Моя прекрасная целительница

Глава 48

Тинария находилась в тёплом магическом коконе, заботливо созданном для неё Эдвардом Дарлином. В момент его образования девушка очень отчётливо ощутила яркие и необычные для неё эмоции мужчины — беспокойство о том, что она может замёрзнуть в одной тонкой ночной рубашке, и ревность из-за того, что кто-то может увидеть её в ней.

А ещё Тинария почувствовала тогда сдержанную радость Эдварда, которую он пытался скрыть, и которая, по его мнению, была неуместна в тот сложный момент.

Радость от того, что она — его избранница, что он может ей верить... что, наконец, всё осознал, а ещё от того, что на законных основаниях может сжимать её в объятиях, не бороться сам с собой, прикасаться к ней, смотреть в глаза… и заботиться. А ещё защищать. От всех и вся.

Ему понравилось заботиться о ней… Он хочет защищать её... От понимания последних совершенно невероятных обстоятельств в душе Тины зародилась робкая надежда на счастье...

Вспомнив сейчас, как быстро и взволнованно забилось тогда её сердце, как оно потянулось навстречу лорду, Тинария лишь тяжело вздохнула и сама себе дала наставление: «Так, нужно набраться терпения и спокойно дождаться, когда действие пыльцы Торнвальда пройдет... и когда вернётся Эдвард. А потом мы обо всем поговорим».

Когда-то миссис Эванс рассказывала ей об этой уникальной пыльце, которая не имеет побочных реакций, но действие от которой настолько сильное, что противостоять ему мог только амулет, изобретённый самим же гениальным магом Эларом Торнвальдом. Последний умер не так давно в результате создания очередного гениального магического средства, которое оказалось смертельно опасным для здоровья не только обычного человека, но и мага.

Краем глаза Тинария видела и Эвелину, и миссис Глорию, лежавших неподвижными и безмолвными куклами. Оставшийся с ними боевик накрыл женщин непонятно откуда взявшимися тонкими покрывалами с искусно выбитыми на них королевскими цветами — белыми астрелиями. По крайней мере, как боевик выходил из роскошных покоев, в которых они оказались, и как появился снова, Тинария не заметила, а где взял покрывала в этих апартаментах — не видела тоже.

Интересно… Означают ли эти украшенные астрелиями покрывала, что они находятся в покоях кого-то из членов королевской семьи? Ведь только они имели право использовать изображение священного цветка в качестве украшения на предметах одежды, интерьера и тому подобное.

И эти покои принадлежали явно какому-то очень родовитому и богатому лорду и являлись комнатой для отдыха, но более активного, чем сон. Например, для игр в карты, шахматы или шарады.

Тина прикрыла глаза, не в силах придерживаться собственного наставления, сознательно и в то же время достаточно робко отдаваясь воспоминаниям о том, что случилось с ней несколько мгновений назад... таких необыкновенных и богатых на эмоции.

Эпичное и неожиданное появление Эдварда Дарлина в гостиничном номере, которое она, ещё не видя его самого, остро почувствовала каждой клеточкой тела… «Услышал… пришёл…», — подумала тогда с огромным облегчением.

Надёжные мужские объятия, которые укрыли её от опасности, и которые она так не хотела оставлять…

Золотой омут серых глаз, который мягко, но настойчиво поглотил и закружил в своём неукротимом водовороте, как когда-то на ступеньках в поместье Стренджей, а потом согрел и потряс теплотой и нежностью.

Ей же не показалось всё это?..

На миг охватила паника. Тина широко распахнула глаза.

Нет, не показалось, — она всё также находилась в безопасности, укрытая магическим коконом, созданным Эдвардом Дарлином.

Тинария осторожно прислушивалась к своим ощущениям, и, если им можно было верить, то… Эдвард Дарлин в полной мере осознал, что они — истинные друг друга. И не только осознал. Даже принял этот факт. Причём всем своим существом — сознанием, сердцем и душой.

Тина не выдержала и эмоционально потянулась к мужчине, с изумлением и радостью вдруг ощутила его чувства. Вот только радость оказалась недолгой, потому что чужие эмоции и чувства пугали, передавая…

… холодную ярость — по отношению к кому-то, и беспокойство — за неё;

… негодование — и снова на кого-то, и тоску — по ней. Он хотел вернуться. И как можно быстрее! Чтобы увидеть её. Но не мог, выполняя долг, защищая принца.

… злость, тревогу… и твёрдую решимость…

Тина замерла от неожиданности. Девушка ощутила гнев, панику и потрясение, которые чувствовал в данный момент Эдвард Дарлин.

В следующее мгновение Тину обожгло резкой болью, от которой она, несмотря на действие пыльцы, согнулась пополам в своём магическом коконе и долгое время не могла вдохнуть полной грудью, обжигая лёгкие вдыхаемым сквозь зубы почему-то горячим воздухом.

Фантомная боль?

У неё?

Потому что Эдвард Дарлин испытал именно в это мгновение все те же ощущения, что и она?

Только по-настоящему.

Отчаяние… и безысходность — последние эмоции пары, которые почувствовала Тинария перед тем, как свет померк перед глазами.

Тинария не знала, сколько прошло времени, пока она находилась без сознания. Но когда пришла в себя, почувствовала, что снова может двигать конечностями.

Защиты из магического кокона больше не было. Мелькнула тревожная мысль: «Почему пропал кокон? Развеялся?.. Но это возможно только, если… нет, должно быть ещё объяснение».

Девушка неуклюже поднялась на диванчике, села, разминая затёкшие руки и ноги, стараясь не думать о тех чувствах и эмоциях, которые недавно пережила и сразу вспомнила, как только очнулась.

Не своих, а...

«Если эти эмоции принадлежали Эдварду, то, значит, с ним что-то случилось…»

Тина встретилась взглядом с Эвелиной и миссис Глорией, которые, подобно ей, разминали онемевшие конечности. Похоже, что женщины тоже, как и Тинария, совсем недавно почувствовали свободу от обездвиживания.

А это значит, что с того момента, как Эдвард спас её, прошёл час. Ведь кто-то из магов сказал тогда в номере гостинцы, что действие пыльцы Торнвальда будет длиться ещё час.

«Что же произошло за этот час?» — Тина вновь попыталась почувствовать свою пару. Но в этот раз ничего не получилось.

«Хорошо это или плохо? Может, опасность миновала? Или… наоборот..?»

Что означает «или» додумывать стало страшно. Тинария решительно наградила себя импульсом спокойствия, небольшим, но необходимым, — она не должна сейчас сильно нервничать.

«Нечего выдумать всякие ужасы, нужно спокойно дождаться возвращения Эдварда. А он обязательно вернётся».