Цена его ревности. Книга 3

Глава 87. День рождения — грустный праздник?

В свой день рождения Вика заспалась и проснулась уже за полдень. Радостное ожидание переполняло. На этот раз пренебрегая решением не показываться днем за пределами спальни, она торопливо привела себя в порядок и поспешила вниз. В столовой никого не было, не было и умопомрачительного запаха любимого шоколадного торта — неотъемлемой части дня рождения. Сгорая от нетерпения, Вика побежала на кухню, полагая, что сестра приготовила сюрприз, но там царил образцовый порядок и не было ни намека на угощение, только витал слабый запах кофе.

— Что желаете? — с поклоном осведомился слуга.

— Сок, — попросила Вика. — А моя сестра ничего не готовила?

— Мисс Айрин сегодня еще не спускалась, — отозвался слуга, оторвавшись от соковыжималки. — А мистер Радж, как всегда, в библиотеке.

— Понятно, — ухмыльнулась Вика. — Спасибо! — повернувшись, она резво поскакала обратно, решив вести себя как обычно.

«Интересно, что она для меня приготовила? Как бы дождаться вечера?!» — по дороге думала Вика, перепрыгивая через несколько ступенек.

Обитатели дома каждый занимался своими делами. Сумерки постепенно сгущались, когда Вика решила, что можно и поторопить сюрприз. Она снова спустилась в гостиную, но не обнаружила ни намека на приготовления. Тогда поднялась на гостевую половину и постучала в комнату сестры, поднимая ее с постели, где Айрин пролежала весь день.

— Сколько еще ждать? — воскликнула Вика, когда дверь открылась.

— А чего ты ждешь? — спросила Айрин.

— Как чего? — Вика округлила глаза. — Ведь сегодня мой день рождения, и в этот день ты всегда печешь для меня торт. Где он?

— Нет никакого торта, — ровно ответила Айрин. — Ведь ты хотела, чтобы я уехала отсюда. Считай, что меня уже нет, а завтра не будет точно, — она решила вернуться на квартиру, и там, вдали от всех, подумать, что делать дальше.

— Как? — не поняла Вика, — Ведь всегда был. Это же традиция, как елка на новый год. Какой день рождения без торта?

— Попроси у мужа, он тебе дороже сестры, а сейчас оставь меня в покое, я хочу спать. Я осталась, чтобы тебя поддержать, но ты от меня отвернулась, так зачем тебе сестра? Уходи и отмечай свой день рождения как хочешь.

Вика от неожиданности отступила. Еще ни разу не было такого, чтобы Ирина отказалась отмечать день рождения. Что бы ни происходило между сестрами, но семейные праздники были святым. Разумеется, когда Ирина была дома. А сейчас она захлопнула дверь перед носом Вики.

Вика сморгнула слезы, туманом застилающие глаза, решительно прикусила нижнюю губу и вернулась к себе.

В спальне она некоторое время ходила по комнате, нервно кусая ногти, потом остановилась, и на губах заиграла невеселая улыбка.

— Что же, я отмечу свой день рождения, как хочу, — пробормотала Вика.

Она достала из чемодана с костюмами для выступления грим, из другого — бронзовый купальник с бахромой на трусиках, скрепленных тонкими перемычками. Сбросила одежду, распылила по коже золотистую краску, натянула трусики, стараясь не сломать хрупкие крепления, удерживающие бикини на бедрах — соблазнившись эффектным видом купальника, Вика его практически не надевала из-за хлипкости соединений, но сейчас это было не важно. Застегнула лиф-бандо и покрутилась перед зеркалом. До идеала не хватало пары деталей, и Вика, достав из того же чемодана с костюмами тонкую золотистую цепочку, закрепила ее на талии, затем подхватила парео, диск с музыкой, после чего, довольная своей задумкой, покинула спальню.

Вика легко сбегала по широкой лестнице. В руке она сжимала диск с музыкой, а за спиной развевалась легкая, полупрозрачная ткань огненного парео, окутывающего стройную, сияющую золотом фигурку.

— Решила оставить меня без дня рождения. Видеть меня не хочет! К черту всех! — шмыгая и всхлипывая, бормотала Вика себе под нос. — Мне тоже никто не нужен. Я и сама могу устроить себе день рождения.

