Моя прекрасная целительница

Глава 44

Как только экипаж с изящным и замысловатым гербом древнего рода Стренджей отъехал от парадного входа господского дома, Тинария откинулась на мягкую спинку сиденья, не сдержав вздоха облегчения.

— Какая-то ты бледная и… — Эва отодвинула атласную кружевную занавесочку, прикрывающую небольшое оконце экипажа, и, когда в экипаже стало светлее, внимательно всмотрелась в бледное лицо подруги, — испуганная? Что случилось?

Тинария чуть криво улыбнулась, вздохнула, прикрыла глаза, посылая себе импульсы спокойствия, и хотела уже ответить, но Эвелина, не дождавшись быстрого ответа, опередила подругу:

— Ты переживала, что нам не дадут уехать?

Тинария кивнула, поймала внимательный и спокойный взгляд миссис Луисон, которая сидела рядом с Эвелиной, и сдержанно отозвалась:

— Перед отъездом ко мне зашёл мистер Джон Кухарт, чтобы узнать, зачем я тоже еду в столицу, а, когда узнал, то решил… — Тина невольно запнулась, — попрощаться, — сухо закончила она фразу.

Тинария немного подумала, рассказать своим спутницам о том, что случилось между ней и управляющим, или не стоит, но, подумав, решила ничего не скрывать от тех, кому доверяла.

— Мистер Джон поцеловал меня. Без спроса. Неожиданно. А я сначала испугалась, потом переживала, что не выдержу его… прощальный поцелуй. Я боялась, что если выдам своё истинное отношение к нему и его предложению, то из-за меня наш отъезд сорвётся.

— Прощальный поцелуй? — миссис Луисон выразительно вскинула тонкую бровь, губы леди сжались в тонкую линию. — Однако настойчивость этого мужчины переходит все границы приличий и уже вызывает опасение, — с раздражением проговорила леди и уточнила: — То есть господин Кухарт заявился в вашу комнату, Тинария?

Девушка согласно кивнула, признавая, что догадка леди правильная.

Миссис Луисон многозначительно переглянулась со своей молоденькой компаньонкой, в глазах женщины мелькнуло возмущение поступком управляющего, а зелёные глаза мисс Стрендж заметали гневные молнии.

— Тина, ты могла не пустить его! — справедливо заметила Эва. — О чём ты думала?! А если бы он решился на… — Эвелина выразительно осеклась. — Ты не подумала об этом?!

— В тот момент — нет, — сдержанно отозвалась Тинария, — и я растерялась, когда он попросил разрешения войти, — девушка нервно переплела тонкие пальцы на коленях. — Я решила, что если мистер Джон уверен, что я не против выйти за него замуж, то, значит, считает, что я должна быть и не против его общества. Но я, конечно, не подозревала, что он решит поцеловать меня. Подумала, что он хочет просто поговорить.

— Ему осталось недолго своевольничать! — недовольно процедила Эвелина. — Полиция скоро с ним разберётся. Уверена, что после расследования и справедливого наказания этот самоуверенный господин станет несколько раз думать перед тем, как что-то сделать.

— Хорошо, что вы сдержались и ничего не сделали с мистером Джоном, — задумчиво проговорила леди Луисон. — Наверное, ваше поведение было самым правильным в той ситуации.

— Сначала я очень испугалась, — призналась Тинария, поёжившись, вспомнив свои недавние ощущения, в частности, страх и отчаяние, — но потом поняла, что нужно выдержать. Ещё я знала, если мистер Кухарт решит зайти дальше поцелуя, я всегда смогу его остановить.

— Не представляю, как можно выдержать поцелуй того, кто тебе противен, — передернула плечами Эва, лицо девушки отразило брезгливость.

— Я представила, что меня целует Эдвард, — не подумав, машинально призналась Тинария и сразу покраснела, поняв, что только что сказала.

— Эдвард? — губы Эвелины медленно расплылись в понимающей улыбке. — Вы слышали это, миссис Глория? — девушка посмотрела на компаньонку, и та в ответ лишь чуть улыбнулась. — Лорд Дарлин для Тины уже Эдвард. Тина, ты всё же простила нашего гордого милорда?

