И.О. Древнего Зла, или мой иномирный отпуск

34

“Путь туриста есть стремление к наивысшим благам: паутина дорог под ногами, вкусная жратва, новые впечатления, познания себя с миром вместе, интересные знакомства, невмешательство в чужие походы за правдой и — свобода. “

Я полюбовалась на надпись, которая в будущем будет выбита на каждой нашей Башне.

И вздохнула.

Ладно, возможно, мастер Лин в чём-то прав: я действительно начинаю воспринимать всю эту штуку с Орденом Паука очень даже серьёзно.

Ну, то есть, развлекаюсь как могу, это без вариантов, но тем не менее.

Я же по натуре паучиха, склонная плести паутину; и всё, что в этой паутине — уже немного моё. Я столько домов, друзей, орденов, замков, домов, слуг, башен, любовников и мужей потеряла за все эти годы… Когда меняешь жизни и времена, это неизбежно. И не так уж плохо, если вы спросите меня: каждый раз начинать игру с чистого листа. Меня не огорчает эта цена, она даже идёт на пользу. Но, как известно, большинство лекарств, сколь бы ни были они полезны, всё ещё горьки на вкус.

Казалось бы, давно пора научиться равнодушию. Но я не оказалась в этом смысле особенно способной ученицей. Я умею отпускать и умею уходить — но всё ещё не научилась не любить.

Я вздохнула, посмотрев на городок, который внезапно начал разрастаться у подножия Северной Башни.

Сюда приходили люди, недовольные властью императора, политические преступники, бродячие барды, беженцы, маги-путешественники и одни тёмные боги знают, кто ещё. Не то чтобы мы их при этом специально зазывали или приглашали, но… Орден стремительно развивался, лес был щедр на магию и дичь, склоны плодородны.

Эта земля располагалась далеко от основных торговых путей, на самой границе империи, не в самой выгодной точке. Она была труднопроходима, не имела каких-то особенных ископаемых (как минимум, о которых было бы известно), граничила с холодным морем и землями не слишком мирных соседей… и не обещала огромных богатств…

Но именно потому эти земли изначально не были так уж интересны всяким красавцам, занятым делёжкой власти. И для многих это одно оставалось важным аргументом.

Глядя на то, как местные обустраивают ярмарку (фигуру паука, которую они решили сделать основным украшением, не буду даже комментировать), я размышляла о том, как бы не утащить их всех за собой. Этот вопрос и раньше стоял, собственно, но теперь…

Надеюсь, у меня получится разыграть всё правильно. Надеюсь, Шийни всё сделает, как надо.

— …Эй, паучья госпожа. Ты там умерла?

Я с лёгким раздражением покосилась на дверь.

— Если я скажу “да”, уйдёшь?

— Ну госпожа!.. Я новые книги принёс.

— Хм.

— И сладости с ярмарки на пробу.

Плоть слаба.

— Ладно, заходи.

Мастер Мин, главный вражеский шпион Паучьей Башни, протиснулся внутрь с довольным видом.

— Я смотрю, ты всё же не померла.

— Я уже всем говорила: не дождётесь.

— Хм… Госпожа Речной Долины снова подняла награду за твою голову…

— Пусть развлекается ребёнок, если ей так хочется.

— Император таинственным образом захворал…

— Безумно интересно, почему.

Мастер Мин поднял на меня задумчивый взгляд:

—..Говорят, ему снятся страшные сны. Каждое утро он просыпается куда более усталым, чем был вечером.

— Бедняга, — хмыкнула я. — Надеюсь, его здоровье улучшится.

Нет, не улучшится.

Император должен умереть, это записано в сюжете и продиктовано здравым смыслом. Пока жив красавец, додумавшийся сначала наплодить хренову тучу отпрысков, а потом разрешить им призывы демонов, способных ни много ни мало уничтожить мир… Помню одних ребят, которые развлекались чем-то похожим и только чудом не довели собственный мир до полного уничтожения. Почему везде и всегда бывает полно таких энтузиастов? В чём смысл рисковать целым миром, чтобы получить несущественное по сути своей преимущество в дурацкой политической игре? Какая польза в короне, если тебе уже некем править, а царство твоё — выжженная пустыня?..

