(Не)настоящий парень

Глава 27

Ида

— Даже не верится, что мы закончили, — Вова падает на кровать, совершенно измождённый четвертым днём активного труда.

Следует протяжный стон в подушку, а затем ещё один, уже более театральный.

Я присаживаюсь на край постели и кладу ладони на его расписанную чернилами спину.

— Сделать тебе массаж? — веду к шее, мягко разминаю затекшие мышцы.

— Да-а-а, — с очередным стоном вырывается из него. — М-м-м, — мычит с прикрытыми глазами.

Упирается щекой в подушку, непослушная челка падает на лицо, делая его невообразимо красивым. Даже такого уставшего.

Приподнимаюсь, перекидываю через Вову ногу и усаживаюсь сверху для удобства. Я не так, чтобы спец по массажам, но парочку видео на Ютубе смотрела.

Для общего развития. Пока Вова орудовал лопатой на фоне заката.

— Так хорошо? — веду пальцами по трапециевидной мышце, прохожусь щипками по позвонкам.

— Более чем, — урчит парень подо мной. — Ох, — захватывает широкой ладонью мою коленку. — Да в тебе кладезь талантов, — поглаживает пальцами чашечку.

Тело откликается мгновенно. Кожа покрывается мурашками, взбирающимися по ноге вверх, затылок обдает жаром. Ну вот, приятное я собиралась сделать ему, а в итоге он, как всегда… Веду ладонями ниже, массирую поясницу круговыми движениями, под этим прикрытием обвожу пальцами хвост дракона. Давно об этом мечтала. Подключить бы ещё свой рот.

Вова снова издает стон удовольствия. Шевелится подо мной, пытаясь устроиться удобнее.

Я немного приподнимаюсь, чтобы дать пространство для маневра, а он, коварный, не теряет времени и переворачивается на спину. Передо мной вырастает парус, обрамлённый в очередные «вырви глаз» трусы.

— Да ладно! — не удерживаюсь от назидательного наклона головы. — Серьёзно?

— Что? Теплая девушка сверху, много касаний, что ты хотела? — захватывает мою талию руками, подтягивает выше, прижимая к себе.

Мужские пальцы ныряют мне в волосы, горячий рот накрывает мой. Стрела жара бьёт точно вниз живота, пальчики на ногах поджимаются от напряжения.

— Ты же устал, — шепчу в наглый рот, придерживая его подбородок пальцами.

— Не настолько, — очерчивает ладонями бедра.

— Скоро ужин, — целую уголок его губ.

— Я не голоден, — хрипит Вова.

— Да ладно, — фыркаю от смеха и выпрямляюсь. Упираю руки в крепкую грудь и заглядываю в сияющие зелёные глаза.

— Ладно, голоден, — не сдается и ныряет ладоням мне в штаны. — Давай по-быстрому.

— Дети, ужин! — раздается по коридору зычный голос отца. Как чувствовал момент.

Я издаю негромкий смешок и слезаю с Вовы. Он снова стонет, но теперь разочарованно.

— Боюсь, мне понадобится минутка, — садится и прикрывает яркие трусы подушкой. Прижимается спиной к стене, громко выдыхает.

Я снимаю рабочий свитер, достаю чистую футболку из чемодана. Хорошо, что завтра уже уезжать, запас одежды категорически истощен. Лопатки жжет теплым взглядом, я оборачиваюсь.

Конечно, он наблюдает.

Убираю волосы на бок, открывая ему лучший обзор на спину, туманный взгляд полуприкрытых глаз скользит по коже, оставляя невидимую дорожку. Я не в силах скрыть улыбку. Он умеет смотреть очень многозначительно, так, что ты точно понимаешь: красивая.

— Нет, ты категорически не помогаешь, — очередной тяжёлый вздох.

Просовываю руки в футболку, ныряю головой в ворот, ткань прикрывает тело.

Вытаскиваю зажатые волосы, откидываю их на спину, поворачиваюсь к моему Курту.

Картинка, как со старого альбома: обнаженная рок-звезда, непослушная челка прикрывает глаза, подушка скрывает самое ценное. Нахальная улыбочка на красивых губах прилагается.

— Я давно хотела спросить, — улыбаюсь. — Что за странное пристрастие к ярким принтам? — указываю взглядом на то, что скрыто подушкой.

