Темные Фейри

21. Элис

Во время обеденного перерыва я сидела на Дьявольском холме вместе с Лейни и ее другом Дэниелом, наслаждаясь преимуществами нашей совместной магии, которая защищала нас от холодного дня. Поздний мороз снова показал свою голову этим утром и хотя ледяной синий оттенок уже покинул траву, было все еще слишком холодно, чтобы сидеть на улице. Но так уж повелось в Академии Авроры. В обеденный перерыв скамейки в столовой оставались пустыми и студенты заходили внутрь только за едой. И ничего больше. Наше решение было просто гениальным. Лейни устроила небольшой костер на земле между нами, а я создала вокруг нас воздушный пузырь, чтобы удержать тепло внутри. Было так тепло, что мне почти захотелось вздремнуть.

Лейни и Дэниел были сфинксами, поэтому они любили проводить много времени за чтением — так они восполняли свою силу. Они были младшеклассниками и учились в классе Гарета, но у меня не было причин думать, что они хорошо его знали. Я хотела спросить их, что они помнят о нем, но было трудно придумать хороший предлог для того, чтобы задавать вопросы о мертвом парне, которого я не должна была даже встречать. Я стала проводить с ними большую часть своего свободного времени, изучая дневник Гарета и время от времени занимаясь своими делами. У нас была тихая, но прочная связь. Каждый день я узнавала о них немного больше, пока мы болтали во время обеда, а затем, когда книги брали верх, наступала приятная тишина. Сегодня Дэниел признался, что готовится пригласить кого-то на бал, но не сказал кого. Завтра я бы точно добилась его ответа. Наша дружба была медленной и стабильной, но это было одно из немногих искренних чувств, которые я ощущала в этом месте.

Однако сегодня мои мысли были заняты другим. В тяжелой книге Таро, лежащей на моих коленях, был дневник Гарета и сейчас я пыталась расшифровать набросок, который он сделал и который выглядел почти как круговой лабиринт.

Я чувствовала, что мне не хватает какого-то ключевого компонента, чтобы придать ему смысла. Неважно, в какую сторону я поворачивала или по какому маршруту шла, я всегда попадала в тупик. И это просто не могло быть правильным. Под ним были слова заплати за проход кровью. Но о каком проходе шла речь?

Я даже не была до конца уверена, почему именно этот рисунок привлек мое внимание к нему. Просто в нем было что-то такое, что кричало мне о важности. Но я что-то упускала и я знала это.

— Что если ветер изменится, пока ты так хмуришься? — голос Габриэля раздался прямо у меня за спиной и мне почти удалось не вскрикнуть от тревоги, захлопнув книгу на коленях, когда я повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Что за подглядывание, Габриэль? — потребовала я, когда мое сердце чуть не выскочило из груди.

Он стоял надо мной, без рубашки, с расправленными крыльями и спиной к солнцу, так что его лицо было в тени. Мое сердце колотилось от испуга и более чем нервной энергии. Он не потрудился ответить на мой вопрос, прежде чем продолжить.

— Лучшие вещи движутся на быстрых и бесшумных крыльях, присмотрись, дорогая и ты сможешь получить все это, но берегись, дорогая, ведь даже ангелы падают…

Я уставилась на него, совершенно сбитая с толку на мгновение, когда повернула шею. В лучах солнца он действительно выглядел как падший ангел, но я догадывалась, что цитата больше связана с тем, что он пытается меня напугать, чем с его не благочестивой внешностью. Слова ничего не значили для меня, кроме последней части, которую я вытатуировала на своих ребрах. Он явно заметил это, когда заставил меня раздеться.

От этого напоминания по позвоночнику пробежали мурашки и я открыла и закрыла рот по меньшей мере дважды, прежде чем смогла найти слова. Почему он так на меня влияет? Я могла встретиться лицом к лицу с самым злобным из мудаков, но дайте мне парня, который выглядел как полубог и заставлял меня купаться в неловком молчании и я превращалась в бормочущую развалину. Я нашла свои яйца, спрятанные в сумочке и пристегнула их, готовясь к новой схватке с ним. Для парня, который утверждал, что хочет, чтобы я не мешала ему, он сделал все, чтобы попасться мне на глаза.

— Это должно что-то значить для меня? — спросила я в конце концов скучающим тоном, когда стало ясно, что он не собирается больше ничего добавлять.

Лейни подняла на меня бровь, а затем отстранилась от Дэниела, повернувшись к нам спиной, словно не желая принимать никакого участия в нашем разговоре. Я не была уверена, что она когда-нибудь разговаривала с Габриэлем, несмотря на то, что его койка была над ее койкой. Похоже, его тактика запугивания подействовала на нее слишком сильно.

Гэбриэл опустился передо мной на корточки, его рот улыбался знакомой улыбкой. Я слишком долго смотрела на его губы и его улыбка стала еще шире. Почему я должна была выбрать именно его, чтобы затащить в свою постель? И почему, черт возьми, в тот вечер он казался совершенно другим человеком? Неужели все это было понарошку, чтобы получить от меня то, чего он хотел? Но если это было все, чего он хотел, тогда зачем продолжал преследовать меня сейчас? Единственный интерес, который я проявляла к нему, заключался в попытке выяснить, не связан ли он каким-либо образом с моим братом, о котором он ничего не знал. Я не разговаривала с ним, не сидела с ним, черт возьми, я сделала своей миссией не смотреть на него большую часть времени, так почему же мне казалось, что он хочет моего внимания, несмотря на его предупреждения держаться подальше?

— Это просто пришло мне в голову, пока я кружил в облаках, — сказал он, пожав плечами. — И это заставило меня подумать о тебе.

Последнее слово он закончил тем, что протянул руку и коснулся пальцами моих ребер чуть ниже левой груди, как раз там, где располагалась моя татуировка.