Впрочем, что-то потянуло меня задавать глупые вопросы. Понятно же, что любой настоящий владыка ответит на этот вопрос не так, как я.

Я никогда по настоящему не была участником войны за власть. Даже в первое своё так называемое царствование я хотела скорее просто выжить, чем что-нибудь ещё.

Мастер Мин покосился на меня задумчиво. Я безмятежно улыбнулась ему в ответ.

— Теперь, когда генерал Фаэн мёртв, не интересно, кто возглавит императорскую гвардию.

— Безумно хочу знать, — я, разумеется. По крайней мере, до конца игры. — Не слишком ли много сплетен, мастер Мин? Я думала почему-то, что ваш орден не лезет в дела мирские.

— Так то дела мирские. Мне же интересно, что творится в небесных царствах. На всё воля богов, не так ли? Вот я и спрашиваю себя, что готовят боги.

Вот даже так.

Значит, что-то Вершины и Тишина знают о том, что происходит на самом деле. Насколько много им известно? Запреты Кассандры неумолимы; когда они окутывают мир, никто из тех, кто в нём рождён, не может увидеть скрытое, даже если оно под самым его носом. Техногенный мир, откуда я родом — хрестоматийный пример.

С другой стороны, есть правила, которые некоторым образом существуют ради исключений, и это одно из них. По достижении определённо уровня некоторые колдуны способны подняться над нитями только своего мира. Тогда они могут не только ощущать запрет, но и обойти его… Очевидно, старейшины из Вершин и Тишины действительно хороши.

И что мне сказать ему?

— Во Вселенной есть разные боги с разными планами. Бывает, что то, что одни называют богом, другие именуют демоном; бывает, что божества — совсем не то, чем представляются… или совсем не то, чем должны быть. Бывает, что люди становятся богами… но при этом, к сожалению, остаются очень, слишком людьми. А бывает… бывает, что в каком-то месте бесконечного пространства множественных Вселенных планы и цели разных богов просто сталкиваются, как дрейфующие льдины. И тогда вопрос только в том, чьи интересы перевесят другие.

Мастер Мин слушал очень внимательно, как будто от моего ответа многое зависело.

Может, он знал: и правда зависело.

— Ты сказала как-то, что наш мир молод. У него пока, если подумать, не так уж много богов, если не считать духов природы, культ Хранительницы и межмировые олицетворения Начал…

— Многие хотят быть богами, мастер Мин. Разве не чудесна возможность стать богом для очередного мира? Ради такого иные могут и побороться.

Он напряжённо посмотрел мне в глаза.

— Но неужели боги так же мелочны, как люди?

Я улыбнулась.

— Ох, мастер Мин… Как я уже сказала, разные бывают боги.

Он отвернулся и вместе со мной уставился на лес, укрывающий горы зелёным пихтовым одеялом.

— А кому молитесь вы, моя леди?

Я улыбнулась и подняла голову вверх, глядя сквозь небо на бесконечные переплетения нитей.

— Той, кто плетёт нити; Тому, кто стоит на пороге; Той, что открывает и захлопывает двери; Тем, кто дует в вышине, и Тем, кто течёт на равнине. Уже давно мой единственный подлинный храм — лес, купол — небо, а дорога с красотой — божественное откровение. Мне не надо ничего больше.

— И…

— Мои боги не интересуются паразитированием на мирах, мастер. И… я здесь не для того.

— А для чего тогда? На самом деле.

Я повернулась и заглянула ему в глаза. Там было много вопросов и ещё больше сомнений, как будто почва под ним была зыбкой, а мир, который он знал раньше, оказался иллюзией. И, конечно, если говорить метафорически, то почва под ногами никогда не бывает подлинно твёрдой, и все миры слегка иллюзорны, так уж устроены. Но мне стало его немного жаль.

