И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

* * *

Помню, делилась когда-то со мной одна глубоко (то бишь, уже почти триста лет как) замужняя ведьма своими переживаниями. Возвращаясь назад, примерно так звучал тот её монолог:

“— Ничего ты не понимаешь. Да, я третий час выбираю картошку. Да, я торгуюсь. Да, не лень. А всё знаешь почему? Нет, не характер. Нет, не придурь. Просто дома пахнет драмой.

Ну что ты на меня так смотришь? Знаешь, тот случай, когда очень любишь своих домашних, но точно знаешь, что по возвращении они вынут тебе мозг чайной ложечкой, перемешают с опилками и попросят приготовить к ужину? Не знаешь? Ну, какие твои годы… Это положение вещей называется “дома пахнет драмой”. Так вот, у меня дома пахнет драмой, потому я с удовольствием помедитирую на рынке, спасибо. Что ещё остаётся.

— Вообще не возвращаться?

— Эх, Ренита… Если уж выбрал кого-то любить, не возвращаться — не вариант. Но ты знаешь, какие мои домашние… Да не только мои, в принципе, любые. У каждой женщины, как бы она ни любила, иногда бывают моменты, когда ей хочется подольше выбирать картошку.”

Что же.

Несколько столетий спустя, оглядываясь назад, я готова признать за той своей приятельницей частичную правоту.

Нет, я не замужем и не собираюсь. Нет, не усыновила очередную ораву малявок (и нет, та троица не в счёт! оони даже не мои ученики!).

Но всё равно старая, почтенная я прямо сейчас не отказалась бы пару часов поторговаться из-за картошки.

Но, увы, во владениях Голодного не предусмотрено ни картошки, ни магазинов. Да и Елена, оглядываясь назад, была более чем права: если выбрал любить кого-то, совсем не возвращаться — не вариант. В конечном итоге, невозможно любить или дружить с существом только тогда, когда у него “хорошие” дни.

Именно потому, мысленно осенив себя всеми обережными знаками, я вернулсь в реальность в том же самом моменте, прекрасно зная, что меня ожидает драма.

Конечно же, не ошиблась.

…

— Ты знала, — сказал мастер Лин.

Получилось очень проникновенно и да, драматично.

Я на это только подняла бровь.

Воистину, я слишком стара для такого дерьма.

— Ты знала и ничего не сказала мне. Ты с ним заодно. Я… Я считал, что ты лучше этого. Я верил, что ты…

Ох, плохо дело. Может, ещё не поздно пойти выбирать картошку?

Впрочем, оставлять мастера Лина в таком состоянии — не вариант. Развезло его очень сильно, как, наверное, и следовало ожидать: аура Короля Голодных — не шутка. Обычные смертные сходят с ума и делают с собой всякое после беглой встречи с Королём даже во сне, не то что наяву. Магам проще, тут зависит от силы и опыта, но при любом раскладе не прогулка по пляжу: влияние Короля таково, что все мании, мелкие страхи и навязчивые мысли всплывают, как трупы в омуте по весне. Справиться с этим тем сложнее, чем страхов и неуверенностей больше. А у мастера Лина…

— Ненавижу поднимать этот вопрос, но готова обсуждать с тобой что-либо только после того, как ты выполнишь два цикла регулирующих разум упражнений, — а что мне ему ещё сказать?

Его губы искрвились в пренебрежительной усмешке.

— Нет уж, извольте сначала ответить, моя леди, и без увёрток. Лорд Баел действительно мой отец?

Сейчас, с глазами, сияющими обжигающим плавленным золотом, и разбалансированной силой, бьющей во все стороны, он был похож на Баела больше, чем когда-либо раньше.

— Я не проверяла эту вероятность, но слышала о ней, — ответила я сухо.

Мастер Лин тихо, сломанно усмехнулся.

— То есть, когда меня взяли на Золотое Небо, это была никакая не моя заслуга? Я не был особенным, не так ли? Просто золотым ребёнком, как и сказал этот монстр, с которым ты так мило воркуешь?