— Должна же у человека быть страсть, — насмешливо говорит он.

— Но почему трусы?

— Потому что лучшее всегда скрыто, — откидывает челку наверх, прочесывает волосы пальцами. Рок-звезда на минималках, точно.

— И обычно, под слоями готично-черной одежды?

— Обычно, наиболее глубоко. Вот это, — отодвигает он край ярко-зеленых семейников в крупный горох. — Просто символ.

— Серьезно? — выгибаю бровь. Символ?

— Да я шучу, боже, — не удерживается от смешка. — Просто нравятся. Никакой логики. Как ты, — указывает на меня ладонью. — Просто нравишься, вопреки логике, — расплывается в широкой улыбке.

Чудесно. Меня сравнили с труселями. Комплимент на десять из десяти.

— Эй, — замечает мои поджатые губы. — Это высшая похвала. Никогда не думал, что заполучу хорошую девочку, никогда на них не стояло. А на тебя, — отодвигает подушку.

Я закатываю глаза и поворачиваюсь к двери.

— Собирайся давай, — бросаю, выходя из комнаты. На лице сияет еле сдерживаемая улыбка. Такой пошляк, боже.

Спускаюсь вниз, вся семья уже за столом.

— А где зятек? — шутливо спрашивает папа, раскладывая пойманную с утра рыбу, только что из коптильни.

— Переодевается, — сажусь за стол.

— Ух, хорошо наловили сегодня, да, Пашка? — восхищается отец.

Муж сестры кивает в подтверждение, придерживая на руках мелкого. Я приподнимаю брови от удивления. Какие перемены. Сестра сидит за столом, в кои-то веки орудуя двумя руками. Расслаблена и тиха. Пашка — напротив, шокированный новыми обязательствами.

Когда тут произошла революция, кто зачинщик?

— У-у, рыбка, — весело констатирует факт подоспевший к столу Вова.

А вот и зачинщик, похоже.

— Которая из них моя? — вглядывается в рыбешки на огромном блюде. — Я самую крупную поймал, — в очередной раз хвастается мне. — Хотя в жизни удочку в руках не держал!

— Новичкам везёт, — подкалываю его.

— Что-о-о? — насмешливо удивляется он. — Да я просто прирожденный добытчик!

— Добытчик, добытчик, — поглаживаю его по плечу. Сказать, что я и не таких ловила в свое время?

— В следующий раз приедете, за грибами пойдем! — включается в разговор папа. — У нас тут такое место!

Мы с Вовой переглядываемся, ведя немой диалог. Мы же ещё приедем, да? Мы теперь… вместе? Вопрос, который вслух мы не обсуждали.

— Пока что Галка у нас рекордсменка по собранным ведрам. Никто не переплюнул, — продолжает папа. — И только раз ядовитых натаскала, — громко хохочет.

— Мне было десять, — цокает сестра. — А они теперь всю жизнь помнить будут, — говорит, наклоняясь ко мне.

— Родители ничего не забывают, — улыбаюсь ей.

— Это точно, — закатывает глаза.

Откидывается на спинку стула, кидает взгляд на сопящего на руках мужа сына и снова смотрит на меня. Улыбается. И я впервые чувствую, что именно мне. * * *

— И пару банок огурцов возьмите, — мама показывает на трехлитровые банки у ног, бережно протёртые тряпочкой после погреба.

— Мам, ну куда? — насмешливо приподнимаю две руки с пакетами, забитыми продуктами доверху.

— Надо было попросить папу вас довезти, только спина его…

— Не надо, пусть отдыхает, — серьезно говорю я. И так сегодня с утра еле разогнулся после вчерашней рыбалки и строительства загона. Не хватает только рецидива.

— Давай, Заюш, — пакеты из моих рук забирает подоспевший Вова. Его папа из сарая не выпускал, пока тот не оценит очередной многоградусный шедевр на дорожку.

Ну и отлил ему, конечно, судя по бутылю в руках моего парня.

Вова вышагивает на подъездную дорожку и кладет сумки в Ниву Димки, который по доброте душевной согласился нас до автобусной остановки подбросить. Король случайных совпадений: и за яйцами он зашёл, как раз, когда мы собирались, и по делам ему нужно как раз в нужную нам сторону, и рубашку новую маман его явно отутюжила нам на зависть. Забудьте про флаг Камеруна, здравствуй, фермер из Айовы.

