(Не)настоящий парень

Глава 12

Ида

— Как ты это сделал? — спрашиваю, пока веду Вову по путанным коридорам.

— Фокусники не раскрывают своих секретов, — усмехается он, высматривая таблички на кабинетах, мимо которых мы идём. — Уф, ностальгия!

— А что ты заканчивал? — интересуюсь, глядя на острый профиль парня. Вряд ли существует высшая школа жиголо.

— Государственный экономический у-ни-вер-си-тет, — словно вспоминая полное название, проговаривает Вова.

— А, СПбГЭУ, — понятливо киваю я. — А какая специализация?

— Торговое дело.

И я не собиралась, но смешок на грани с похрюкиванием вырывается из меня сам собой. О, Господи! Торговое дело! Интересно он применил полученные знания.

— Что? — кидает на меня недовольный взгляд.

— Ничего, ничего, — пытаясь держать лицо, говорю я. А потом бессовестно фыркаю прямо ему в лицо.

Вова кривит лицо и останавливается посреди коридора.

— Если тебя волнует вопрос, был ли у нас предмет «как продать себя подороже» — то нет, это мой личный стартап.

— И ты преуспел, — сдерживаю очередной смешок. — Как… как вообще… Как тебя занесло туда?

Мы возобновляем шаг и приближаемся к моей кафедре. Вова и экономика соотносятся в моей голове примерно так же, как королева Елизавета и свинопас.

— У родителей лесопилка, — морщится Вова. — Они понадеялись, что из Питера к ним вернётся не раздолбай, а будущий коммерческий директор. Как ты понимаешь, зря, — кидает на меня острый взгляд.

— Мои, как ты понимаешь, тоже ждали не секретаря кафедры русского языка, — машу на табличку кабинета, возле которого остановились.

Отпираю дверь, запускаю внутрь парня. Здесь откровенно бардак. Все столы завалены если не бумагами, то коробками с ними. Огромный институт, двадцать первый век, а дикая бюрократия до сих пор. Бумажка подгоняется бумажкой, принтер работает на износ.

— Жарко тут, — первое, что отмечает Вова.

Скидывает парку, кидает ее на стул завкафедры. При этом я испытываю почти суеверный ужас и перекладываю ее на пустующий стул у окна, прямо поверх коробки с прошлогодними договорами.

Поднимаю взгляд и внимательно осматриваю моего псевдо-парня. Удивительно, сегодня на нем впервые не черный монохром. Серый свитер под горло, темно-синие джинсы. И если классический черный обычно подчеркивает его неформальный образ и острые черты, то сейчас все смягчается: пирсинг, татуировки, выглядывающие из-под закатанных рукавов. Он выглядит… почти обычно. Не та лощеная версия, что ждёт завтра моих родителей, но все равно какая-то окультуренная.

— Так и… — вырывает меня из рассуждений Вова. — Чем помочь? — вытаскивает из принтера бумаги и стучит стопкой по столу, выравнивая.

— Ты серьезно пришел помочь? — как-то хрипло выходит у меня. Просто я нафантазировала, пока он ехал… Дурочка, что сказать. Тут работать надо, а я все «репетицию» вспоминаю. Не надо было тогда пить. И Терминатор теперь под запретом.

Как и все фильмы с Арни.

— Конечно! Я серьезно подхожу к подготовке мероприятия. А мы не успели и половины, — кидает на меня взгляд из разряда «я тут профи, вообще-то».

— Да, подготовка, — серьезно соглашаюсь я. — Давай так, я буду отправлять на печать документы, ты их скреплять по копиям и раскладывать по курсам. Параллельно можно все… обсудить. Да.

Дожидаюсь кивка головы и разворачиваюсь к столу. Действительно, в кабинете очень жарко. Снова стягиваю жакет, который накинула, когда выходила встречать Вову в холле, и иду к окну. Нужен свежий воздух, иначе этот узел в желудке, завязавшийся, стоило Курту Кобейну появиться, окончательно раздавит лёгкие.

