Zero. Обнуление

Центр «Слияние», Вашингтон, округ Колумбия

На взгляд Берта Уокера, Центр «Слияние» слишком напоминает парк развлечений. Конечно, встречающие не выряжены антропоморфными грызунами, хотя вполне могли бы. Все – от мегаваттных улыбок администраторов и высококачественной имитации крытого дендрариума до работников Пустоши, которые, будто умпа-лумпы, решают проблемы в технократической версии «Вилли Вонка и шоколадная фабрика» – призвано заставить почувствовать себя вовлеченным, защищенным, счастливым, а это предприятие – выглядеть забавой. От этого прямо кровь в жилах стынет. Его коридоры, коридоры в Лэнгли, суровы, холодны, аскетичны и функциональны. В ЦРУ действует дресс-код; это место для серьезных людей, занятых серьезной работой, и они знают одно: равновесие – штука очень хрупкая и может запросто разлететься вдребезги, как чайная чашка на кафельном полу, от легчайшей дрожи перстов божьих.

Сидя на заднем сиденье лимузина, подъезжающего к волшебному королевству Сая, Берт игнорирует отчеты, лежащие рядом в открытом кейсе. Куда больше его тревожат новые игрушки Сая, а именно программа фиктивного нерабочего режима и «Ясновидец», обе предположительно ценные, но и обе же предположительно губительные, и, как ни поверни, теперь он причастен к их будущему воздействию. Он ведь предоставил деньги и поддержку, а это почти равнозначно тому, что изобрел эти штуки сам! Будучи ученым, он способен предсказать, какие новые угрозы сулит это оружие, и речь не об ущербе, который они нанесут частной жизни. Эти дебаты, прихоть двадцать первого столетия, просто фоновый шум невежд: права на личную жизнь больше нет, оно уже утрачено – или, по крайней мере, им настолько пренебрегают, что оно не имеет ни малейшей ценности. Нет, реальную нынешнюю и будущую угрозу представляют манипуляции, внедрение в сознание ничего не подозревающих граждан предписанных воззрений и моделей поведения, незримый переход государства от надзора к управлению; последняя глава долгого романа о демократии – свобода воли, перекованная в добровольное повиновение.

В этом эпохальном вопросе, как человек и как ученый, он втайне на стороне борцов за гражданские свободы и всегда был таковым, даже представляя интересы ЦРУ. «Я вам не враг». Он даже пытается изо всех сил – в душе, с чистыми руками и холодной головой – сейчас же отыскать золотую середину между тем, что эта технология дает, и тем, что она отнимает, между созданием и разрушением, между нравственностью и аморальностью, но обнаруживает лишь, что просто не способен это сделать. В данный момент, когда его автомобиль останавливается перед парадным входом, где ждет его Эрика Куган, все сходится строго к выбору: или то, или другое.

Он выбирается из машины, щурясь от позднемайского солнца. Эрика ступает вперед, чтобы по-дружески коснуться его запястья и пожать руку.

– Берт, спасибо, что выкроили для нас сегодня время.

– Мне не трудно.

– Я тут подумала: не хотите ли прогуляться, чтобы мы могли поговорить?

– Само собой.

Они бок о бок медленно шагают через мозаичный передний двор. У фальшивого ручья сворачивают с дорожки. Берт где-то слышал, что журчание бегущей воды способствует творческому мышлению. От себя он добавил бы оговорку: не у тех, кому за шестьдесят. Их оно заставляет нервно соображать, где тут ближайший туалет.

– Эрика, – перебивает он ее экскурсию, – не стану скрывать, что несмотря на то, под каким я пребываю впечатлением, как ни восхищает меня грандиозный потенциал этих технологий, как ни радуют меня эти испытания, это… это дело с «Плачущим ангелом» и «Ясновидцем»… Оно заставило нас задуматься, что еще есть в вашем распоряжении такого, о чем нам неведомо. Я не уверен, что в наших отношениях есть место для сюрпризов. Это партнерство… Нам необходимо знать, что у вас имеется, что вы запускаете и, более того, что вы собираете.

– Я могу вас понять, – секунду помешкав, откликается Эрика. – Но большинство того, чем мы заняты, – просто сортировка данных, уже собранных здесь или где-либо еще. Однако, я полагаю, с вашей помощью мы сможем убедить всех и каждого с обеих сторон, что меры и средства защиты, действующие в «Слиянии», не только ультрасовременны, но и вполне ординарны.

– Тогда позвольте мне сформулировать мысль следующим образом, Эрика. Математика тут простая. Нам обоим необходимо иметь возможность отстоять все, что мы тут делаем, с минимумом шумихи. – Он ученый, но глубоко увязший в политике, делающий сложнейшие расчеты разного рода. – Наша точка зрения такова: чтобы мы чувствовали себя комфортно, равновесие в этом партнерстве не может перевешивать с вашей стороны. Ни за что. Мы не станем тут второй скрипкой.

– Конечно нет.

– С этим партнерством «Слияние» пользуется частичным доступом к колоссальным объемам секретных данных, являющихся стержнем безопасности нашей страны. На каждом уровне, от частного до государственного.

– Вполне понятно…

– Так что в будущем мы – и здесь я подразумеваю и Сая тоже – должны понимать друг друга от и до.

– Стопроцентно.

– Ладно. Довольно слов. В каком состоянии Сай?

– В отличном. Он… Ну, сейчас нам всем нелегко. Но это чрезвычайно интересно.

Легкой заминки при упоминании Сая достаточно, чтобы задержать ободряющую улыбку, которую она хочет подарить Берту, а он, чутко уловив это невысказанное напряжение, вглядывается в лицо Эрики в надежде на дальнейшие подсказки.

– В силу необходимости Управление вступает на цыпочках на почву США, – говорит он. – Впервые. Это историческое событие. Давайте же не прое… вы меня поняли… его напрочь.

– Даю вам слово.

– Идет. А вафли?

– Простите?

– Я слышал, у вас тут пекут вафли в кафетерии. Я сладкоежка.

9 дней 19 часов