— Перестань, — вздохнула Тинария. — Лорд Дарлин только в моих мыслях для меня «Эдвард». И ты это знаешь. В жизни я никогда не позволю себе так к нему обратиться. Да и он тоже не позволит.

— Позволите, мисс Налт, — мягко улыбнулась леди Луисон. — И не только это. Поверьте, со временем вы станете обращаться к своему супругу не только по имени, но и более интимным образом.

При этих словах Тина вспыхнула, да и Эва тоже не сдержалась и смущённо зарделась.

Тинария хотела сказать, что лорд Дарлин никогда не станет её супругом, но… отчего-то сдержалась и промолчала.

Миссис Луисон улыбнулась.

— К сожалению, в нашей жизни слишком много нелепых условностей, — с неприкрытым сожалением проговорила женщина. — Поэтому ни в обществе, ни в собственном доме, полном прислуги, мы не можем обратиться к своему избраннику или избраннице по имени или как-то иначе, кроме нелепого «милорд», «миледи», «ваше сиятельство» и так далее и тому подобное, — леди помолчала, думая о чём-то своём, а потом с хитрой улыбкой произнесла: — Однако в личных покоях и, в частности, в спальне, там, где кроме вас больше никого нет, вы, Тинария, — миссис Глория посмотрела прямо в глаза смущённой целительницы, — не должны говорить супругу: «лорд Дарлин, поцелуйте меня» или, например, «милорд, сегодня я к вам расположена». Ваше обращение должно быть более нежным и интимным.

— Леди Глория! — возмущённо пискнула Тинария, во все глаза уставившись на компаньонку госпожи, у которой, несмотря на улыбку, прячущуюся в уголках губ, глаза оставались серьёзными.

Эвелина весело хмыкнула.

— Вам обеим исполнилось по восемнадцать лет, — спокойно заметила миссис Луисон, переводя взгляд с Тинарии на Эвелину и обратно, — кто-то должен рассказать вам то, что вы не сможете узнать самостоятельно. Например, когда я выходила замуж за лорда Луисона, моя мачеха ни словом не обмолвилась о том, что происходит ночью в спальне супругов, и я упала в обморок, когда сэр Джеральд, мой супруг, хотел… — леди Луисон осеклась, заметив, как обе девушки во все глаза смотрят на неё, — в общем совершить то, что должно происходить в брачную ночь между молодожёнами. Вы знаете об этом, леди? — женщина вопросительно посмотрела сначала в глаза одной девушки, затем другой.

Тинария с Эвой переглянулись, улыбнулись смущённо и согласно кивнули.

— Я целитель, леди Луисон, и не могу этого не знать, — негромко проговорила Тина.

— А мне рассказала Тинария, — усмехнулась Эвелина. — Да и тетушка, сестра отца, после моего дебюта при дворе, немного просветила меня относительно того, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне, чтобы я не попалась на уловку какого-нибудь ловкого лорда.

Некоторое время женщины ехали в молчании, а потом Эвелина осторожно поинтересовалась:

— Миссис Луисон, то есть, когда муж и жена находятся наедине, они могут обращаться друг к другу как захотят?

— Совершенно верно. Но и в наше время есть супружеские пары, которые даже под покровом ночи в супружеском ложе обращаются друг к другу «миледи» и «милорд», а есть и те, кто иначе, как «любимая», «нежная», «милый», «родной» не обращаются друг к другу.

— Вероятно, во втором варианте оба супруга очень любят друг друга и очень близки? — задумчиво проговорила Эва.

Тинария же вдруг вспомнила, как обращалась к лорду Дарлину, когда тот был болен. Именно так — «милый», «родной». Перед мысленным взором девушки даже встало лицо лорда — такое, какое было при болезни, — бледное, худое, с запавшими глазами без золотистых искорок… А потом вспомнилось то же лицо, но уже не бледное и не больное. Наоборот — с лихорадочным румянцем и безумным взглядом, золото которого завораживало и лишало рассудка… И снова её шёпот «милый»… «родной»… только совсем не такой, как в тот первый раз… Не сопереживающий и полный жалости, а предательски дрожащий и... невероятно счастливый.