У нас очень высокие окна, а я похвастаться ростом не могу, чтобы дотянуться до ручек мне приходится закинуть колено на батарею и вытянуться в струну. Ну и видок у меня, должно быть. В узкой офисной юбке и на каблуках такие фокусы, наверняка, выглядят комично. Лицо снова заливает краской. Я спускаюсь, стараясь не цепануть колготки, и оборачиваюсь, чтобы заметить, что Вова на меня и не смотрел. Листает распечатки, скрепляет листы степлером. Слава богу.

Прохожу к рабочему месту, сажусь за стол.

— Так, третий курс, группа Р30032, — предупреждаю Вову, пуская на печать новую партию.

Пока принтер шумит, выпуская листы, занимаюсь зачетками. Сверяюсь со списками по группам, убираю отчисленных по итогам осенних пересдач, отмечаю тех, кого нет в наличии. Как всегда. Старосты должны приносить их по итогам сессии в полном комплекте, но всегда найдутся уникумы, которые «потом донесу» и, по классике, так и не доносят. А потом приходят их восстанавливать.

Мы работаем в полной тишине. Иногда я слышу шелест бумаги или тихий счёт страниц «два, три, четыре», а затем щелчок степлера. И все. А я думала, мы будем обсуждать завтрашнее шоу.

Но сама тоже не спешу нарушить установившуюся атмосферу. Она какая-то тягучая, обволакивающая. Я чувствую в себе силы и уверенность, что в пару рук мы все закончим сегодня. И вообще чувствую себя расслабленно, впервые за много дней.

Мне комфортно.

— Р30032 готово, — скрепляя последние листы степлером, прерывает тишину Вова.

— Угу, — киваю я и снова иду к столу. — Посчитай, сколько там получилось договоров.

Вова ловко перелистывает бумажки, считая про себя.

— Двадцать четыре.

— Все верно. Так, с третьим курсом закончили. Четвертый клади вот на тот стол, — показываю на тот, что слева от принтера. — Группа Р40028, восемнадцать экземпляров.

— Принято, — салютует Вова, опирается рукой на столешницу и упирается взглядом в принтер.

Медитирует там что ли?

Я снова встаю и иду к сейфу за зачетками. По кабинету проносится стук моих каблуков, хотя специально ставила полиуретановые набойки, чтобы не стучать о плитку. Просто в маленьком кабинете, посреди зимнего вечера, все звуки становятся громче: стук каблуков, шорох бумаги, тихие выдохи.

Снова оборачиваюсь на Вову и ловлю его взгляд на мне, который, впрочем, он сразу возвращает печати.

— Так, я почти закончила, — выставляю последнюю коробку с зачетками на стол. — Останется только печать.

— Хорошо.

— Можем обсудить, что ты там хотел, — поднимаю на него глаза.

— Окей, — разворачивается ко мне лицом, опираясь на стол позади, и скрещивает длинные ноги. Красивый, зараза. — Как на счёт свадьбы?

— Что? — выдыхаю я.

Сказать, что его слова ввели меня в ступор — ничего не сказать. Свадьба? Какая свадьба? Чья? Пульс учащается, отбиваясь в горле, а глаза перестают моргать, пытаясь высмотреть в лице напротив ответ.

— Свадьба, — спокойно повторяет Вова, глядя мне в глаза. — Если мы съезжаемся, не будут ли ожидать твои родители, что мы поженимся? Как мне реагировать, если об этом зайдет речь? «Мы не спешим», или «время покажет», или «4 июня, папаня».

— Что? — я даже промаргиваюсь, чтобы осознать, про что он.

— Ну, дата. Типа, мы планируем, папаша, не думай, что я тут безнаказанно растляю твою дочь, — усмехается парень.

— Это скорее спросит мама, — сглатывая, отвечаю я. — Но нет. Не будем так далеко заходить, иначе я никогда из этого не выберусь, — снова переключаюсь на зачетки, уводя взгляд. — «Мы об этом пока не думали» вполне приемлемый ответ.

Перебираю пальцами ряд прямоугольников, притворяясь, что пересчитываю. На самом деле сердце так стучит в голове, что забивает все мысли. Вот же дурная, и чего так среагировала на это «свадьба». За долю секунды такого понафантазировала!