— Ну, ладно, езжайте, — машет мама.

Я оглядываюсь на Вову и снова смотрю на маму. С сестрой, племянниками и Пашкой мы попрощались ещё за завтраком. Слез и объятий не было, но все равно вышло как-то тепло и по-доброму, без обычных колкостей с ее стороны. Я перетаптываюсь на месте, не зная, как попрощаться с мамой. У нас не приняты особые проявления чувств или физические контакты, но мне хочется показать ей, что ее тоже любят. Поэтому, вопреки неловкости, я делаю шаг к ней и приобнимаю.

— Пока, мам, — шепчу на ухо. Мама теплая и мягкая, пахнет погребом и землёй, домом. Объятия длятся не больше пары секунд, но это такая доза эмоций, что напрочь перекрывает все, что у меня наболело.

Нужно делать это почаще.

— Со свадьбой там не затягивайте, — тихо говорит мама, когда я отстраняюсь. — Это дело такое, мужчины — фактор изменчивый, а от штампа уже никуда не денется, — напутствует напоследок.

Я улыбаюсь.

Мама в своем репертуаре: непрошенные советы, наставления, назидания. Но сейчас я воспринимаю это иначе, не как попытку поучить неразумную дочь, а всего лишь как материнскую заботу. И больше не обижаюсь.

Киваю ей и спускаюсь с крыльца. Из-за дома выходит папа, идёт вслед за мной к машине, возле которой Вова о чем-то беседует с Димкой. Последний стоит важным петухом, заложив большие пальцы в шлёвки джинс, и что-то втирает пытающемуся сохранить серьезное выражение лица Курту.

— Спасательная бригада прибыла, — тихо урчу ему на ухо, приобнимая. Вова закидывает руку мне на плечо и прижимает к себе. Подмигивает с высоты своего роста и улыбается моей любимой, едва уловимой, улыбкой.

— Ну, дети, езжайте осторожнее, — говорит папа. Пожимает Вове свободную руку, затем Димке. — Жду вас теперь по грибы.

— Пока, пап, — тепло прощаюсь я.

Димка откидывает водительское сидение, и мы с Вовой забираемся назад в его трехдверную Ниву. Не слишком удобный автомобиль для транспортировки, но кто я такая, чтобы оценивать, подвезут и ладно, все не с пакетами и чемоданом тащиться.

Мы трогаемся с места и тут же подлетаем на первой же кочке. Это тебе не комфорт-класс, да.

Вова переплетает наши пальцы и садится поближе, касаясь меня коленом и плечом.

— Так что, Зинок, зря баню пропустили, — завязывает разговор наш водитель. — Отхлестал бы тебя веничком, как в старые добрые, — гогочет придурок.

— Поэтому и не пришла, — радостно отвечаю я. Родителей рядом нет и можно уже не сдерживаться. Терпеть его не могу, просто на дух не переношу, и сама мысль, что когда-то позволила его языку шерудить у меня во рту отзывается тошнотой.

А «старые добрые» в его понимании, это те, где он бегал за мной с сосновым веником и все собирался заучку «выбить». Индюк завистливый.

— Зря, зря, — кидает на нас взгляд в зеркало заднего вида. — Кстати, возьмёте молочку? Сегодня творог свежий и сметана.

Бизнесмен хренов.

— Нет, спасибо, везти далеко.

— Ну да, ну да, — постукивает по рулю. — То ли дело на машине.

Я закатываю глаза и укладываю голову на плечо Вовы. Только сейчас замечаю, что он увлеченно что-то строчит в телефоне. Женское любопытство заставляет меня изогнуться так, чтобы заглянуть к нему в экран, но он тут же сворачивает окно диалога и выключает телефон. Я не так, чтобы из тех, кто нарушает личные границы и вот так бесцеремонно подсматривает, просто за последние дни ему названивали раз шесть, и ещё приходило с десяток смс, на которые он тут же кидался отвечать. Я не считаю, нет, но все подмечаю. Даже то, что он не рассказывает мне, что это за звонки и сообщения.