Темные Фейри

8. Элис

За неделю пребывания в Академии Аврора я узнала много интересного о своих одноклассниках и подозреваемых в убийстве. В частности, об их распорядке дня. Например, быстро выяснилось, что Леон и два его соседа по комнате всегда выходили на улицу, когда светило солнце. Учитывая тот факт, что распределение мест в общежитии должно было быть случайным, мне показалось довольно подозрительным, что оба его соседа по комнате женского пола тоже были членами Ордена Немейского льва. Я догадывалась, что в том, чтобы быть богатым мальчиком, есть свои плюсы.

После смерти моего брата его койка в комнате Леона пустовала, так что там спали только трое, а девочки были в рядах Прайда Леона. Я не была уверена, трахает ли он их на самом деле или просто использует как странных рабынь. Я часто видела, как они — и многие другие девушки, помимо них — таскали для него его вещи или приносили ему еду из столовой. В основном он просто сидел на своей заднице и позволял им прислуживать ему руками и ногами. Конечно, если он не был в спортзале или на тренировке по питболу.

Однажды я заглянула в школьный спортзал, оглядела стеллажи с гирями и с отвращением вдохнула мужской смрад. Похоже, существовало какое-то расписание, по которому Оскура и Лунары могли посещать его в разное время, но не было удобной брошюры, где было бы указано, когда именно. Я не хотела рисковать, направляясь туда во время распределения банд и случайно создать впечатление, что я заинтересована в присоединении, поэтому с тех пор я избегала этого места.

До сих пор я держала Данте и Райдера на некотором расстоянии, наблюдая за их повадками и привычками, пытаясь понять, как лучше их расколоть. Проблема с ними заключалась в том, что сближение с одним приводило другого в ярость. И от моего внимания не ускользнуло, что с момента моего прибытия эти двое вступали в странное соревнование по перетягиванию каната. Я догадывалась, что они рассматривают любого новичка как потенциального члена своих банд, но я ни за что на свете не вступила бы в одну из них.

Я раздраженно вздохнула, прогоняя эти мысли из головы и сосредоточилась на текущей задаче.

Прогноз погоды говорил о солнечных интервалах, а мой гороскоп сообщил мне, что самоотверженность окупится для меня сегодня, так что, похоже, судьба была на моей стороне.

Гарет всегда был параноиком, с тех пор как однажды ночью он поймал одного из маминых бойфрендов на краже чипсов чили и он стал чертовски хорошо прятать вещи. В глубине души я знала, что он не захотел бы оставлять вещи в общем пространстве общежития, а это означало, что я почти наверняка найду все, чем он дорожил, спрятанным где-то в той комнате.

Я тусовалась в коридоре, облокотившись на подоконник, пока писала эссе по кардинальной магии, чтобы не показалось странным, что я здесь. Студенты часто зависали в таких странных местах из-за отсутствия уединения в комнате с четырьмя людьми, так что я не привлекала особого внимания своим присутствием.

Однако на карнизе окна было удушающе жарко, поэтому я распахнула окно и наслаждалась дуновением ветерка, проникавшего через него. Головокружительное падение в нескольких футах справа от меня заставило мое нездоровое воображение работать на полную мощность, когда я задумалась, каково это — упасть туда… или столкнуть кого-то еще.

Если я не буду осторожна, то действительно стану психопаткой. Тогда, возможно, мне придется убить себя, чтобы восстановить справедливость. И где в этом справедливость?

Я не могла сосредоточиться на сочинении, поскольку все мое внимание было приковано к двери в коридоре, а иногда и к тому падающему предмету, поэтому я постепенно сдалась и стала рисовать на нижней стороне страницы.

Я погрузилась в мрачные мысли о том, как отрубить конечности и сломать кости, заставить убийцу заплатить за то, что он отнял у меня. Я хотела нанести им физическую рану за каждый эмоциональный шрам, который они мне нанесли. Но даже сто лет пыток не смогли бы сравниться с той болью, которую мне пришлось пережить из-за потери Гарета. Иногда мне казалось, что в тот день умерли два человека. Мой брат и девушка, которой я была, когда он был жив. Я не была уверена, кем я была сейчас. Просто холодная, жесткая оболочка для мести или потерянная девушка, которой нужны ответы? Может быть и то и другое. А может ни то, ни другое.

Я моргала от слез, которые навернулись на глаза, когда я вспоминала некоторые из моих самых приятных воспоминаний о нем. Как только он появился в своей форме Ордена в виде Пегаса, он позволял мне кататься на его спине по облакам, когда я хотела. Мне казалось, что я никогда не чувствовала такой свободы, как у него на крыльях, паря в небе. И, наверное, уже не почувствую.

Я воткнула карандаш чуть сильнее, чем собиралась, случайно разорвав слишком большой пенис, который я нарисовала на маленьком демоническом изображении Райдера Дракониса.

Я моргнула, глядя на испорченный набросок, утирая непролитые слезы со своего лица, пытаясь сосредоточиться на бумаге и загнать свое горе обратно в крепость, которую я построила в своем сердце для его хранения.

— Я думаю, что ты, возможно, потеряла часть своего таланта.

Я вскрикнула от неожиданности, когда голос раздался за окном рядом со мной и чуть не упала со своего места на подоконнике, пока сильная рука не схватила меня, чтобы спасти.

— Постарайся не упасть, — раздраженно сказал Габриэль, когда я в тревоге посмотрела на его ангельское лицо. Я не могла понять, как, черт возьми, я пропустила его появление; с моим вампирским слухом это не должно было быть возможным.