Тинария опустила лицо, боясь, что своим смущением и румянцем выдаст себя и свои мысли.

— Вероятно, мисс, — улыбнулась миссис Луисон, отвечая на вопрос Эвы.

— А как вы обращались к своему супругу, миссис Луисон? — тихо спросила Тинария, рассматривая свои пальцы на коленях.

— «Милорд». Всегда, — голос леди Глории прозвучал грустно. — Мы не были с мужем близки. У нас была большая разница в возрасте.

— Вы любили его? — с любопытством спросила Эва.

— Нет, мисс Эва. Если вы имеете в виду ту любовь, которую испытывают к тому, кого страстно и нежно любишь. Но я уважала своего лорда Луисона. Он был хорошим человеком. Только относился ко мне больше как к дочери, а не жене. И я тоже видела в нём больше отца, чем супруга.

Некоторое время три женщины ехали в молчании, каждая думая о своём. Тинария же подумала, что, наверное, никогда больше не сможет она обратиться к Эдварду Дарлину «милый» или «родной» — этот мужчина не позволит ей этого. Да и сама она тоже постарается больше не плавиться, словно свеча, и не терять самообладание под взглядом того, кому не нужна.

«И всё же ты обманываешь себя. Тебе хотелось бы и плавиться в его объятиях, и терять самообладание тоже… » — неожиданно прошептал внутренний голос.

«Я запуталась, — мысленно вздохнула Тинария. — С одной стороны, я решила справиться со своим чувством, а вот с другой… я всё время думаю об Эдварде. Хочу его увидеть. Слышать его голос... Хотя бы издалека».

«А ещё тебе хочется его поцелуев и той нежности, с которой он относился к тебе до того, как узнал, что ты не Эва... — охотно подсказали внутри, — и тёплых золотистых искорок в серых глазах тоже хочешь… и внимания... Особенно после поцелуя Джона Кухарта, который тебе совсем не понравился...»

«Особенно… да, — призналась Тина сама себе. В конце концов, самой себе можно и признаться в том, чего хочется на самом деле. — И я помечтаю. Немного. А потом справлюсь. Снова... Это минутная слабость».

«Ну-ну… посмотрим».

Тинария упрямо заставила замолчать внутренний голос, резче, чем хотела, отодвинула занавеску и выглянула в окно, решив отвлечься от грустных мыслей и полюбоваться проплывающими мимо лесными пейзажами.

— Странно, — задумчиво пробормотала целительница, разглядывая крепкие фигуры всадников, ехавших совсем рядом с экипажем и мешающих рассматривать пейзаж за окном. — Когда мы отъезжали от дома, мне показалось, что нас сопровождают лакеи в ливреях дома Стренджей.

— Так и есть, — отозвалась Эвелина, с удивлением взглянувшая на подругу. — Отец выделил нам четверых человек, умеющих владеть оружием.

— Только с моей стороны их шестеро. И все в одинаковой серой одежде, — с недоумением проговорила Тина. — И они явно не твои лакеи.

Миссис Луисон и Эва тоже выглянули в окно со стороны Тины, причём девушка откинулась назад, чтобы им не мешать.

Женщины встревоженно переглянулись и спешно переместились к другому окошку экипажа. Там их ждала похожая картина — шестеро крепких незнакомцев, вооруженных до зубов, в серой строгой одежде, сопровождали экипаж и с другой стороны тоже.

— Наших лакеев не видно, — медленно проговорила Эва. — Я ничего не понимаю. Кто эти вооруженные люди?

— Звуков борьбы слышно не было, — спокойно произнесла леди Луисон, стараясь не терять самообладание. — Выстрелов — тоже. Значит, это не бандиты. Может быть, милорд Тобиас выделил для нас дополнительную охрану? И не предупредил?