что у высших светлых это всё работает иначе.

…

Ужас осознания, который проступил на лице мастера Лина, сбивал с ног. По его лицу хлынули слёзы. Его сила заметалась вокруг, бешеная, неудержимая, но уже не такая безумная.

Он сделал шаг назад, пошатываясь.

Я почувствовала, как по нашим установившимся давно каналам в меня сильным потоком стали вливать энергию, в том числе жизненную. И не то чтобы это было невкусно, но…

— Ты что делаешь?

Он не ответил. Сила лилась в меня, растворяясь в моей тьме, исцеляя и наполняя, не позволяя мне закрыться, отдавая мне себя, как будто…

Ну серьёзно?

Грёбаные светлые и их дурацкие бессмысленные жесты.

— Я не буду тебе мешать, если ты собрался сдохнуть, — сказала я сухо, — но смею напомнить: если тебе удастся задуманное, целый мир накроется крышечкой, заодно с нашим планом. У тебя там, ну знаешь, обязанности, долги, ученики? Да и мне толку с твоего самопожертвования не будет никакого. Приятно быть сытой, но ты даже больший идиот, чем выглядишь, если считаешь, что ты для меня только еда. И идиот втройне, если думаешь, что сейчас так просто отделаешься.

Наши энергии были всё ещё переплетены, потому я по мере возможности посылала по нашей связи сопутствующие эмоции и мыслеобразы, надеясь, что сработает.

Что же, бесконтрольный поток энергии, который всё это время вливался в меня, действительно прекратился.

Мы стояли в тишине посреди глубокого кратера и поваленных деревьев.

Мастер Лин, очевидно, страдал.

Мне хотелось сладенького и желательно немного поспать, но буёк там где-то плавал: у нас на повестке дня всё ещё была драма.

Как же бесит.

Тишина между нами была густой и нервической.

— Я… мне нет оправдания, — сказал он.

Я страдальчески вздохнула, о чём тут же пожалела.

Ах да, дышать — это всё ещё, несмотря на инъекцию силы, не самая лучшая идея.

Прокашлявшись и приведя своё физическое тело в относительный порядок, я всё же переключила внимание на мастера Лина, который выглядел бледной тенью самого себя.

— Ты что, всерьёз веришь, что мне от тебя нужны какие-то оправдания? — уточнила я сухо. — Ты настолько плохого обо мне мнения?

Мастер Лин медленно моргнул. Рот его скривился в самоуничижительной усмешке.

— Я… в конечном итоге, он оказался прав, так ведь? — сказал он равнодушным, горьким тоном. — В конечном итоге я — всего лишь жалкая подделка.

Ох твоей же паучьей матери.

Я не хочу иметь с этим дело! В моём теле, причём не только физическом, недавно проделали дыру, я лишилась нескольких пауков и устала, как будто несколько дней пахала на тростниковой плантации…

Ладно.

— Вся та гадость, которая всплыла в твоём разуме благодаря встрече с моим коллегой… Тебе надо разобраться с этим, если ты хочешь победить. И под “разобраться” я имею в виду не “затолкать поглубже и сделать вид, что всё в порядке”, а — действительно разобраться.

— Я не… После всего, что я… Я причинил тебе вред, — он был растерян и подавлен, испуган и зол, сломан и разобран на части. И, что хуже, я едва ли могла в полной мере ему с этим помочь.

— Мастер Лин, посмотри на меня, — попросила я мягко. — Давай разберёмся с этим, хорошо? Во-первых, ты был не в себе, и я тебя не виню. На самом деле, учитывая твой возраст и личный опыт, ты ещё не худшим образом среагировал на присутствие Короля…

— Не думаю, что есть так уж много худших опций, — ответил он сухо. Его обычное самообладание, кажется, постепенно возвращалось к нему.

Уже результат.

— Поверь моему опыту, всегда есть худшие опции… Он так работает. Это то, что он делает с людьми в конечном итоге: они вредят себе и своими руками разрушают то, что им дорого, оставляя после себя только пепел. Такова его суть и природа.

Он поднял руку, как будто хотел ко мне прикоснуться, и тут же опустил, словно обжёгся.

— Я сказал бы “прости меня”, но за такие вещи не извиняются, я и сам понимаю. Я… не смею называться истинно достойным магом, если поддался ему. Я…

Я сжала его ладонь в своей.

— Мастер Лин. Хочешь верь хочешь нет, но никто и никогда не рождается “истинно достойным магом”. Никто. Все мы проходим через испытания, и с самого начала Король Голодных играл для тебя эту роль. Такого рода истории должны быть до конца рассказаны, раз начавшись. Это правило, которое всегда подтверждает само себя. Ты должен прожить сквозь это, если ты хочешь, чтобы из всех наших трепыханий хоть что-то получилось.

Он прикрыл глаза.

— Я… не понимаю, во что верить и что чувствовать. Но одно я знаю точно: тебе нужно вернуться в Северную Башню. Твои раны всё ещё выглядят ужасно.

Я фыркнула и быстро зарастила внешние повреждения.

Разумеется, внутренним это мало помогло: мастер Лин не просто какой-то охотник с дороги, а проводник чистой силы, ею избранный. Опять же, его тренировали бороться с хтоническими тварями, и рефлексы вбили хорошо. Раны обуглены, они отпечатались на самой моей сущности, и залечить их будет ой как непросто. Ноющий след останется до следующего перерождения…

Но ему не следует об этом знать.