Я лучше прочих знаю, как это ощущается — когда в первый раз.

— Давайте сыграем в игру, мастер Мин. Честный ответ на честный ответ, как тебе сделка? Учти, ты отвечаешь первым.

Он замолчал, обдумывая.

Всё же, мы с ним оба были особенной, довольно часто встречающейся среди магов разновидностью отчаянно честных лжецов: я всегда говорила правду и при этом в своём роде лгала, он лгал но в своём роде говорил правду. Так что, для меня озвученные условия были честнее, чем для него; с другой стороны, информация была у меня в руках, так что… Фактически, мы собирались сыграть в старое доброе “Покажи мне, сколько именно ты знаешь, и я подумаю, что ещё тебе рассказать” Игра стара как мир(ы), и скучновата на мой вкус, но…

— Итак, мастер Мин. Начнём? Или ты всё же не хотел бы в это играть? Учти, ложь я почую… и обижусь. Возможно, даже сильно.

Он кивнул.

— Начнём.

Чудо всё же, а не мальчик.

— Тогда скажи мне, почему ордена Вершин и Тишины, которые никогда не лезли ни в какие мирские дела, вдруг так сильно заинтересовались другими мирами и происходящими событиями?

Мастер Мин отвернулся и уставился на горизонт.

— В последнее время Старейшине Вершин, который отправлялся во сне на традиционную встречу с Великим Божественным, Лежащим Над Всем, являлись всё более тревожные видения. Старейшина видел, как на пороге нашего мира стоит нечто ужасное и неотвратимое, записанное в самой Книге Бытия — которая, как известно, не может быть переписана…

Я ухмыльнулась.

— Что, правда что ли не может? По моей информации, ваша книга бытия была переписана несколько раз и имеет как минимум две редакции, изданную и неизданную… Изданная, если честно, так себе.

С этими словами я, небрежно махнув рукой, материализовала тот самый роман, презентованный мне Бэлом. Чуть потрёпанная крикливая обложка, характерная для жанра, смотрелась весьма забавно на фоне окружавших нас декораций.

И, что уж там, учитывая серьезность обстоятельств.

Мастер Мин побелел.

— Это… — он явно искал слова и самообладание и не находил их. На книгу он смотрел с восторженным восхищением, которого она, по моему скромному мнению, вовсе не заслуживала.

— Это книга, с которой начался этот мир… Но дело, конечно, не в книге как таковой. Эти миры стоят на историях, которые, если разобраться, являются одной историей, постоянно трансформирующейся вместе с рассказчиками и трансформирующей мир вокруг. Те, кто рассказывает истории, считают себя их хозяевами, когда на самом деле всё очень наоборот… А, ладно. Это не так уж и важно, я вдаюсь в скучные детали.

Судя по взгляду мастера Мина, он вовсе не считал детали скучными, но в эту игру мы с ним тоже играли с удовольствием: нет лучшего способа сказать правду, чем озвучить её в форме шутки. Образы шута-сказителя и короля, собственно, универсальны именно по этой причине — они отражают слишком много всего; пожалуй, так или иначе, они восходят к той, самой первой истории.

Вот уж что я бы почитала.

— Мир начался не с книги как таковой, а с любви и надежды, жизни и смерти, страха, блуждающего по коридору по ночам, и историй, рассказанных в кладовке под звуки шагов этого самого страха. А у меня в руках… Это просто бумага — без того, что стоит за ней.

Взгляд у мастера Мина был очень напряжённым.

— И что же, если это просто бумага, ты согласишься отдать её мне?

На этом месте я призадумалась.

Запрет Кассандры безжалостен, он едва ли позволит прочесть и понять: светлые благодетели, с которыми связалась Хранительница, были очень хороши со своей печатью и не пожалели на это сил. С другой стороны… Если где-то и есть высокая вероятность найти умельцев, способных не только прочитать, но и осознать тут написанное, то это только в Вершинах и Тишине. И там же в теории можно отыскать тех, у кого хватит ума и здравого смысла правильно воспринять это знание.