Она направилась к бару мужа, распахнула дверцы цвета шоколада из дерева, отполированного настолько, что оно приобрело даже наощупь шелковистую гладкость; пробежала взглядом по такого же цвета ячейкам с внутренней подсветкой, включившейся, едва открылся бар. Там лежали бутылки с разного рода содержимым: от крепких напитков — разнообразные коньяки, виски, ром, водка; и до более легких — вина, игристые вина и шампанское. Последние Вике не подходили — Радж терпеть не может, когда она пьет, сестра тоже не любит крепких напитков, значит они то и нужны — ее взгляд вернулся к бутылкам с крепким алкоголем. Виски Вика не любила, к рому тоже была равнодушна, а вот коньяк заинтересовал. Среди множества емкостей с темной красновато-коричневой жидкостью цвета чая выделялось несколько бутылок разной формы, но с одинаковым темно-золотистым содержимым. Взяв одну из них и повертев в руках, Вика прочитала:

— Дэламан, — название ни о чем не говорило, и она стала читать дальше: — произведено в провинции Гранд Шампань. Хм-м-м, — презрительно хмыкнула и вернулась к названию, — "Pale & Dry" XO — Бледный и сухой, — перевела и усмехнулась. — Действительно, бледноват. Краски пожалели? — она снова стала изучать этикетку: — Каждый из входящих в состав напитка коньячных спиртов, выдерживается от двадцати двух до двадцати восьми лет — пробормотала себе под нос, — Ну-ну, посмотрим, как пахнет двадцативосьмилетний спирт, — Вика выбрала из всех бутылок уже открытую и, достав пробку, осторожно принюхалась, ожидая, что в нос ударят спиртовые пары. Но обоняние защекотали приятные цветочные и фруктовые нотки, к которым примешивался легкий аромат ванили. Удивленно приподняв бровь, Вика решила остановить выбор на этом коньяке. Прихватив пузатый бокал, она прошла на кухню, где взяла блюдо с фруктами, которое последнее время всегда оставляли для нее, и прошла к бассейну.

Оставив блюдо на кованом бронзовом столике с ажурными ножками и мозаичной столешницей, инкрустированной цветным стеклом в оправе из металлических завитков, Вика включила у бассейна все, что можно — заструился фонтан, надевая прозрачную, переливающуюся разными цветами в лучах сменяющейся подсветки юбочку на бронзовую балерину, стоящую на возвышении посреди воды; на одной из коротких сторон бассейна упругой, широкой дугой начал бить искусственный водопад, отражая в своей глади разноцветные отблески; а другая — забурлила множеством пузырьков, превращая эту его часть в миниатюрный гейзер. Удовлетворенная полученным результатом, Вика поставила диск в стереосистему, включила ее и прибавила громкость. Над поверхностью бассейна и по всему двору растеклась нежная восточная мелодия.

Покачивая бедрами, Вика вернулась к столику, плеснула ровно столько коньяка, чтобы он достиг уровня самой широкой части бокала, и, пропустив ножку между указательным и средним пальцами, держала сам снифтер в ладони, согревая содержимое своим теплом. Вика сделала небольшой глоток и задержала во рту благородный напиток, позволяя ему медленно растечься по языку и раскрыть все богатые вкусовые оттенки. Коньяк обволакивал нёбо и отдавал насыщенный цитрусовый вкус, только после этого Вика его проглотила, ощущая ванильное послевкусие и чувствуя, как живое тепло согревает изнутри. Настроение сразу поднялось, а глаза именинницы заблестели задорными огоньками.

«Сегодня я обязательно получу свой подарок», — подумала она и, взяв парео за одну из его длинных сторон, соединила руки над головой, укрывая себя от возможных зрителей огненной вуалью, над которой виднелись только искрящиеся глаза.

Вика начала двигаться в такт мелодии, золотистая цепочка на талии, когда на нее попадали лучи света, сверкала сквозь огненную пелену, тело принимало соблазнительные очертания и время от времени перед воздушной завесой появлялись стройные белые, с золотистым налетом, атласно-гладкие ножки, на одной из которых сверкал и переливался подаренный Раджем на свадьбе бриллиантовый паял.