Цена его ревности. Книга 3

Глава 96. Капитуляция

Когда Ракеш и Дхавал все просчитали, согласились друг с другом и не осталось ни единой непредусмотренной детали, совсем стемнело. Сработали датчики, и включилась скрытая подсветка сада, превращая его в уютное, романтичное, с благоуханием невидимых цветов и тихим шепотом деревьев место.

Попрощавшись с другом и пожелав ему как следует отдохнуть перед завтрашним днем, Шетти покинул особняк, а Ракеш вернулся в дом. У него осталось еще одно незаконченное и чрезвычайно важное дело — прерванный разговор с Викой. Не надеясь увидеть упрямицу в своей спальне, он без колебаний пошел в комнату жены, где и застал Вику, растянувшуюся на мягком ковре, а в стоящей рядом корзинке мирно спал котенок, гордо именующийся теперь Лео.

Ракеш неслышно вошел, так же неслышно опустился рядом с Викой на пол и запустил пальцы в ее волосы.

Слегка вздрогнув от неожиданности, она обернулась, и при виде мужа глаза сами собой распахнулись.

— Уснул? — негромко спросил Ракеш, указывая взглядом на пушистый клубок.

— Спасибо тебе за него, — так же тихо ответила Вика.

— Я рад, что тебе понравилось. Лео уснул, можешь оставить его одного. Пойдем, я хочу тебе кое-что сказать, — Ракеш встал и протянул руку. Вика осталась на полу, не двигаясь и недоверчиво глядя на мужа снизу-вверх, не понимая, что он хочет ей сказать и чего ждать от этого разговора.

— Пойдем, — бархатно промурлыкал Ракеш, прекрасно понимая, как его голос воздействует на жену. — На случай, если ты меня боишься, обещаю, что я тебя не съем.

К прежним мягким, обволакивающим интонациям добавились новые — легкие, иронично — поддразнивающие.

— Я тебя не боюсь! — продолжая говорить вполголоса, возмутилась Вика и поднялась.

— Ну и отлично! Пойдем, — Ракеш старался сдержать довольную улыбку, но его выдавали играющие на щеках ямочки.

— Чему ты так радуешься? — подозрительно поинтересовалась Вика.

— Что согласилась поговорить, что понравился день рождения, что ты счастлива — много поводов, — говорил Ракеш, закрывая дверь своей спальни.

— Оставь открытой, — остановила его Вика и отобрала у мужа свою руку. — Все, что хотел, ты можешь сказать и с незакрытой дверью.

— Хорошо, — вздохнул Ракеш, поворачиваясь к упрямице. — Я хотел вернуться к прерванному Майклом разговору.

— Нет! — выдохнула Вика. — Я не хочу об этом говорить! — воскликнула она и развернулась к двери, намереваясь выбежать из комнаты, но Ракеш был готов к подобной реакции и перехватил за талию свою непредсказуемую жену, поступки которой, кажется, научился угадывать.

— Постой! Это очень важно, и я хочу, чтобы ты это услышала.

— Я не хочу! Не хочу! Пожалуйста! Я не хочу об этом говорить! Не надо! — повторяя, Вика зажала уши, а распущенные локоны упали на зардевшиеся щеки.

— Тихо, тихо, успокойся, — обняв за плечи, Ракеш продолжал нежно и ласково мурлыкать. Он подвел Вику к кровати, усадил и сам сел рядом. Затем, мягким движением убрал ее руки, прижал кудрявую головку к своей груди и, сохраняя в голосе доверительные, проникновенные интонации и продолжая обнимать, коснулся губами шелковистых волос, после чего начал говорить: — То, что между нами произошло… — он чуть крепче сжал кольцо рук, ожидая, что упрямица рванется к двери. Но она, попав под гипноз его волнующего голоса, прикосновений, всколыхнувших воспоминания о прошедшей ночи, будоражащего кровь запаха и расслабляющего тепла, сидела не шевелясь. — Не могу сказать, что это было самым прекрасным в моей жизни, потому что мне не с чем сравнивать. Моя жизнь началась только после того, как я встретил тебя. Она началась с твоим упрямством, с твоей строптивостью, неукротимостью, с твоим кошмарным характером. Все, что было до этого, только видимость жизни, ее тень. Я плыл по течению, ничего не чувствуя и не зная, что может быть иначе. Ты показала мне все краски жизни, ее вкус, само ощущение того, что живешь, и мне не надо больше ничего другого. Я благодарен тебе за каждое мгновение, что ты была рядом — и когда я сердился, и когда был на вершине счастья — каждый миг рядом с тобой неповторим и значим для меня. А самое ценное, даже более ценное, чем осознание всей степени моего идиотизма, это твоя искренность, твое доверие. Я навсегда останусь перед тобой в неоплатном долгу, я так виноват.

— Почему? — не поднимая головы, спросила Вика.

— Что почему? — не понял Ракеш. Молодые люди, сами не зная почему, не желая разрушать воцарившуюся в комнате уютную и доверительную атмосферу, продолжали разговаривать вполголоса.

— Почему ты мне все это говоришь?

— Потому что ты ведьма. Ты меня приворожила, я полюбил и, узнав тебя, не смогу больше жить вдали от своей ведьмы.

Не смотря на то, что внутри все ликовало, а по венам вместо крови текло искрящееся и взрывающееся миллиардами озорных пузырьков шампанское, Вика продолжала молчать, спрятав лицо на груди мужа и сильнее вжимаясь в него.

«Он меня любит! Любит! Не считает больше обманщицей и притворщицей!» — пело сердце. — «Но ты не можешь сейчас ему ответить», — подала голос гордость. — «Не можешь, пока не будешь полностью свободна. Ведь несмотря на свое признание, он не отдает тебе документы. Значит, не до конца не доверяет. Ты сама освободишься от удерживающей тебя клетки и только тогда сможешь сказать, как сильно ты его любишь. Только когда будешь свободна».

«Но я не могу сейчас от него уйти», — взмолилась Вика.

«А кто тебя гонит?» — удивилась гордость. — «Ты уже все для себя решила. Оставайся до утра, а утром, если найдешь папки, то передашь их Санджею, и между тобой и мужем не останется никаких преград».

— Прости меня, — одними губами, так, чтобы Ракеш ее не услышал, сказала Вика и обхватила его, а он ждал ее ответа.

«Ты еще мне не веришь», — с грустью думал Ракеш. — «Я слишком сильно тебя ранил, чтобы ты так скоро смогла меня простить. Но я сделаю все, чтобы сказанное и сделанное мной, стерлось из твоей памяти. Я научу тебя доверять мне, так же, как ты научила меня жить и любить».

Ракеш уже готов был выпустить Вику из объятий, но она, не расцепляя рук, забралась с ногами на кровать и устроилась у него на груди. Не ожидавший ничего подобного от вредной бестии Ракеш тем не менее благоразумно не стал задавать никаких вопросов. Бережно прижимая к себе Вику, он лег на кровать и укрыл себя и жену пледом. Это снова напомнило ему те несколько ночей, которые они провели вместе, но как мужчина и женщина, оставаясь далекими друг от друга, а отсутствие физической близости с лихвой компенсировалось невероятной эмоциональной близостью.

— Спи спокойно, любимая, — сказал Ракеш, поцеловав волосы жены. О чем-то большем он не позволял себе думать, не зная, но подозревая — после всего, что произошло, Вику беспокоить не стоит.

А Вика легонько вздохнула и закинула ногу ему на бедра.