Он сидел на каменной ограде, опоясывающей стену за окном, его тело было преобразовано в форму Ордена. Я не была уверена, что когда-либо была так близко к Гарпии в ее измененном состоянии и я обнаружила, что смотрю на него. Огромные черные, покрытые перьями крылья прорастали из его спины, немного расправленные, чтобы помочь ему балансировать в шатком положении. Блестящая серебристая чешуя, больше похожая на броню, покрывала нижнюю половину его тела, а затем уступала место мускулам голой груди и позволяла мне рассмотреть его татуировки. Его кожа была испещрена бесчисленными знаками, но в них было что-то общее: звездные знаки и созвездия изгибались друг вокруг друга таким прекрасным образом, что я не могла не залюбоваться ими.

— Какого черта ты там делаешь? — спросила я. Он не отпускал мои пальцы и тепло его руки на моей плоти привлекало все мое внимание. До этого я едва ли сказала ему два слова, а теперь он просто… держал меня за руку?

— Ты имеешь в виду физически или спрашиваешь в более широком смысле? Что каждый из нас на самом деле делает? Это зависит от нас или звезды уже приняли все наши решения за нас? — он наклонил голову ко мне и я нахмурилась, гадая, что у него не все в порядке с головой или, может быть, он просто…

— Ты дразнишь меня? — спросила я, обвиняющее подняв бровь.

В ответ на мой вопрос глаза Габриэля засветились, но он не подтвердил это. Его взгляд вернулся к моим каракулям и я вырвала руку из его хватки, перевернув страницу, чтобы он не смотрел. Мне было интересно, узнает ли он в моих каракулях искалеченные фигуры Леона, Данте, Райдера и его самого. Я нарисовала его в виде мухи с оторванными крыльями, а также в виде горящей птицы и распятого человека с татуировками, но я не очень-то умела рисовать. Черты лица были просто крестами для их мертвых глаз и маленьких ртов, чтобы изобразить их шок, когда я убивал их. Не совсем профессиональные работы.

— Ты пробуешь новый стиль? Я бы сказал, что мне больше нравятся твои оригинальные работы.

— Что ты… — мои губы разошлись, когда что-то щелкнуло в моей голове и я указала на него пальцем. — Ты рылся в моих вещах?

— Определи свои.

— Мои вещи. Вещи, которые я принесла из дома… мои… — я не могла заставить себя сказать это. Если он не смотрел на рисунки Гарета, то я не хотела упоминать о них. Я не хотела, чтобы их видел кто-то еще. Особенно не один из тех, кого я подозревала в его убийстве. Они были всем, что у меня осталось, они были для меня всем. Они…

— Если я самый могущественный человек в помещении и в том помещении есть вещи, то разве они все равно не принадлежат мне? — Габриэль спросил низким голосом, от которого у меня на шее зашевелились волоски. Его взгляд прошелся по мне, словно он мог видеть каждый шрам на моей душе, просвечивающий сквозь мои глаза. — И если эти вещи мои, то было бы логично посмотреть на них, — на мгновение мне показалось, что он говорит не только о моих вещах, но и обо мне.

— Что ты с ними сделал? — потребовала я, слишком ошеломленная, чтобы придумать, что еще сказать и совершенно отказываясь трусить перед ним, каким бы сильным он ни был.

— Ничего. Я только посмотрел. Ты узнаешь об этом, если я решу их потрогать, — Габриэль взлетел прежде, чем я успела ответить, его крылья бросили порыв ветра мне в лицо и откинули мои волосы назад.

— Придурок! — крикнула я ему вслед, шок слишком остро ощущался во мне, чтобы я могла оскорбить его еще лучше. — Что, черт возьми, с тобой не так?!

Определи свое. Кем, черт возьми, он себя возомнил? Конечно, вещи, которые я принесла сюда с собой, принадлежали мне, кому же еще, черт возьми, они могли принадлежать? Ему чертовски повезло, что он улетел, не то мои пальцы сейчас сомкнулись бы на его шее.

Габриэль взлетел в облака как раз в тот момент, когда они уплывали от солнца, давая ему возможность осветить академию. Я поражено прислонилась спиной к стене, намереваясь разыскать Габриэля и закончить наш чертов разговор кулаками. Как только я проверю эскизы Гарета и удостоверюсь, что он ничего с ними не сделал.

Я поднялась на ноги, собираясь сделать именно это, как вдруг дверь в комнату Леона открылась. Он вышел, за ним следовали две девушки-львицы. Одна из них несла его пальто, а другая протягивала пакет с чипсами — он погрузил в него руку, очевидно, не в силах самостоятельно поддерживать маленький пакетик.

Они отвернулись от меня, даже не заметив моего присутствия и я быстро направила порыв воздуха в сторону их двери, не давая ей закрыться, пока они уходили.

Мой спор с Габриэлем должен был подождать. Мне нужно было воспользоваться этой возможностью и проверить, не оставил ли мой брат в своей комнате какие-нибудь улики.

С вампирской скоростью я метнулась к щели в двери и проскользнула внутрь, не дав ей закрыться за мной.

Три койки, очевидно, все еще использовались, но та, что стояла в нижней левой части комнаты, была голой и ничем не украшенной.

Я не обратила особого внимания на различные предметы экипировки для питбола и мужскую одежду, разбросанные по всему остальному пространству. Было похоже, что две девушки здесь вообще не жили, а я попала прямо в мужскую пещеру Леона.

Я шагнула вперед, пока не добралась до разобранной кровати и медленно опустилась на нее.

Мое дыхание сбилось, когда я почувствовала вмятину в пружинах под собой. Было ли это место, где он любил сидеть? Неужели моя душа поселилась в месте, где он бывал так часто, что потерял счет времени, проведенному здесь?