— Мастер Лин, не говори глупостей. Убить меня не так просто, как кажется; с другой стороны, не думай, что я горю желанием прямо сейчас возвращаться в Башню. Веришь или нет, но я уже успела там приобрести предостаточно врагов. Мне не стоит показывать им слабость.

Он приоткрыл было рот, но потом захлопнул его.

Ну правильно. Каким бы истинным светлым до кончиков ногтей мастер Лин не был, но его опыт не позволял не понять.

Я демонстративно осмотрела изменившийся ландшафт и фигурные кратеры, оставшиеся после нашего с мастером Лином нежного воркования. Часть леса была разрушена, источник — загрязнён и смешан с землёй… Понятно, что это всё восстановится (если этот мир выживет, конечно), но всё равно отличное место для отдыха было жаль.

— Пойдём-ка глубже в лес, — сказала я с показной весёлостью, — и там ты отработаешь мне за то, что сделал. Смерть слишком простое наказание для таких вещей. Ты не согласен? Я придумала кое-что поинтереснее!

Мастер Лин бросил на меня быстрый взгляд, а после коротко кивнул. Он не стал ничего уточнять, не стал спрашивать и в целом выглядел до тошноты покорным судьбе.

Я мысленно вздохнула.

Ну конечно.

Светлые. Они обожают наказания. Это у них одна из любимых идиотских фиксаций: как бы так ещё хитровыкручено себя и других наказать…

Сколько судеб в этом мире рушится по вине дураков, озабоченных справедливостью…

Впрочем, вот-прямо сейчас мне это всё очень даже на руку.

…

Мы устроились на поляне, среди роскошных пихт, в тени крон. Я устроилсь среди змеями переплетённых корней, привалилась спиной к тёплой коре, вдыхая хвойный аромат и приказывая себе отрешиться от боли.

Боль — это всего лишь одна из иллюзий жизни.

Ощути её, выдохни её, вспомни, что она — не часть тебя, а крик твоего тела.

Собери её в одной точке и закрой на замок. Вспомни, что она — не ты.

Я беззаботно улыбнулась мастеру Лину.

— Тебе лучше, надеюсь?

— Это должен быть мой вопрос. Ты в порядке?

— О, ты заботишься обо мне? Как мило… Заботливо зализывать раны, которые сам же нанёс — разве не самый яркий признак любви? — я фыркнула и подмигнула. — Разумеется, я в порядке. Как я уже сказала, меня не так просто убить. Но ты мне должен, потому я потребую от тебя компенсации.

— Всё, что ты пожелаешь.

Я слегка провела языком по губам, чувствуя, как давным-давно уснувший в клетке из рёбер жадный зверь заинтересованно поднимает голову.

Всё, что ты желаешь…

Я усилием воли усмирила его.

— Никогда и никому такого не обещай, мастер Лин, — сказала я сухо. — Особенно магическим созданиям. Особенно из чувства вины. Это, поверь, по всем статьям худшее, что может прийти в голову. Настолько глупо и соблазнительно, что меня почти поневоле тянет проверить границы. Неужели тебя не учили тому, что эта фраза — буквально триггер для всякого хищного опасного сброда?

— Ты — не хищный опасный сброд, моя леди.

— Споорное утверждение… В любом случае, вот тебе наказание за твои художества: ты сейчас поговоришь со мной, ничего не тая, а потом сделаешь в точности так, как я скажу. Понял?

Он самоуничижительно улыбнулся.

— Понял. Полагаю, я заслужил это. И даже больше.

Да-да, разумеется.

— Мастер Лин, пойми уже: кто там чего заслуживает или не заслуживает — это не имеет ни малейшего значения. Вещи случаются и с людьми, которые были, с позволения сказать, “хорошими”, и с людьми, которые якобы были “плохими”; с теми, кто был осторожен, и с теми, кто не был; с теми, кто говорил правду, и с теми, кто лгал. Узор сплетён, дороги прошлого пройдены, и ты не изменишь его. Я хочу от тебя, чтобы ты перестал бегать в плену своей вины, как безголовая курица, посыпать голову пеплом уже сожжённых городов и прахом давно мёртвых людей. Веришь или нет, но это вполне контрпродуктивно, бессмысленно и токсично для твоего развития, как мага. Тебе необходимо это преодолеть.

— Я… постараюсь сделать всё для этого.

— У тебя за столько лет не получилось, и сейчас, на волне излома, самостоятельно явно не выйдет. Хуже того, я не смогу тебе помочь: хтонические пути очень отличаются от солярных, и методы, которые срабатывают с мне подобными, тебе могут только навредить… Но к этому вопросу мы подойдём. А пока, будь добр, расскажи мне чуть подробней про Баела и Короля Голодных. Как вы встретились?

Мастер Лин устало прикрыл глаза и сел передо мной на колени, явно мысленно возвращая себя в старые дни.

— Как ты доогадываешься, я всегда был весьма асоциальным ребёнком. Среди людей я чувствовал себя чужаком, как будто всегда был монстром, натянувшим человеческую кожу… Хотя, оглядываясь назад выходит, что я не был так уж далёк от истины…