— Ладно, — Вова разворачивается обратно к принтеру и вытаскивает распечатанные листы. — Какие ещё каверзные вопросы нас ждут, как думаешь?

— Я никогда раньше так далеко не заходила, так что не знаю, — в пятый раз берусь пересчитывать эти гребаные зачетки. — Что можешь сказать из своего опыта? Чего стоит ждать?

— Поверь, этот опыт и для меня в новинку, — хмыкает Вова, орудуя степлером. — Для родителей меня не нанимают. Позлить бывшего, привлечь нового, покрасоваться перед друзьями — да.

— Оу, — поднимаю на него взгляд. — Серьезно?

Верится с трудом. Он же был так убедителен в прошлый раз!

— Серьезно, — кидает на меня насмешливый взгляд из-за плеча. — Я не тот типаж, с которым хотят знакомить родителей.

— Ты неплохо справился для «не того типажа», — улыбаюсь, вспоминая его прилизанные волосы, длинный рукав и речь оксфордского мальчика.

— Люблю эксперименты, — подмигивает мне, обнажая зубы в широкой улыбке.

Я снова заливаюсь краской от собственных пошлых мыслей. Или это он все время меня провоцирует?

— Готово, — стучит стопкой бумажек по столу. — Что дальше?

Дальше? А. Договоры. Оставляю коробку с зачетками и бросаюсь к столу. По пути цепляю угол столешницы и раздается глухой стук, смешанный с моим несдержанным стоном. Блин, как больно. Оседаю на стул и морщусь, потирая ушибленное место.

Вечно этот угол вырастает у меня на пути.

— Нормально? — спрашивает Вова, подходя к столу. Опирается локтями на экран моего компьютера и нависает сверху, вглядываясь в лицо.

— Да, — бодро говорю я. — Все время такое происходит.

— Это из-за очень, очень тесной юбки, — лыбится он, в очередной раз вводя меня в ступор.

— Нет, это… при чем тут юбка вообще? — свожу вместе брови, пытаясь выдать красноту лица за раздражение.

— Нарушает координацию. Всегда задавался вопросом, как вы в них передвигаетесь. А ты всегда так одеваешься на работу? — укладывает подбородок на скрещенные на экране руки и впивается в меня этими зеленющими глазами.

— Эм, да. А что не так? — внутри разгорается такое негодование, что хоть плач.

Нормальная же юбка, вполне соответствующая профессии.

— Училку напоминаешь, — скалится Вова.

— И что? — спрашиваю раздражённо.

— Открою тебе секрет, — понижает он голос, наклоняясь ещё ниже. — Нет такого мужчины, который не фантазировал бы о строгой училке.

Щеки снова вспыхивают, и я привычно замираю, пригвожденная гипнотическим взглядом. Понимаю бедных мышек, попавших на растерзание к Яше.

— Так почему же у тебя никого нет? — спрашивает, прищуриваясь.

Вопрос на миллион, Курт. Варианты ответов будут?

— Грустная история? Негативный опыт? Религиозные убеждения? — наседает с версиями Вова.

А правильной среди них нет.

Силой воли заставляю себя отвести взгляд и уткнуться в экран. Вот бы так же можно было контролировать прилив крови к голове и цвет кожных покровов. Чтобы бессовестно не выдавать пожар внутри.

— Точно не последнее, — бурчу я.

— Просто камень с души, — с тихим смешком комментирует Вова, хлопает по монитору и отходит к принтеру.

Секунд тридцать я бесцельно вожу мышкой по экрану, пытаясь вспомнить, что собиралась сделать и строя самое сосредоточенное лицо в мире. Внутри все клокочет и переворачивается, горит огнем от пристального взгляда и его слов. Фантазер чертов.

И как мне после этого жить?

— Я жду, — напоминает о себе НеКобейн, постукивая пальцами по пластиковому корпусу принтера.

Даже не поднимая глаз, знаю, что лыбится. Провокатор!

— И что же там по фантазиям? Каков топ три? — решаю не уступать ему и не выдавать свое ханжество. Пускаю на печать следующую группу и откидываюсь на стуле, впиваясь взглядом в хитрые глаза.