Ох, серьёзно? Милый, что вообще творится в твоей голове?

Хотя, конечно, учитывая, что его энергия окончательно пошла вразнос, он ещё неплохо справлялся. Ну, можно сказать.

— Этот демон — мой отец… В какой вселенной это имеет смысл?

Я подняла глаза к небу, страдальчески поморщившись. Правду сказать, я не понимаю, почему народ так любит носиться с этой “я твой отец!” драмой. Что особо меняет факт биологического родства? По опыту могу сказать: принципиально — ничего.

Да и что плохого в том, чтобы иметь Бэла в отцах? Защита, магическое наследие… Если уж на то пошло, Баел, при всей его эксцентричности, не худшая родительская фигура. Он был мне в своё время в большей степени отцом, чем мой собственный отец…

Хотя, конечно, на фоне моего папочки многие покажутся родителями года. Тут, как говорится, не совсем честная конкуренция… Хотя нет, я объективно встречала случаи хуже, потому что хуже можно найти всегда. Да и, опять же, любимый папуля был предметом своей собственной эпохи, и по мерках тех нравов он в целом не сделал ничего очень уж плохого. Но, если следовать логике “могло быть хуже”, то никакая проблема на свете — не проблема вовсе. Так и с Баелом: это я прекрасно понимаю, что в сравнении этот рогатый кретин — не худший отец на свете. Но, понятное дело, от того, что кому-то достались родители похуже, мастеру Лину прямо сейчас легче не станет.

— Если он — мой отец, то зачем ему притворяться моим учителем? Зачем потом предавать меня? Зачем делать вид, что он противостоит мне? Зачем делать вид, что он мешаает мне попасть в Золотые Чертоги, если он же сам за них заплатил?! Какой в этом смысл?!

У-у-у…

Я тяжело вздохнула и помассировала переносицу.

Ну да, узнаю пидагогические методы старины Бэла (да, тут писать только через “и”, без вариантов). Самое интересное, что в целом вышеназванные методы очень даже результативны! Но принять загадочные пути, по которым ходит Бэлова логика, у его подопечных редко получается раньше, чем через третью сотню лет знакомства…

— Я бы на твоём месте просто смирилась с тем, что Баел — это просто Баел, — сказала я честно, прекрасно понимая, что толку с моих слов не будет. — Он полезен и токсичен примерно в одинаковых пропорциях.

— О, правда? — губы мастера Лина пренебрежительно скривились. — Ты, должно быть, очень хорошо его знаешь. Неужели он прислал тебя, чтобы я тебя полюбил? И есть ли на свете хоть что-то, что я мог бы выбрать сам?!

Уф.

Тут вот какое дело: я вполне серьёзно подозреваю, что старина Бэл действительно прислал меня сюда (в том числе) потому, что видел нашу с мастером Лином совместимость. То есть, технически, это можно сформулировать так, как это высказал мастер Лин.

Другой вопрос, что выбора у нас всё же никто не отменял. Просто Баел, хорошо зная нас обоих и будучи древним рогатым пердуном, мог примерно предугадать, чего от нас ждать.

Но объяснять это всё я не буду, причём даже не в силу лени. Просто тут есть и другая проблема, в целом характерная для жертв внимания Короля Голодных: что бы я сейчас ни сказала, это будет перекручено, искривлено и истрактовано в максимально дикой манере.

Это не редкость, человеческая коммуникация в целом — крайне ненадёжная штука, представляющая собой игру в испорченный телефон и постоянное мерянье правдами. По моему опыту, если один человек хотя бы процентов на шестьдесят истинно понял другого — это уже вершины осознанности и эмпатии, без всяких шуток. Я даже не иронизирую. Обычный показатель в вопросах, не касающихся прямой констатации фактов, выше сорокапроцентной отметки не поднимается.