Мое сердце подпрыгнуло. Я сглотнула и посмотрела в его серые глаза, а он смотрел прямо в ответ. В ожидании. Но чего? Он сказал мне держаться от него подальше и я так и сделала. Так почему же он нарушил свое собственное правило?

— Эм, спасибо? — предложила я, не в силах больше молчать. Мне хотелось сказать ему, чтобы он отвалил, но я прикусила язык ради Гарета. Я приехала в эту академию с намерением сблизиться с Королями, что, конечно, было бы проще, если бы я могла с ними поладить. Даже если этот был особенно мудаковатым экземпляром.

Взгляд Габриэля упал на мои губы и мой живот непроизвольно дернулся. Я сильнее подтянула колени под себя, сжимая бедра, когда эхо желания пронеслось во мне и в голове пронеслось то, что произошло между нами на крыше. И у меня было такое чувство, что именно об этом он хотел, чтобы я тоже думала. Почему ему всегда удавалось сделать это со мной? Я не хотела, чтобы он был в моей голове или в моей постели, так почему он заставлял меня думать об этом?

— Ты хочешь сказать мне, что заставило девушку с самым нерешительным звездным знаком решиться на эту татуировку? Что делает ее такой особенной? — спросил он низким голосом, который заставил меня наклониться ближе, чтобы я могла его услышать.

Мой взгляд автоматически переместился на бесчисленные татуировки на его плоти.

— Очевидно, у тебя не было проблем с выбором своих, — пробормотала я, отмахнувшись от его вопроса.

— Я вижу проблески будущего. Я уже знал, что в итоге у меня будут эти татуировки, еще до того, как задумался об их нанесении. Поэтому я сделал их заранее. Зачем откладывать судьбу? — от интенсивности этого вопроса я снова покраснела.

— Я сама творю свою судьбу, — мгновенно ответила я.

Челюсть Габриэля сомкнулась, в его глазах на мгновение вспыхнула буря и я поняла, что сказала что-то не то. Я также не собиралась брать свои слова обратно. Габриэль Нокс мог быть самым напряженным и пугающим парнем, которого я когда-либо встречала, но я точно не потерплю, чтобы меня запугивали, заставляя изменить свое мнение.

На этот раз молчание затянулось так надолго, что мне пришлось прибегнуть к жеванию нижней губы, чтобы удержать язык. Но я не позволила ему заставить меня изменить свою точку зрения.

Габриэль тихонько фыркнул от удовольствия и на мгновение отвернулся от меня, глядя на ничейную землю, как будто это был приятный вид, а не зона боевых действий, ожидающая взрыва.

— Так и будешь скрывать от меня, почему ты сделала эту татуировку? — спросил он небрежно, не оборачиваясь ко мне.

Его настойчивость в этом вопросе заставила меня ответить, предавая саму себя. — Я ее придумала. Это потому, что мой бр…

Я оборвала себя, захлопнув рот прежде, чем успела упомянуть брата. В детстве он называл меня ангелочком и когда я поклялась отомстить тому, кто отнял его у меня, слова пришлись как нельзя кстати. Я пометила ими свою кожу — для него и для себя.

Это символизировало момент, когда я изменилась и встала на этот путь. И в душе я знала, что к тому времени, когда я сделаю все, что задумала, я уже никогда не буду ангелом в чьих-либо глазах.

— Это личное, — выдавила я из себя.

— Но ведь она похожа на мою, не так ли? — Габриэль надавил, протягивая свое запястье, чтобы показать мне слова, которые он написал чернилами. Шрифт был до жути похож на тот, что был на моей собственной коже и от этих слов у меня по позвоночнику пробежала дрожь. Мы падаем вместе…

Я прочитала дважды, прежде чем снова поднять на него глаза. — Вроде того, — признала я с опаской.

— Они почти совпадают, — подтолкнул он, его голос стал низким и вызвал дрожь по моему позвоночнику. — Четыре месяца назад я видел вспышку будущего, где у меня была эта татуировка и я держал руку девушки, которую любил. Вот почему я сделал ее… А ты расскажешь мне, почему ты сделала свою?

Во рту было слишком сухо, а сердце билось слишком быстро. Я не могла сосредоточиться, когда он так смотрел на меня. От этого у меня кружилась голова.

— Нет, — ответила я на одном дыхании. Моя татуировка была не для него. Она была для меня. И Гарета. С таким же успехом ее можно было выгравировать в моем сердце. Я, конечно, не знала Габриэля достаточно хорошо, чтобы пытаться объяснить ему это. Он мне даже не нравился, не говоря уже о том, чтобы доверять ему и если он вдруг решил, что я ему интересна, то это его проблема, а не моя.

Габриэль улыбнулся мне, что, казалось, говорило о том, что ты скажешь и я опустила взгляд на траву между нами.

Прежде чем я попыталась что-то объяснить, Габриэль протянул руку и заправил прядь моих волос за ухо.

От его прикосновения по коже пробежал жар и я посмотрела на него сквозь ресницы, пытаясь понять, чего он от меня ждет. Я была так потрясена этим нежным жестом, что даже не оттолкнула его от себя, а просто уставилась, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит.

— Ты скажешь мне, когда будешь готова, — вздохнул он, его рука на мгновение задержалась на моей щеке. Мою кожу покалывало от его прикосновения и воспоминания о его плоти против моей всплыли, как будто они таились там все это время. — Я буду ждать.

Я нахмурилась, желая напомнить ему, что не считаю себя его подругой или кем-то в этом роде и не намерена сообщать ему личную информацию, но он уже поднялся на ноги.

Я удивленно посмотрела на него, а он полез в свою сумку и протянул мне банку апельсиновой газировки.