Если же говорить о людях, находящихся под влиянием Жёлтого Короля и его многочисленных вассалов… С ними на определённые темы, особенно касающиеся их страхов и болевых точек, разговаривать не только бессмысленно, но и местами опасно. Любое твоё замечание будет истрактовано неведомо как (обычно в угоду навязчивым идеям человека и не в твою пользу) и встречено коленно-локтевой защитной реакцией, здорово напоминающей пальбу из артилерийской установки по воздушным шарикам.

Так что я даже не удивилась, когда энергия мастера Лина окончательно пустилась в пляс, а сам он заметался, как безумный.

— Молчишь… Чему удивлятся? Мне все врут.

Кто б говорил, блин, господин честность. Как придёшь в себя, мы с тобой обсудим многое, в том числе — вашу фамильную манеру плести интриги.

— …Всегда врут! Я думаю, что знаю мир вокруг, но в следующий момент оказывается, что он — очередная ложь…

— Не хочу тебя расстраивать, но это всеобщая проблема. Ты не особенный, — не удержалась я.

Мастер Лин поднял на меня уже совсем безумные глаза.

— Все, кто говорят так, потом используют меня и причиняют боль, — сказал он сухо. — В этом-то и дело, верно? Я не особенный. Я — просто фальшивка!

Ох, паучьи яйца и острые лапки… Кажется, тут у меня есть только один вариант.

“Мы его скрутим или так оставим?” — ну вот, мои паучки уже тоже поняли, к чему идёт этот карнавал.

Я мысленно простонала.

Честно говоря, идея “оставить так” и пойти заняться своими делами казалась очень даже соблазнительной. Но увы: в состоянии, в котором мастер Лин нынче пребывает, даже обычный человек может кучу всякого наворотить. А уж учитывая способности мастера и масштаб его тараканов… Да он тут сам армагедец устроит, никаких дополнительных помощников не понадобится!

“Нет, ребят, — мысленно вздохнула я. — Драться таки придётся.”

Мастер Лин, кажется, тоже это понял. И напал всерьёз.

…

Как в целом и ожидалось, противником он оказался неудобным.

Тут вот какое дело: мастер Лин обладает огромными внутренними резервами, пользуется полной поддержкой нитей жизни этого мира, феноменально силён, быстр тренирован для прямого боя. Теперь, когда его разум разлетался на части, в ход пошли боевые рефлексы, приобретённые за несколько довольно насыщенных жизней разной степени реальности. Так, удар, от которого я с трудом успела увернуться, оставил на земле небольшой кратер и повалил кучу деревьев.

Лес застонал.

Я тихо выругалась.

Я, со своей стороны, находилась в положении крайне невыгодном. Обычно с такими противниками у меня есть три возможные тактики: взять лапы в руки и свалить, чтобы потом взять реванш на более удобном для меня поле; убить проблему одним точно выверенным ударом; довести противника до полного нервного срыва и заставить самоуничтожиться.

В теории, все три опции были в данном случае мне доступны; на практике, понятное дело, ни одна из них не подходила.

Так что пришлось уклоняться, скользить по теням, перетекать по корням растений и всячески тянуть время, ожидая, пока паучки закончат работу над внешними краями паутины.

Мастер Лин не помогал, мягко говоря.

Его ярость была типичным, почти хрестоматийным ответом на страх и боль. И его явно мало волновал тот факт, что он может мне навредить.

Хотя…

Я пронаблюдала, как удар развеял в пыль двух моих старых пауков, и подавила холодную ярость.

Пора с этим заканчивать.

И опций на тему того, как это сделать, у меня было не так уж много: я всё ещё не могла ни оставить его, ни убить.

По-хорошему, будь у меня времени побольше, я бы плюнула на всё и засунула этого придурка в подпространство на пару-тройку сотен лет… Ну, или пока не выберется. Если выберется. Тут уже зависит от личных обстоятельств, но гарантированно прочищает мозги… Но времени на это у меня не было. А значит, оставалась только одна, хоть и не самая приятная, опция.